Густав все время держал в поле зрения. Обрекшему себя на смерть норманну было не занимать хладнокровия. Он сконцентрировался на управлении неповоротливой посудиной, даже несмотря на то, что мысли Сэминга были заняты сейчас грядущей мучительной смертью. Кувалда поневоле проникся к самоотверженному ледсагару уважением: пусть он и язычник, но сила веры в нем на зависть крепкая. Такой, как он, не сломался бы и на Троне Еретика. Густав был убежден, что, когда настанет пора Сэмингу переходить из ледсагара в эйнхерии, он не дрогнет и не выпрыгнет за борт объятой пламенем ладьи.
А впрочем, все же не следовало на примере Сэминга вести речь об абсолютной стойкости. Охотник присмотрелся повнимательней: да, ему не почудилось – ледсагар и впрямь застопорил штурвал, шагнул к ближайшей пирамиде ящиков и вытащил оттуда бутылку вина.
Ларсен хмыкнул, представив, как сейчас ледсагар откупорит ее и жадно припадет к горлышку, дабы унять нервную дрожь. Вряд ли поступок Сэминга шел вразрез с традициями – ведь вино предназначалось и для него тоже. Поэтому не будет тяжким грехом, если ледсагар приговорит до срока бутылочку-другую из тех двух тысяч, что надарили ему и Лотару почтительные братья. Лишь бы после этого кормчий «Хрингхорни» не утратил ясности рассудка и не забыл о своих обязанностях…
Ладья подплыла к мосту Апостола Хоакима – самому низкому из городских мостов, – и Кувалда забеспокоился, не зацепится ли мачта за арку. Определить, что «Хрингхорни» пройдет под аркой, стало возможно лишь в самый последний момент. Между мостом и верхушкой мачты оставалось всего каких-то десять-пятнадцать сантиметров, и будь осадка корабля чуть выше, мачту непременно пришлось бы подрезать пилой.
Ларсен абсолютно точно знал, что никакой пилы на ладье нет, поскольку сам принимал участие в досмотре судна. «Странно, – подумал Охотник, – почему же перед столь ответственным плаванием никто из «башмачников» не озаботился таким техническим вопросом? Разве можно было полагаться лишь на наши предварительные замеры? А если бы за ночь уровень воды в Тибре поднялся? Снег в горах уже тает – как-никак, весна на носу…»
Впрочем, никому сегодня не известно, о чем на самом деле думал командир Первого отряда Охотников в последние минуты своей жизни. Густав Ларсен мог беспокоиться не только об отсутствии у Сэминга пилы, но и о том, что Охотник наверняка успел заметить за пару секунд до гибели. Увиденная сцена вызвала бы у Кувалды куда больше вопросов… если бы, конечно, у него осталось время озадачиться ими.
Сэминг повертел в руке бутылку вина, словно сомневаясь, стоит ли напиваться на пути в Валгаллу, после чего зажмурился, размахнулся и с отчаянным воплем разбил бутылку о ящики…
В следующий же миг северная часть Ватикана вместе с Солнечными воротами и большим участком стены превратились в каменную пустошь, исчезнув в облаке чудовищного взрыва…
Историк Паоло Бертуччи – тот самый Безногий Итальянец, что пережил Каменный Дождь и увековечил для потомков свои воспоминания о канувшем в небытие мире Древних, – подробно описал ужасы, что творились на Земле, когда на нее падали обломки Луны. Читая в юности запрещенные в Святой Европе труды Бертуччи, которые мне чудом посчастливилось раздобыть во время учебы в Боевой Семинарии, я даже представить себе не мог, что однажды попаду в похожий катаклизм. Причем не где-нибудь, а в Божественной Цитадели.
Каменные глыбы, врезавшиеся в Землю на бешеной скорости; мощное оружие Древних, что детонировало при этом и стирало с лица планеты целые страны; взорвавшиеся хранилища топлива, разбуженные вулканы, тонущие в океане острова и архипелаги… Читая об этих ужасах, я подозревал, что мне наверняка недостает воображения, чтобы представить наяву подобные жуткие картины. Столб огня, достигающий небес… Взрывная волна, которая за пару секунд обращает густонаселенный город в голую пустыню… Безусловно, описанные в книге факты потрясали, но не настолько, чтобы после прочтения «Хроник» Безногого Итальянца я терял аппетит и сон.
Любопытно, что сказал бы Паоло Бертуччи, доживи он до наших дней и стань свидетелем катастрофы, которую учинил в Ватикане конунг Торвальд Грингсон. Ужаснула бы она знаменитого историка или, наоборот, показалась бы в сравнении с пережитыми ужасами всего лишь рядовой трагедией? Да, действительно, Вечный Город знал куда более жуткие катастрофы. При Каменном Дожде он вынес удары четырех небесных глыб и был затоплен водами разлившегося Тибра. Но нынче о древних кошмарах напоминали лишь предания да огромные котлованы-воронки в разных районах столицы, через которые были проложены мосты и акведуки. Ужасы же тех смутных лет давно канули в прошлое.
И вот сегодня Вороний Коготь заставил жителей Божественной Цитадели почувствовать на собственной шкуре, что пришлось когда-то пережить их предкам. Для этого Грингсону понадобилось полторы тонны нитроглицерина, смертник-ледсагар и подходящее средство транспорта, которое могло пройти в город, не вызвав лишних подозрений. Траурная ладья с телом погибшего сына конунга подошла для этой цели как нельзя кстати…
Инженеры-подрывники норманнов занялись производством нитроглицерина на следующий день после провалившегося штурма. Взрывчатка изготавливалась в обстановке строгой секретности на мыловаренном заводике городка Перуджа, что находился в паре часов езды от святоевропейской столицы.
Первоначальная идея Грингсона по использованию этого крайне опасного в обращении вещества почти не отличалась от той идеи, что была в конечном итоге реализована. Вороний Коготь планировал снарядить нитроглицерином самоходную баржу и под покровом темноты отправить ее на таран заграждений у речных ворот. Взрыв такого количества нитроглицерина был равносилен взрыву почти двух с половиной тонн тротила. Этой мощи вполне хватило бы для того, чтобы расширить речные ворота для прорыва в Ватикан дружинников-пехотинцев, а при выгодном для «башмачников» обрушении стен – и прохода бронетехники. Правда, предстояло устранить одну существенную проблему: не дать Защитникам подорвать баржу еще на подходе.
Именно данный вопрос и обсуждался на военном совете конунга, когда в норманнском лагере появились мы. Датчане – те, которые отправились с нами в Цитадель по потайному тоннелю, и другие, что должны были появиться в столице на следующий день тем же путем, – как раз и собирались обеспечить безопасный подход баржи к городским стенам. Каким образом – для нас это так и осталось загадкой. Но, судя по количеству переправляемого в
