преданности товарища лучше Дюймового сыскать трудно. И тот факт, что он упрямо не позволял мне отговорить его от участия в сегодняшнем походе, лишний раз об этом свидетельствовал.
– Люблю ли я по-настоящему Джорджика или нет? Даже не знаю, – проговорила Арабеска, предугадав вопрос, который я ей еще не задал. – Вот Ипата я точно любила, тут спорить нечего. Первое время и вовсе любила аж до умопомрачения. Предложи он мне тогда вступить в Орден, клянусь, я без раздумий так и сделала бы. Но Ипат мне этого никогда не предлагал. Он чувствовал, что в Священном Узле с его порядками мне придется тяжко. Ипат поступил благородно, не став лишать меня свободы. Даже тогда, когда я была готова ради него порвать с Питерцами и добровольно присягнуть орденскому гербу. Однако сам Ипат выйти из Ордена был не в состоянии, даже умоляй я его об этом, ползая перед ним на коленях. Рыцарские идеалы стояли для него превыше наших отношений, и в итоге наш роман завершился так, как он должен был завершиться. Буйство гормонов улеглось, страсть угасла, и остались лишь двое обычных, ничем не обязанных друг другу любовников. Да и те вскоре разбежались по своим делам, поскольку жили, по сути, в двух разных мирах, даром что под одним Барьером… С Мерлином – примерно та же история. Только ему приходилось делить меня не с Орденом, а уже со всем Человечеством, которому он беззаветно служил. Глупому Джорджику далеко и до Ипата, и до Мерлина. Зато мы дышим с ним одним воздухом – воздухом свободы – и ходим по одной земле одними тропами. Чтобы быть вместе, нам не надо идти на компромиссы с собственной совестью и поступаться ради друг друга принципами. Я позову Джорджика, и он с радостью побежит за мной хоть на край света. Или как в Новосибирске: примчится мне на выручку с другого края света, не разрываясь при этом между мной и дурацким долгом перед Орденом или Человечеством. Ну разве не здорово? Разве не о таком самоотверженном принце мечтает каждая женщина? И то, что он при этом наивен и чуть глуповат, сущие пустяки. Разум – дело наживное. Если я увезу Джорджика с собой на юг и всерьез возьмусь за этого парня, ручаюсь, через год ты его, поумневшего и остепенившегося, совсем не узнаешь. И тебе никогда больше не придет в голову над ним насмехаться.
– Сделай так, и я буду у тебя за это в неоплатном долгу, – совершенно серьезно сказал я, склонив голову в знак признательности. – Ты права: я не сумел выпроводить Жорика из Зоны, но у тебя это наверняка получится. И раз уж вы упорно отказываетесь проваливать отсюда прямо сейчас, обещаю: я постараюсь, чтобы в будущем вы оба пересекли Барьер целыми и невредимыми, чем бы вся эта история ни закончилась…
Глава 2
Чем завершится наш крестовый поход на «Альтитуду», не мог знать никто. Но активные события в нем начали происходить раньше, нежели нам того хотелось. Не прошло и двух часов после нашего с Динарой ночного разговора, как мы угодили в очередной переплет. И весьма серьезный. По крайней мере мы не вляпывались ни во что подобное с тех пор, как смогли унести ноги из Новосибирска.
Наш условный сигнал тревоги, как вы помните, подавался при помощи камня, бросаемого дозорным на порог комнаты, где мы расположились на ночлег. Мой сон столь же чуток, как сон нашей следопытки. Так что заметь она опасность и швырни булыжник, я вскочил бы на ноги еще до того, как стих вызванный им грохот. Вскочил бы и поднял остальных. После чего все мы вмиг разбежались бы по боевым постам и лишь потом выяснили у Динары, какую угрозу она засекла.
Однако тревожный сигнал, что прозвучал за час до рассвета, был не тем, о котором мы договаривались. Да и сигналом он мне поначалу совсем не показался. Вместо стука упавшего камня я был разбужен длинной очередью «карташа» и ударами пуль, впивающихся снаружи в стену комнаты. Впрочем, когда я, подорвавшись с одеяла, засел у двери и держал наготове свой компактный дробовик, никто по нам уже не стрелял. Очередь отгремела, но другие выстрелы ей вслед не раздались. Как не были слышны и прочие подозрительные звуки. Лишь в руинах вокзала шумел ветер, да от изрешеченной пулями стены отваливались куски кирпичной кладки.
