– На всякий случай. Ваш топор – вещь безусловно хорошая, но при тесном общении вон с той публикой я бы предпочел что-нибудь повнушительней. Хотя бы самый простенький нервно-паралитический стиффер. Этого добра на «Сибири» навалом, а вот добраться до него весьма проблематично. Так что вряд ли кому-то удалось разграбить арсеналы. И если бы вы помогли мне открыть на них замки…
– Нет, нет и нет! – воспротивился Наум Исаакович. – Никакого оружия, капитан Гроулер! Я не позволю вам убивать или калечить людей! Мы и топор захватили лишь для технических целей. Забудьте о насилии! Будем решать проблемы мирными способами. Еще раз напоминаю вам, что мы…
– Никто не говорит о насилии, дядя Наум, – возразил я. – Но уверяю вас, решать проблемы мирными способами с оружием в руках у нас бы получилось гораздо эффективнее. – И, понизив голос, добавил: – Не забывайте, что с нами – ваша дочь. Я да вы – отчаянные парни и вполне можем обойтись без оружия, а вот для безопасности Каролины нелишне будет подстраховаться.
– Убедили, молодой человек, – не устоял Кауфман против такого веского контраргумента. – Но для начала все-таки осмотримся и подумаем, следует ли перегибать палку и терять драгоценное время, отклоняясь от маршрута.
– В данной ситуации я бы лучше перегнул палку, чем дал этим глюкоманам переломать их палки о наши головы.
До самой темноты мы убивали время, рассматривая в бинокль унылые громады центра. Несколько раз нам попадались на глаза мелкие группки граждан, а также одиночки, поведение которых кардинально отличалось от поведения компании, замеченной нами первой. Остальные горожане перемещались по улице так, словно не они всю жизнь являлись хозяевами этого города. Они с опаской выглядывали из-за углов, крались вдоль стен, а когда порой замечали друг друга, то общались жестами и короткими фразами. Некоторые жесты не требовали пояснений. Когда собеседники указывали в направлении, куда удалилась вооруженная компания, после чего мотали головами или выразительно махали руками, они явно предупреждали, что туда ходить не рекомендуется. Даже не пересекая реку, было легко уяснить, кто сегодня хозяин этого мегарайона.
Ночь прошла беспокойно. Приходилось спать вполглаза, поскольку я отказался от идеи организовать посменное дежурство. Науму Исааковичу требовалось хорошенько отдохнуть – в отличие от нас с Кэрри, он в эти два дня пути без работы не скучал. Доверять обязанности дозорного Каролине я не рискнул, хотя давно убедился, что она – человек ответственный. Но одно дело доверять кому-то в мирной жизни и совсем другое – возлагать на него ответственность в экстремальной обстановке. Сказать по правде, я и в собственные силы не особо верил, но из всей команды «Неуловимого» надеяться приходилось только на себя.
Трижды я покидал кабину и вслушивался в ночные звуки. Здесь уже не ощущалось той гробовой тишины, в какую погружалась наша окраина после наступления сумерек. Жизнь за рекой продолжалась и ночью. За плеском речных волн постоянно раздавались человеческие крики, звон кварца и грохот разрушений. Где-то неподалеку от побережья горел огонь, скрытый от нас зданиями. Отблески пламени плясали на кварцевых витражах и притягивали взор, однако не вызывали во мне желания направиться к теплу и людям. Просто слабо верилось, что у далекого костра нас поджидают друзья. Да и вообще неизвестно, был ли этот огонь разведен для обогрева и приготовления пищи. Судя по яркости пламени, он больше походил на пожар, вокруг которого устроила шабаш вопящая нечисть. Чем с ней бороться, нам еще только предстояло выяснить…
Я проснулся, когда Наум Исаакович уже переправил «Неуловимого» через реку и вовсю гнал его по неизведанной территории. На мой недовольный вопрос, почему меня не разбудили вместе с остальными, дядя Наум ответил, что просто хотел дать мне время отдохнуть перед трудным днем, от которого явно не приходилось ждать ничего хорошего. Одно то, что его придется провести на ногах, напрочь лишало оптимизма. Не говоря о прочих неприятностях, способных подпортить нам жизнь, а то и вовсе разлучить с нею.
Межрайонная магистраль тянулась в прежнем направлении, лишь сменила цвет на сплошной красный, без единого серебристого просвета. Это означало, что путешествие наше подходит к концу – мы двигались по последней, самой продолжительной стоп-зоне. Где-то впереди должен был находиться финишный пункт, венчающий длинную «иглу» магистрали этакой булавочной головкой.
Последний участок пути, где еще было реально прикинуть на глазок расстояние до земли, – речное побережье – мы давно миновали. Определить, на какой высоте мы находились сейчас, я даже не пытался. «Неуловимый» резво бежал вперед по глубокому искусственному каньону, стены которого – кварцевые и каменные стены окружающих магистраль зданий – уходили ввысь, оставляя для созерцания лишь полоску голубого неба над головой. Трубопровод под колесами автомобиля был такого диаметра, что «Неуловимый» смотрелся в сравнении с ним жалкой букашкой, ползущей по поваленному стволу вековой сосны.
Горизонт как таковой здесь отсутствовал. Раньше жители нижних ярусов центрального мегарайона наслаждались восходами и закатами лишь при помощи панорамных псевдоокон. Из-за колоссального размера зданий в центре практически не было смены дня и ночи. На нулевом ярусе, то бишь поверхности земли, где брезговали жить даже непритязательные фиаскеры, такого явления, как день, не было вовсе. Нельзя сказать, что там царила вечная ночь. Скорее, мрак чередовался с сумерками. Мощные лайтеры круглосуточно боролись с темнотой, не давая нулевому ярусу превратиться в место для любителей экстремальных прогулок. Пространство под жилыми ярусами занимали в основном системы жизнеобеспечения, стоянки модулей и различные товарно-продуктовые базы. Сегодня там должен был образоваться целый мир, живущий по совершенно обособленным законам: тьма скрывала в многокилометровых лабиринтах несметные запасы продовольствия, а масса охотников блуждала по тем лабиринтам в поисках пропитания. Голод являлся достаточным стимулом, чтобы презреть страх перед остервенелыми фиаскерами, чьи банды уже, без сомнения, наложили лапы на большинство продуктовых баз. На прежде безлюдном нулевом ярусе шла сегодня жестокая война, о масштабах которой можно было только догадываться.
Я помнил: финишный пункт нашей магистрали располагался на пятом ярусе. Это означало, что путь наш пролегал сейчас примерно в полукилометре от поверхности земли. Всего же ярусов в центральном мегарайоне насчитывалось десять, и какой из них являлся наиболее безопасным для путешествий в глубь центра, я с ходу определить не ручался.
Мы постоянно наблюдали людей. В отличие от обитателей мегарайонов, через которые
