стороны это больше напоминало конвульсивное дерганье, а не разминку.
– Вы точно уверены, что не пострадали? – осведомился Черный Джордж, скептически глядя на мои двигательные потуги. – А по вам, если честно, не скажешь!
– По тебе тоже не сразу скажешь, что ты – обалдуй! – незлобиво огрызнулся я, хотя искренне пекущийся о самочувствии наставника Жорик этого явно не заслуживал. – Но за твою заботу, конечно, спасибо… Ладно, докладывай, что тут у вас происходит, и будем думать, что делать дальше! Слышал, как чистильщики за нас взялись? И, сдается мне, это только начало!
Дюймовый открыл было рот, собираясь ввести меня в курс дела, но его перебила приковылявшая к нам Динара. Она уже поняла по моей адекватной речи, что я нахожусь в относительном здравии и уме, поэтому сразу же поинтересовалась насчет Ипата.
Я знал, что такой крепкой духом девушке, как питерка, можно сообщать трагические новости напрямик, минуя сочувственные предварения вроде «крепись» или «сначала присядь». Поэтому выложил Арабеске вкратце все как есть. А также без обиняков признался, что отсутствие останков ее бывшего любовника вряд ли дает надежду на то, что он мог каким-то чудом выжить.
– Ипат не стал ничего передавать тебе на прощанье, – добавил я напоследок. – Только сказал, что, мол, ты и сама догадаешься о том, о чем он, возможно, не успел с тобой договорить.
– Все в порядке, Гена. Это вполне в его духе. Что ж, спасибо тебе и на этом, – проронила питерка. Единственной реакцией Арабески на мой рассказ стало ее помрачневшее лицо. Иных брешей, через которые были бы видны терзающие ее эмоции, щит ее хладнокровия не имел. – Жаль, конечно, Ипата, но сейчас нам надо беспокоиться не о нем, а о выживших, согласен?
– Я гляжу, вы уже успели неплохо о них побеспокоиться, – заметил я, сумев-таки кое-как согнуть руки в локтях, а ноги – в коленях. – Что здесь произошло и зачем вы рискнули отцепить этих парней от системы жизнеобеспечения?
– Так ведь это… – развел руками Жорик. – Когда экраны погасли и все вокруг затрещало, Мерлин вдруг заговорил… ну, то есть закричал, а остальные – очнулись. И все как один задергались, словно их начало припекать. Динара у Пожарского спросила, чем мы можем им помочь, а он ответил: дескать, дайте мне поскорее прилечь, а то ноги совсем не держат и ремни грудь жмут, прямо спасу нет. Вот мы и подумали, что раз ребята ожили и снова обрели чувствительность, то, вероятно, капельницы и прочая хренотень им больше не нужна. Так и вышло. Только что дальше делать, понятия не имеем. Выходов-то отсюда всего два и те, сами знаете, какие.
– А ну-ка помогите мне встать, – попросил я, решив, что переход в вертикальное положение ускорит процесс моего восстановления. Для начала хотя бы настолько, чтобы я мог передвигаться без посторонней помощи. А там, глядишь, растрясу мало-помалу неподъемные конечности и восстановлю в них нормальное кровообращение.
Динара и Жорик протянули мне руки и совместными усилиями подняли меня с пола. К своей великой радости, я не грохнулся на него обратно, но стоять на ногах и передвигать ими мог пока, лишь опираясь на торчащие повсюду стойки. Даже прыгающая на одной ноге Арабеска, и та была сейчас гораздо проворнее меня.
Ну да ладно: какой-никакой, а прогресс. Главное, руки-ноги целы и голова работает, а это уже само по себе многого стоит.
Все «связисты» были живы, но, как и до этого, из них лишь Мерлин пребывал в адекватном состоянии. И только с ним, вновь обретшим речь, я мог говорить. Он лежал на полу с подложенным под голову ранцем Арабески и при виде меня даже сумел приветливо улыбнуться. После всех сегодняшних злоключений я тоже выглядел не лучшим образом, но, в отличие от Семена, мог передвигаться хоть неуверенно, но самостоятельно. Он и прочие пленники Трояна, как я и опасался, оказались на это неспособны. Временно или нет, неизвестно, но рассчитывать на то, что нам удастся покинуть Жнеца вместе с ними, было, увы, нельзя.
