Черт побери все эти пляски гиперпространственных монстров, в какие я был насильно вовлечен! Причем, заметьте, уже во второй раз! Вспомните, что происходило в тот день, когда в меня вселился паразит. Сначала из пульсирующего «тамбура» вырвался Троян и моментально, практически с наскока, сбил мой вертолет. А следом за Трояном я – чудом выживший при аварии пилот – был атакован семью аномальными сгустками, тоже выскочившими в наш мир из гиперпространства. Понимаете, что это может означать?
То-то и оно! Эти двое – продвинутый скорг и семь энергетических «самураев» – враждовали друг с другом, вероятно, еще до своего вторжения в наше пространство. Задолго до того, как в их разборку был вовлечен невольный свидетель из иного мира – пилот Геннадий Хомяков. И когда это произошло, не гнался ли часом мой будущий симбионт за своим противником, удирающим от погони в нашу реальность? Где, как выяснилось, Трояну выжить было значительно проще, чем его преследователю, неспособному здесь к автономному существованию.
Или вот еще одна характерная деталь, открытая мной сегодня, смысл которой дошел до меня в полной мере лишь теперь. Почему Трояну категорически запрещалось входить внутрь Жнеца? Не во избежание ли конфликта, поскольку генератор исполина имел ту же природу, что и мой симбионт? Конфликта, который, с учетом мощи и габаритов носителя этого энергетического паразита, мог обернуться катастрофой еще на ранней стадии создания «миротворца».
Впрочем, раздумывать сейчас над всеми этими откровениями мне было совершенно недосуг. Я участвовал в жаркой битве, но не как боец, а в качестве оружия. Или, говоря точнее, как боевой конь, без которого рыцарю в сверкающих алмазных доспехах было ни за что не одолеть черного демона. Правда, в отличие от обычного коня, я не мог выказать норов, взбрыкнуть и сбросить седока наземь, хотя попытки вернуть контроль над своим телом мною неоднократно предпринимались. Но с таким же успехом я мог бы усилием воли заставлять себя не обращать внимания на то, что происходит вокруг. А уж события сегодняшнего дня, бесспорно, стоили того, чтобы запомнить их на всю оставшуюся жизнь. И, безусловно, при первой же возможности досконально в них разобраться.
…Если, конечно, Троян и его алмазный противник мне это позволят. И не прикончат меня раньше срока, что могли запросто сделать и тот, и другой. Каким бы виртуозным ни был наездник, его конь вовсе не застрахован от того, чтобы не споткнуться или не напороться сгоряча на вражеские копья. И сколько уже таких «буцефалов», как я, пало под моим нынешним всадником в тех мирах, где ему довелось стяжать ратную славу? Поди спроси – авось да ответит…
Хотя нет, лучше этого не знать. А иначе может статься так, что все мои надежды на благополучный исход моего шестилетнего злоключения обратятся в прах. И чем, спрашивается, мне утешаться потом в минуты отчаяния?..
Однако удивительные события, свидетелем которых я стал сегодня, косвенно указывали на то, что тайна моего проклятья постижима. Другой вопрос, хватит ли мне на ее постижение времени, сил и мозгов. Ни в одном из трех этих пунктов я не был уверен сегодня даже наполовину…
Глава 15
Как бы ни хотелось вам – а мне и подавно, – чтобы моя битва-реванш с Трояном завершилась по канонам справедливости, а он был повержен, боюсь, придется вас разочаровать. Как, впрочем, останутся разочарованы и те мои слушатели, кто по какой-либо причине сопереживал сейчас не нам с алмазным симбионтом, а нашему врагу. Что поделать – в жизни подобное случается сплошь и рядом. Прямо как в том анекдоте: сначала партизаны гоняли по лесу немцев, назавтра немцы – партизан, а потом пришел лесник, осерчал при виде этого безобразия да и выгнал взашей из леса и тех, и других…
Допотопная шутка, согласен. Но финал нашего сегодняшнего противостояния с «королем скоргов» она характеризует на все сто.
