любимчика даже после всех допущенных им ошибок. Поэтому и решил даровать ему легкую смерть от пули в затылок вместо ритуального сожжения живьем на медленном огне.
Ни до какой Обочины я не доберусь – теперь это было очевидно. Меня прикончат в Москве сразу, как только я отыщу место, где зарыта картина, и откопаю ее. Это сделает кто- то из трех сектантов, коим поручено сопровождать меня в моей миссии. Как сказал Учитель, чтобы я смог в трудную минуту опереться на плечо единоверца и защитить картину на пути к рынку. Куда она в действительности, конечно же, не попадет, а отправится с моими палачами прямиком в штаб-квартиру Дровосека. Но к тому времени я буду уже мертв. И хорошо еще, если похоронен, а не брошен на растерзание мародерам и скоргам.
Забавная подобралась компания для этого рейда, каждый из участников которого нес за пазухой увесистый камень. Собратья Цефона планировали грохнуть его в московском парке Горького. Я же намеревался перебить их еще до того, как мы сунемся в питерский тамбур, поскольку не собирался телепортироваться в Москву, где мне пока было нечего делать.
Просто обожаю свою работу: путешествия в экзотические места, спортивные игры на свежем воздухе, щекочущий нервы азарт, непрерывный маскарад, общение с удивительными людьми… Ну разве можно променять такое счастье на каждодневное унылое сидение в офисе? То, что грозило мне, не согласись я два года назад превратиться из обычного человека в оборотня-редупликанта?..
Получив от Дьякона напутственное благословение и попрощавшись с ним, мы выступили в путь. От Неопалимой Купины до тамбура было около километра. Немного, но по мере приближения к нему приходилось идти все медленнее и осторожнее. А на подступах ко входу в гиперпространственный тоннель наша скорость и вовсе упала почти до нуля. После каждой перебежки от укрытия к укрытию мы затаивались и изучали впередилежащий путь. Возле тамбурного вихря всегда был велик шанс наткнуться на биомехов, враждебных сталкеров или вляпаться в ловушку. А на нас ко всему прочему лежала ответственная, богоугодная миссия, и потому мы были не вправе рисковать понапрасну своими жизнями.
Мои попутчики – Магог, Дедан и Аркей – являлись тертыми сталкерами, обладающими доведенными до автоматизма боевыми навыками. Но, как бывает у всех религиозных фанатиков, гибкость и логика их мышления оставляли желать лучшего. Вдобавок все они были пропитаны суевериями, а Магог и вовсе не трогался с места, не перекрестившись. Ярко выраженная набожность была их общей ахиллесовой пятой, хотя сами они считали иначе и искренне верили, что она придает им силы. Мне предстояло разрушить это наивное заблуждение единоверцев самым жестоким и вероломным способом. Ну а поскольку я решил нанести им упреждающий удар, сыграть на их богобоязни мне, извините за каламбур, сам Бог велел.
Во время очередной перебежки, когда до вихря было еще далеко, но пространство вокруг него уже отчетливо просматривалось, я вдруг споткнулся и мешком рухнул ниц на полпути между укрытиями. Бежавшие следом за мной Дедан и Аркей тут же подхватили меня под руки и дотащили до торчащего из земли фрагмента руин, где нас уже поджидал идущий в авангарде Магог. Я не кричал и не стонал, а просто молча обмяк, как будто ни с того ни с сего потерял сознание.
– Эй, ты это чего?! – забеспокоился Аркей, когда помощники усадили меня на камень и прислонили лопатками к стене. Мой не заплывший правый глаз был открыт и не мигая смотрел куда-то в одну точку. Однако едва Дедан встряхнул меня за плечо, я встрепенулся, заморгал, заерзал и, придав лицу ошарашенное выражение, проговорил:
– Видение, братья!.. Господь всемогущий! Мне только что было видение! Пророческое!
И, дабы произвести на них еще большее впечатление, я взялся симулировать якобы охватившую меня дрожь.