И ни криков, ни топота, ни мелькающих во мраке теней тех ублюдков, которые обстреляли нас в ночи пока неясно, с какими целями!
В отсутствие последних ничего плохого не было. Напротив, открыв раньше времени огонь и промешкав со штурмом, враги утратили фактор внезапности и усложнили себе задачу; судя по всему, нас атаковали малоопытные, пугливые бандиты, а не чистильщики или Орден. А вот подозрительное молчание Динары настораживало. Похоже, что стреляли все-таки не наугад, а по ней. И похоже, не промахнулись…
Кричать «Подъем!» не имело смысла. Короткий обстрел успел разбудить и Жорика, и Тиберия. Пока я прислушивался и вглядывался во мрак своим алмазным оком, они также вскочили с одеял, похватали оружие и припали к стене по другую сторону дверного проема. Но рассиживаться здесь не следовало. Один меткий бросок плазменной гранаты, и мы, не успев выскочить, тут же дружно обратимся в пепел…
– По местам! – скомандовал я и первым покинул комнату. После чего, пригибаясь, метнулся к своей огневой позиции. Она находилась у фасадной стены, аккурат под наблюдательным постом Динары. Соратникам, согласно договору, предписывалось удерживать противоположный край обороны. Туда они без пререканий и устремились, едва я подстегнул их к действию собственным примером. Дюймовый еще не сообразил спросонок, что с Динарой стряслось неладное, и это играло нам на руку. Я боялся даже представить, что с ним случится, когда он увидит тело своей пассии. Но было совершено очевидно, что при этом Черный Джордж утратит рассудок и перестанет подчиняться приказам.
Никто не обстрелял нас при выходе на огневые рубежи. Ага, значит, неизвестный противник не видел, что происходит внутри вокзала. Ну что ж, пусть теперь приближается – милости просим! Позиции у нас хорошие, укрепленные. Их в свое время бойцы самого Мерлина оборудовали, и подобраться к вокзалу незамеченным трудно даже во мраке. А когда начнет светать, врагам и подавно не подойти сюда без потерь.
Вот только что делать с Динарой, если она вдруг не мертва, а лишь ранена? Снять ее со стены так, чтобы самому не угодить под выстрелы, практически нереально. Но и не попытаться оказать ей помощь мы тоже не могли. И как врагу удалось рассекретить укрытие следопытки, да еще издали? Видимо, не так уж малоопытен и пуглив, каким показался мне в первые минуты нашего столкновения.
Эх, жаль, оружие у меня не очень-то пригодное для позиционной войны! Допотопный помповый дробовик «Ультимар»: короткоствольный, пятизарядный и плохо подходящий для расстрела облаченных в доспехи сталкеров. Но тут виноват уже не я, а скудный ассортимент Обочины. Купить на ней старое пороховое оружие – а современное, вы ведь помните, в моих руках быстро выходит из строя, – с каждым годом становится все сложнее. Вот и при последнем визите на рынок мои доверенные лица Динара и Жорик приобрели антикварный «ствол», что был в наличии, а не тот, каким я хотел бы разжиться. А поскольку в наличии у тамошних торговцев в тот день обнаружились лишь «Ультимар», пулемет «Миними», «М-16» и пара стареньких «Калашниковых», пришлось выбирать оружие, с каким мне будет сподручнее всего заниматься верхолазанием. Которым я – вы ведь и этого не забыли, правда? – владею в совершенстве благодаря своему аномальному энергетическому симбионту, по милости которого я и получил прозвище Алмазный Мангуст.
Зато патронов к «Ультимару» и старых осколочных гранат у меня полно. Последние и компенсируют недостаточную огневую мощь моей «пушки». Эти грозные раритеты подорвут не только местного бандита, но и облаченного в современные доспехи чистильщика. Тем более что я сижу в крепкостенном укрытии и мне нет нужды метать гранаты чересчур
