батарею, собранную из трофейных легких орудий, что уже разворачивалась для удара по Главным воротам…
Испытание крепкостенной Божественной Цитадели на прочность, на что до сего момента не осмеливался ни один из завоевателей современности, началось. Чем все это должно было закончиться, пока не ведал никто. Но то, что военный поход Торвальда Грингсона войдет в историю как самый дерзкий вызов святоевропейской власти со дня ее установления, было уже очевидно…
Вороний Коготь поставил дружину сына прикрывать расстреливающую ворота батарею – задание ответственное, но, само собой, не столь опасное, как нахождение в передовой ударной группе, что должна была прорываться в город. Хотя именно дренгам выпала честь первыми столкнуться с врагом лицом к лицу.
Одно из подразделений Защитников Веры, что удерживало позиции за пределами Божественной Цитадели, контратаковало орудия с правого фланга. Вылазка ватиканцев явно не носила цель уничтожить или отвоевать батарею – слишком малыми силами они взялись за это рискованное дело. Получив отпор, враги укрылись в складках местности и принялись нервировать артиллеристов и их прикрытие беглым огнем. Не дожидаясь приказа форинга, Ярослав со своими фьольменнами вызвался устранить досадную проблему.
– Действуй! – бросил ему Лотар, который был бы рад и сам поучаствовать в «охоте на лис», но как командир не имел права покидать доверенный пост.
Гоняя до самой ночи на квадроциклах и «Ротатосках» по пригородным возвышенностям Защитников Веры, что при появлении норманнов рассеялись на мелкие группки, старший хольд пропустил самый драматичный момент штурма. Поэтому Ярослав узнал о нем в подробностях лишь от побратима и других свидетелей той яростной схватки.
Безусловно, внушительные гаубицы гораздо быстрее пробили бы преграду, чем собранная из разнокалиберных орудий осадная батарея, но и она послужила для Главных ватиканских ворот подходящим тараном. Сложное и громоздкое механическое устройство, какое представляли из себя ворота, было полностью уничтожено после непрерывного часового обстрела. В течение этого часа норманнские артиллеристы методично всаживали снаряд за снарядом в многотонные бронированные плиты-створки, перекрывающие въезд в Ватикан. Для их запирания использовались мощные электродвигатели, ныне бесполезные, как и сама разрушенная электростанция. Запирающая система – подлинный шедевр инженерного мастерства – была обращена в груду металлолома, которую готовились вычистить «Радгриды» с грейдерными ковшами, обязанные идти во главе штурмовых дружин.
Ревя моторами и обстреливая на ходу шквальным огнем позиции Защитников, армада захватчиков лавиной ринулась к бреши, пробитой в неприступном периметре. Норманны старались побыстрее преодолеть отделявшее их от ворот расстояние, пока вспугнутые минометным обстрелом стрелки не вернулись на стены. Те Защитники, чьи позиции были надежно защищены, уже прильнули к бойницам и поливали «башмачников» свинцом из всех стволов.
Занятый зачисткой местности и лишенный возможности наблюдать за штурмом, Ярослав тем не менее сразу вычислил момент его начала. Об этом княжича известила грянувшая на всю округу беспорядочная канонада, что не шла ни в какое сравнение с теми, какие он уже слышал при взятии Роттердама и Бонна. Эта канонада отличалась от остальных, как рев штормовых волн от обычного шума морского прибоя. Страшно было даже вообразить, что сейчас началось бы, вступи в эту какофонию еще и «Божий Гнев». Не удивительно, если бы от такого грохота проснулся сам Везувий, молчавший со времен Каменного Дождя.
Приползший с севера чудовищный змей Ермунганд приближался к стенам нового Миклагарда – города, что по праву считал себя Центром Мира. Ермунганд уничтожал на своем пути все живое свинцовыми плевками, а бронированная чешуя змея прикрывала его от зубов и когтей жертвы, к логову которой он подбирался. Ермунганд не обращал внимания на раны, что появлялись на его теле, когда укусы противника достигали цели. Огромное чудовище теряло куски плоти, но продолжало упорно ползти, дабы протиснуться в пробитую лазейку и начать жалить направо и налево, заплевывая своим ядом улицы непокорного города. И вряд ли у его жителей оставались силы, чтобы бороться на равных с разъяренным северным драконом…
Бульдозеры врезались в остатки разбитых ворот и начали толкать их внутрь, разгребая проезд для идущей следом бронетехники. Норманны продолжали нести потери от огня, льющегося сверху им на головы. Особенно сильно огрызались стрелки, засевшие прямо у входа, поскольку удары по их позициям временно прекратились – артиллеристы «башмачников» не хотели обрушивать обломки стен на собратьев, подтягивающихся к воротам.
Колонна сбавила ход, однако неумолимо продвигалась вперед. Пушки «Радгридов» и пулеметы «Ротатосков» непрерывно били поверх кабин бульдозеров, прикрывая их плотной завесой свинца. Брешь, через которую норманны прорывались в Цитадель, была широка, но не настолько, чтобы в короткий срок пропустить через себя такое количество техники. Ватиканские стены имели у основания толщину более десяти метров, и прежде, чем попасть в город, дружинникам следовало миновать этот опасный проход.
Шедшие во главе боевого порядка дружинники ожидали яростного сопротивления внутри города, однако они были несколько обескуражены видом перегородивших улицу баррикад. Эти нагромождения всевозможного хлама, сооруженные на скорую руку, могли бы еще на какой- то срок сдержать наступление пехоты, но против бронетехники таким слабым укреплениям было не выстоять.
Форинг, командовавший авангардом, не мудрствуя лукаво, приказал бульдозеристам идти напролом, не снижая скорости. Норманнам требовалось как можно быстрее пересечь проход в стене, для чего было жизненно необходимо с ходу отвоевать плацдарм на близлежащих улицах. Увидев несущиеся на них бульдозеры, засевшие за баррикадами Защитники дружно побросали позиции и пустились наутек. Улица опустела буквально за минуту – никто из Защитников не желал быть раздавленным вместе со своими ненадежными укрытиями.
Упоенные тем, что они вот так, запросто прорвали оборону врага, дружинники не обратили внимания на то обстоятельство, что баррикады за воротами больше смахивали на театральные декорации, нежели на настоящие боевые позиции. У норманнов не вызвало подозрения и то, с какой поспешностью Защитники оставили свои укрепления, а также почему по захватчикам не ведется перекрестный огонь с крыш близлежащих зданий. Сказать по правде, идущим в авангарде штурмовикам было просто некогда задумываться над этими странностями – призывно гудя клаксонами, сзади на них напирали бронемашины товарищей.
