Время опять сделалось до омерзения тягучим, будто вытаскиваемая из волос прилипшая к ним жвачка. А скорги здесь были не менее остервенелые, чем их погибшие собратья из соседней вентиляции. Паче чаяния, никакой привычки к этому раздражителю у меня не выработалось, и прохождение мной всех кругов зудящего ада началось по-новому.
Не стану повторно описывать муки, которые я на сей раз претерпел. Они ничем не отличались от моих предыдущих терзаний. Однако теперь, стоически дожидаясь их окончания, я дал себе твердый зарок: если внизу мы наткнемся еще на один рубеж из скоргов-распылителей, в драку с ними я больше не полезу. Ни за какие коврижки! Пускай даже это случится в шаге от нашей цели! Пускай Ипат начнет умолять меня об этом, ползая на коленях и целуя мои кроссовки! Не полезу, хоть ты тресни!.. Вернее, это не Ипат, а я покроюсь трещинами и рассыплюсь в труху от чесоточной пытки, на какую я по своей дурости добровольно напросился.
Ничего, не развалился, пережил и это. И даже не рехнулся, хотя в последние минуты приступа я балансировал на грани сумасшествия. А то и смерти: вон какой ледяной пот прошиб меня на этот раз – прямо будто у покойника. И катит не градом, а целыми струями…
Или это все-таки не пот?
Я задрал лицо и ощутил, как по нему заколотили холодные капли. Э, да это же самый настоящий дождь! Пока я тут зудел, краснел и сходил с ума, над островом опять не на шутку разыгралась непогода. Свинцовое небо стреляло пучками молний, а раскаты небесного грома сливались в унисон с земным – тем, что порождал трехколесный титан. Кружащие в вышине гарпии врубили бортовые прожектора и шарили ими по обшивке Жнеца. Ага, судя по всему, моя пробежка по броне была замечена с воздуха, но куда я подевался потом, авиаботы проморгали. Что ж, неплохо: примерно на это я и рассчитывал.
Дождевые струи залетали в колодец и стекали по нему прямиком на вентилятор и в генераторный отсек. Похоже, вместе с наноботами я уничтожил и здешнюю защиту от непогоды. Раньше скорги распыляли всю попадающую сюда влагу, а теплый поток бьющего снизу воздуха уносил ее наружу. И теперь по моей вине в крыше расположенного подо мной зала образовалась течь…
Да и черт с ней! Лишь бы только я и Ипат не поскользнулись на мокрых выступах. Будет чертовски обидно сначала уничтожить генератор, а потом разбиться самим, свалившись с потолка на его обломки. Или того хуже – упасть на генератор и свернуть себе шею еще при спуске в отсек…
Ладно, эта проблема для нас не столь животрепещуща. Хватает куда более актуальных трудностей.
Ипат, несомненно, уже вскарабкался по вентиляционному каналу «сердечника» и ожидал моего сигнала на выходе из колодца, не высовываясь раньше времени. Свистеть или кричать при такой непогоде и шуме было бессмысленно. Поэтому я достал револьвер и пальнул из него так, чтобы пуля пролетела у мнемотехника над головой. Гарпии, конечно, засекут и выстрел, и вспышку, но тут уже как повезет. Дать Ипату команду на старт иным, более незаметным, способом я сейчас не мог.
Заслышав сигнал, рыцарь в один прыжок выскочил из жерла шахты (нехило же он накачал себя мускульными усилителями!), а я, дабы он не сбился с курса, выставил ориентир – зажег Динарин резачок и поднял его над головой. Несколько прожекторных лучей сразу же метнулись с небес к возникшему на спине Жнеца человеку. Но он шпарил по ней длинными, стремительными скачками, и когда гарпии открыли по нему огонь, бегун отмахал уже больше половины дистанции.
Когда же другие растревоженные авиаботы направили на Ипата прожекторы и пошли на снижение, тот преодолел оставшееся до меня расстояние и юркнул в шахту, ухватившись за предварительно натертые мной мелом выступы. После чего, не мешкая, спустился по ним немного вниз и замер, осматриваясь и выжидая, что будет дальше.
Гарпий над нами скопилось видимо-невидимо, но наш прогноз оправдался: расстреливать генераторную вентиляцию они не рискнули. Наоборот, сами того не желая, оказали нам услугу, озарив колодец своими прожекторами. Осмотрев в ярком свете себя и принесенный им арсенал, Ипат пришел к выводу, что короткая пробежка под пулеметным огнем не обошлась для него без последствий. Одна вражеская пуля зацепила-таки мнемотехника. Она угодила ему в правое предплечье и, прострелив мышцы насквозь, заодно повредила армган. Соратник, скривив лицо, пошевелил пострадавшей конечностью, но вместо того, чтобы избавиться от вышедшего из строя оружия, лишь потуже стянул крепления, что удерживали его на руке.
– Некогда сейчас раны зализывать, а это замедлит кровотечение, – пояснил узловик смысл своих манипуляций. – Да и на армгане поврежден лишь ограничительный блок, а батарея и все остальное цело. Легко отделался. Могло быть гораздо хуже… А ты, кстати, молоток. Лихо со скоргами разобрался.
– Да уж, – проворчал я и невольно передернул плечами – слишком свежи были воспоминания о чесоточной битве. После чего поглядел на капающую с Ипатова предплечья кровь и с сомнением заметил: – Я бы не назвал твою дырку пустяковой. Как ты собираешься карабкаться по колодцу с одной рукой?
– Запросто, – ответил мнемотехник и в качестве доказательства демонстративно сжал и разжал кулак простреленной руки. – Я не затем в себя столько «нанодряни» впрыснул, чтобы идти на попятную после пары жалких царапин!
– Ну, как знаешь, – не стал спорить я и, протянув руку, потребовал: – Тогда давай сюда трос – лучше я сам его привяжу. А то не ровен час, еще уронишь, а второго такого у нас нет…
Этот вентилятор пришлось «убивать» из моего кольта. «Карташ» мы оставили Динаре и Жорику, а прочее наше оружие было слишком мощным, чтобы использовать его в тесном пространстве. И пока останавливались лопасти, мы успели спуститься к этой преграде – последней, что отделяла нас от генераторного отсека.
Напичканные в Ипата импланты и инъекции не подвели – он добрался до нижнего выхода без посторонней помощи и практически одновременно со мной. Вентилятор, который я взялся не мешкая вырезать, загораживал обзор, но внизу под нами уже отчетливо виднелось какое- то копошение. Что ж, ничего странного. После наделанного нами шума мы и не рассчитывали проникнуть сюда тайком.
– Проклятье! – выругался Ипат, когда мне оставалось разобраться с последним вентиляторным креплением.
– В чем дело? – спросил я, не отрываясь от работы. Луч резака начинал слабеть, и я из кожи вон лез, торопясь завершить дело до того, как Динарин подарок перестанет функционировать.
– Давай, режь – сейчас сам все поймешь! – уклончиво бросил он, не став тратить силы, рассказывая о проблеме, которую я так и так увижу через минуту собственными глазами.
Вышибив крыльчатку ногой, я склонился над проходом, дабы прицепить трос к оставленным креплениям. И еще до того, как мне это удалось, догадался, что именно разозлило узловика.
Размеры генераторного отсека!
По сравнению с центром связи он был многократно огромнее. Примерно во столько раз, во сколько большая университетская аудитория отличается от класса сельской школы. Вся кормовая часть Жнеца – или примерно четверть всего его внутреннего пространства, – была отведена под генератор. У этой корпусной полости даже имелся свой отдельный, внутренний каркас. А толщина ее брони, сквозь которую мы сюда просочились, составляла уже не