– Уходи, Геннадий, – попросил Пожарский после того, как нашел в себе силы поблагодарить меня за помощь вялым – не чета своему обычному – рукопожатием. – И поторопись. Тебе оставаться здесь гораздо опаснее, чем мне. Ваша компания разворошила такой муравейник, что в одиночестве мы тут долго не пролежим, это факт. Не беспокойся: ни солдаты, ни Орден меня не тронут. А если вдруг Командор вздумает припомнить мне какие- нибудь обиды и прикончить под шумок, я сделаю Священному Узлу предложение, от которого он не сможет отказаться. Просто пообещаю ему, что готов публично объявить на весь мир, будто бы сегодня меня спасли Хантер и его братья. Как думаешь, откажется Орден от такой бесплатной всемирной славы?
– Тем более что на самом деле так оно и было, – нехотя подтвердил я. – Ведь Жнеца в итоге остановили не мы, а узловик Ипат. А до Ангара нас довели Механик и тот дракон, о котором я рассказывал тебе в прошлую нашу встречу.
– Что ж, с одной стороны, это даже к лучшему, – ухмыльнулся Мерлин. – Значит, мне не придется врать, чем, как вам известно, я очень не люблю заниматься. С вами же, если нам еще доведется свидеться, мы потолкуем на эту тему особо. И я в долгу не останусь – вы меня отлично знаете. А пока что извините: отблагодарить вас, как вы того заслуживаете, я, к сожалению, не могу… Ладно, не мешкайте – давайте убирайтесь отсюда. И чем скорее, тем лучше… Ничего, прорвемся! Мы с вами выжили при Катастрофе, выжили после нее, так что как-нибудь переживем и эту неприятность.
– Но мы так и не нашли Умника, – напомнил я Семену. – В генераторном отсеке его не обнаружилось, если, конечно, Умником не являлся один из сталтехов. Можно предположить, что он погиб при взрыве, но, по мне, думать так было бы слишком самонадеянно.
– Умник не погиб, могу ручаться, – уверенно помотал головой Пожарский. – У меня и прежде было подозрение, что в действительности профессора Сливко нет на борту, ведь Жнец являлся всего-навсего одним из его побочных проектов. И если бы план этого безумца выгорел, трудно даже сказать, что было бы здесь через месяц… Возможно, генератор, который вы разрушили, служил заодно мнемотехническим передатчиком, посредством которого профессор общался со мной из своего удаленного логова… Все может быть. Не знаю. Я слишком устал, чтобы строить на сей счет какие-либо гипотезы.
– Профессор Сливко? – переспросил я. – Никогда не слышал этого имени. Кто он такой?
– Не волнуйся, ты еще услышишь об этом человеке, – ответил Мерлин, устало прикрывая веки. – Могу тебе это гарантировать. Будь уверен: Сливко о нас с тобой не забудет. Особенно после того, как вы сорвали его план по уничтожению Цитадели и превращению этого края в демилитаризованную зону… Эй, ребята, почему вы до сих пор тут? А ну рвите отсюда когти, пока не поздно!..
Помимо этого вопроса у меня имелось к Пожарскому еще множество других. Но, во- первых, он был слишком измучен, чтобы донимать его разговорами. А во-вторых, мне, Жорику и Динаре и впрямь следовало поспешать. Нам предстояло не только выбраться из утробы Жнеца наружу, но и найти наиболее безопасный спуск с него на землю.
Избавлю вас под занавес этой истории от нудных подробностей нашего очередного верхолазания. Замечу лишь, что происходило оно темпами, показавшимися бы медленными даже южноамериканским ленивцам. В кои-то веки я, вконец обессиленный, не уходил от товарищей в отрыв, а, напротив, был понукаем ими, карабкающимися следом за мной по вентиляционному колодцу. Дожил, одним словом! Самый неуловимый обитатель Пятизонья страдал от банального переутомления! Скажи кому в приличном сталкерской обществе –