Трудно сказать, кто из нас – мы или Троян, – одержали бы в итоге победу, не вмешайся в нашу драку военные-чистильщики. Инициатива в этом бою была явно на стороне моего симбионта. Он проводил свои стремительные выпады один за другим, в то время как противник по большей части уворачивался и лишь изредка осмеливался на контратаку.
Вспышки электроразрядов, рывки, отскоки, снова искры… А также скачущий перед глазами мир и мелькающая на его фоне черная тень… Если в стычке двух аномальных существ и присутствовала какая-то тактика, кроме примитивных «кошек-мышек», моему человеческому скудоумию она была недоступна. Я осознавал лишь одну неоспоримую истину: недостаток силы Троян сполна компенсировал своей феноменальной верткостью. Мой же союзник и поработитель был хоть и напорист, но скован анатомическими ограничениями человеческого тела. И тем не менее каждый из монстров упорно продолжал схватку, явно рассчитывая, что рано или поздно в защите противника обнаружится уязвимая брешь. Учитывая неиссякаемую выносливость обоих бойцов, ситуация складывалась откровенно патовая.
…До тех пор, пока не появился вышеупомянутый мной разгневанный «лесник» и не учинил нам, дебоширам, грандиозную выволочку.
Прибудь вояки по земле, мы с врагом не обратили бы на них особого внимания: пока они взберутся на спину мертвого исполина, пройдет не час и не два. А прилети они на вертолетах, им самим было бы от этого только хуже. Вряд ли Троян стерпел бы наглое вмешательство в наш «мужской» разговор и, взяв тайм-аут, разделался бы с теми, кому вздумалось нас отвлекать.
Нет, чистильщики никогда не получили бы от сталкеров такое прозвище за одни лишь красивые глаза. Что лишний раз и подтвердили, прислав на первое свое свидание со Жнецом звено реактивных бомбардировщиков.
И впрямь, чего мелочиться-то? Тем более что такие события, как Большая зачистка, междоусобные войны техноса и иные поводы попрактиковаться в ковровом бомбометании случаются не каждый месяц. А утюжить локации эскадрильями самолетов в профилактических либо учебных целях – все равно что палить из пушки по воробьям. Да и накладное это занятие для Барьерной армии, и без того висящей кандальной гирей на госбюджетах России и Украины.
Связываться с бомбардировщиками Троян не стал – они летели гораздо быстрее вертолетов и на большой высоте. Завидев в поднебесье угрозу, хитрый скорг просто взял и растворился в воздухе, рванув, надо полагать, в прозрачном облике прочь из потенциально опасного района. Мои глаза – ни нормальный, ни алмазный – уже не видели убегающего противника. Но едва он исчез, как мой симбионт, явно продолжающий его чуять, бросился со всех моих ног к левому борту Жнеца. Надо полагать, вдогонку напялившему камуфляж и пустившемуся наутек трусу.
Однако погоня завершилась безрезультатно. Через пять секунд я… вернее, все еще неподконтрольное мне тело резко остановилось у самого края, за которым горизонтальная верхняя броня начинала, плавно закругляясь, переходить в вертикальную боковую. Увы, летать, как Троян, я не умел. И мой паразит, который, помнится, вылетел из «тамбура» вполне самостоятельно, затем утратил способность левитировать.
Да и черт с ней! Главное, мой попрыгун вовремя определил, что за напасть вспугнула Трояна, и спас меня от стремительно надвигающейся погибели.
Сам бы я от нее точно не спасся бы, тут и спорить нечего. Когда симбионт во весь свой дух нес меня обратно к вентиляционной шахте, над Жнецом в этот момент пронеслись полдюжины ревущих бомбардировщиков. А небо по правому борту усеяло множество черных точек. Неумолимо увеличиваясь в размерах, они косым градом неслись к земле. И падение