Единоверцы отшатнулись и удивленно вытаращили глаза, а Магог по привычке осенил себя крестным знамением. Какое непростительное легковерие! Они могли втроем истребить за раз полчище механоидов, но с затесавшимся к ним волком в овечьей шкуре эти ублюдки, похоже, прежде дел не имели. А тем более с волком, маскирующимся под овцу, которую они готовились вскоре пустить под нож.
– Во имя Дьякона и всех святых, расскажи, что ты видел! – попросил Аркей. Соратники ему дружно поддакнули.
Прежде чем вновь ошарашить впечатлительных праведников, я еще немного поиспытывал их терпение, притворяясь, что меня терзает суеверный страх и что мне не особо хочется откровенничать. После чего исполнился великой скорби и наконец заговорил:
– Ангел пролетел надо мной, задел меня крылом и сказал: Внемли же, Цефон, и знай – в Москве найдешь ты свою погибель! И падешь от руки человека, а не от когтей твари железной, и убийца твой уже видит и слышит тебя, аки изготовившийся к прыжку рыкающий лев! Однако утешься, Цефон, ибо твоя мученическая смерть откроет тебе путь в райские кущи. А на убийцу твоего падет проклятье, и будет он низвергнут в ад задолго до того, как твое бренное тело истлеет в земле!
Если доселе у меня еще оставались сомнения насчет моей скорой кончины, то теперь они испарились подчистую. Судя по тому, как повытягивались рожи у единоверцев и как недвусмысленно они начали переглядываться, мое мнимое пророчество угодило точно в десятку. Крутые парни, у каждого из которых было на совести множество загубленных сталкерских жизней, впали в оторопь. А Магог вместо одного раза перекрестился без остановки аж трижды. Я, разумеется, не подавал виду, что слежу за их реакцией и вообще в чем-то их подозреваю. Как сидел, уставившись расширенными от ужаса глазами в никуда, так и продолжал сидеть, корча из себя осененного ангельским перстом без пяти минут святого мученика.
– А ангел, он это… назвал имя твоего убийцы? – собравшись с духом, поинтересовался у меня севшим голосом Магог. Сковавшее его напряжение было столь велико, что персты, коими он крестился, так и остались сомкнутыми, словно их свела судорога.
Исходя из того, что именно он задал мне этот вопрос, и какие взоры метнули в него Дедан и Аркей, мне следовало догадаться: Магог и назначен Дьяконом моим палачом.
– Имя?.. Нет, я не знаю его имени, – ответил я, потупившись. Но, заметив искоса, как затаивший дыхание Магог облегченно выдохнул, не преминул добавить: – Но ангел сказал, что в момент моей гибели я успею взглянуть этому человеку в глаза. И что мой предсмертный взгляд будет потом сниться ему каждую ночь до самой его смерти.
И я посмотрел на Магога так, как положено смотреть страстотерпцу на своего мучителя: со светлой печалью в глазах и блаженной улыбкой на устах.
– На все воля Божья, и не в нашей власти противиться ей, – пробормотал он, помрачнев еще больше и отведя взгляд. – Да благословит тебя Господь, Цефон, и даст тебе силы пройти твой земной путь до конца с достоинством!
Многое бы, наверное, отдал Магог, чтобы прикончить свою жертву здесь и сейчас, раз уж не в его власти было даровать ей пощаду. Однако, поспешив с моей расправой, он мог затем не найти укромного места, где я зарыл «Вирсавию». И даже начерти я единоверцам подробный маршрут, не факт, что, очутившись в Москве, они сумеют воспользоваться моими подсказками. Полагаться в Зоне на приметы – крайне сомнительное дело. В этих гиблых краях все настолько непостоянно, что порой даже новейшие армейские карты локаций безнадежно устаревают за какие-то пару месяцев. Вот почему из нас четверых я один имел реальный шанс правильно сориентироваться и добраться до тайника, даже если со времени моего последнего визита в парк Горького там произошли разительные перемены.
Итак, мои завтрашние палачи были деморализованы и подавлены. Нам следовало уже двигаться дальше, но Магог, Дедан и Аркей все еще торчали в замешательстве на месте. Они
