стало неизбежным. Оставалось лишь подобрать для возрожденного «Джесси Джеймса» достойную легенду, чтобы дитя выросло прилежным и слушалось родителей. Проблема распоясавшихся крэкеров явилась благодатной почвой для выращивания таких благородных идей...
Сегодня, когда проекту «Джесси Джеймс» исполнилось почти пять лет, Эберт предполагал, что он знает, какая информация зашифрована в неисследованных фрагментах моего досье. Отличие его от досье живых игроков заключалось в том, что оно непостижимым образом существовало само по себе. Прочие игровые ВМВ-досье не обладали такими устойчивыми качествами, бесследно исчезая, когда их владелец отсутствовал в симулайфе больше сорока дней; причина, по которой виртуальные дубли погибали без «подзарядки» от живых людей, также еще выяснялась. Профессор высказал версию, что в предсмертных сигналах моего мозга был сокрыт код человеческой души, который соединял вместе и оживлял остальные фрагменты моей закодированной личности, сохраненные в расшифрованных участках досье. Эти не поддающиеся расшифровке связующие звенья кода и делали меня полноценным человеком, даже несмотря на отсутствие настоящего тела за пределами искусственного мира.
Со слов Маньяка, проект «Джесси Джеймс» наглядно доказывал бессмертие души, а также предоставлял доказательства самого ее существования в виде все тех же загадочных фрагментов кода. Иными словами, я не мог умереть до тех пор, пока в архивах «Терра» будут храниться записи того ВМВ-сигнала, которые, естественно, уничтожать никто не собирался. Арсений Белкин являлся первым человеком в мире, который обрел подлинное бессмертие, так что впереди меня ожидала не смерть, а всего лишь забвение. Возможно, на годы, возможно, на десятилетия, а возможно, и на века...
Но будет ли забвение лучше смерти? Кто знает... Точно известно одно: забвение в любом случае будет хуже, чем даже самая незавидная и мучительная жизнь. Уж поверьте бессмертному на слово...
Морган Платт снисходительно смотрел мне в глаза и усмехался. Наверное, у меня и впрямь был глупый вид. А разве можно выглядеть по-другому, когда вам со всей серьезностью сообщают, что вас нет в природе и последние доказательства вашего существования давным-давно истлели в могиле? Конечно, можете возразить, что ничего страшного в этом нет: вот же они, руки, ноги, туловище, голова – все на месте. И ничуть не искусственные – для мира, где я сейчас живу, они вполне реальны. Совершенно с вами согласен. Однако когда осознаешь, что в Единственно Правильной Реальности тебя не ждет даже собственное тело, пусть обрюзгшее и парализованное, но все-таки дающее мало- мальское ощущение полноценности, в душе возникает такая огромная дыра, что после этого ее уже никак нельзя считать душой. Так, жалкие обрывки некогда гордого знамени, трепещущие на ветру жизни и ничего, кроме отвращения, не вызывающие.
– Мистер Платт, выслушайте меня, пожалуйста! – умоляюще произнесла Кассандра, закончив свой рассказ, взволновавший ее куда больше, чем меня. Девушка уже не могла сдерживать слезы. Мне было ее искренне жаль, однако я совершенно не представлял, чем ее утешить. Тем, что Проповедник бессмертен и потому не пострадает от упрямства Гамма- креатора? Анабель раньше меня узнала это, однако все равно была крайне расстроена. – Прошу вас, разрешите Арсению жить в Терра Олимпия! Почему вы так ненавидите его? Неужели пятилетний срок честной службы Арсения в «Терра» не убеждает вас, что ему можно доверять? Ведь на самом деле никаких технических проблем не существует и все зависит только от вашего слова, разве не так?
– Перестань, Анабель, – попросил я. – Даже если мистер Платт согласится, он не даст мне в Терра Олимпия никакой свободы. А жить под постоянным надзором я не смогу.
– Милая девочка! – Платт раздраженно отпихнул книгу и, уперев руки в стол, откинулся на спинку кресла. – Моя стойкая неприязнь к твоему другу Арсению и есть та самая неразрешимая техническая проблема! Рассказав тебе о проекте «Джесси Джеймс», твой отец выдал служебный секрет, а это значит, он тебе доверяет. Что ж, тем лучше. Значит, я тоже могу с чистой совестью посвятить тебя в кое-какие секреты, чтобы ты прекратила обвинять дядюшку Моргана в жестокосердии. Поверь, будь все так просто, разве я отказал бы в просьбе дочери своего коллеги и друга? Даже в такой серьезной просьбе, которая заставила бы меня поступиться принципами? Разве я могу спокойно глядеть на твои слезы? Все отнюдь не так, как ты думаешь. На самом деле я не руковожу проектом Терра Олимпия, как значится в официальных документах, а, по существу, являюсь им. Моя настоящая должность – Гамма- креатор, творец третьего по счету симулайфа. Но «творец» не в том смысле, как ты себе это представляешь. Я не работаю дни и ночи напролет на ультрасовременном дизайнерском оборудовании, создавая детальные модели игровых миров. Все, что есть в моем рабочем офисе, – это последняя профессиональная модель нейрокомплекса «Астрал» и вот такие горы сценариев. – Платт похлопал по самой большой из книжных стопок. – В них – подробнейшее описание мира Терра Олимпия, его законы, выдуманное прошлое и варианты развития событий в будущем. Больше ничего. Каждый день до обеда я дотошно читаю сценарии, а после обеда надеваю нейрокомплекс и просто мысленно представляю себе прочитанное. Заостряю внимание на каждой мелочи, порой кое-что домысливаю, импровизирую. Частенько отклоняю предложенный вариант сценария, поскольку симулайф пока в разработке и я волен менять в нем правила по своему усмотрению. Но когда моя Терра Олимпия будет заселена игроками, вносить радикальные изменения станет уже невозможно, и мне придется удерживать свои бурные фантазии в границах существующих норм. А также придется заботиться еще о некоторых вещах, таких, как регулярная подача необходимого объема информации ВМВ-дизайнерам. Симулайф – он как большое озеро, поток мысли креатора – та река, что наполняет его, а ВМВ-дизайнеры – смотрители дамбы, которые следят за количеством, а в нашем случае еще и качеством поступающей в озеро воды. И чтобы рыбе – то есть игрокам – в этом озере жилось предельно комфортно, смотрители проводят большую профилактическую работу: фильтруют воду, следят за экологией водоема, регулярно подкармливают рыбу, а также создают необходимые резервные запасы воды – должен же и я когда-то отдыхать? Поток моей мысли богат, но порой сумбурен и нуждается в упорядочивании. Поэтому перед тем, как отправить его на ВМВ-транслятор, дизайнеры корректируют недочеты моей работы, «домысливая» за меня некоторую отсебятину. Ведь как и любой другой человек, я не застрахован от ошибок и не могу охватить мыслью все без исключения аспекты искусственного мира.
– И это все, чем вы занимаетесь: день и ночь насилуете собственное воображение? – спросил я, припоминая, что уже задавал подобный вопрос Тенебросо, который описал мне свою «стерильную работенку» слишком уж лаконично. Кажется, тогда я обозвал откровения Васкеса пьяным бредом. Откровения Платта выглядели не лучше, но конкретики в них было на порядок больше, и к тому же Морган был совершенно трезв. Хочешь не хочешь, пришлось ему поверить.
– Да, таков круг моих обязанностей, – подтвердил Гамма-креатор. – ВМВ-технологии до
