Да и мало ли чем было вызвано бегство противника; вероятно, он просто оказался не подготовлен к такому повороту событий.
Однако загадка этого бегства крылась вовсе не в малодушии или растерянности, и когда захватчики смекнули это, было уже поздно. Как бы ни полагались ватиканцы на неприступность своих стен, Защитники не исключали возможности прорыва периметра на этом участке. А потому, едва их опасение сбылось, они тут же задействовали необходимые контрмеры.
Если судить по баррикадам, на которые норманны наткнулись у ворот, обороной Ватикана командовал не слишком компетентный вояка. Так оно на самом деле и было. Занявший пост пропавшего без вести Апостола Защитников Веры полковник Джованни Скабиа – командир личной гвардии Пророка, так называемых Ангелов-Хранителей, – никогда раньше не брал под свою ответственность безопасность всей столицы. Но Глас Господень решил, что Скабиа справится, и полковник из кожи вон лез, чтобы оправдать оказанное доверие. И в целом оправдывал. Да, он не смог уберечь от артналета порт и электростанцию, но спасти Божественную Цитадель, когда норманны уже прорвались за ее стены, полковнику удалось. Причем не только спасти, но и попутно уничтожить почти две вражеские дружины.
Тщательность, с которой была организована ловушка, делала честь неопытному в подобного рода боевых действиях полковнику Скабиа. Идущая от главных ворот улица была заминирована не абы как. Каждый из синхронно прогремевших взрывов рассчитывался инженерами Строительной Академии. Здания, что обвалились и погребли под собой авангард захватчиков, рухнули так, как и требовалось ватиканским военным. Многоэтажные дома, выстроенные по обе стороны от ворот впритык к оборонительной стене, были подорваны, когда бульдозеры уже сокрушили все баррикады и подъезжали к первому уличному перекрестку. За бульдозерами тремя колоннами следовала бронетехника, продолжавшая стрелять вслед отступающему противнику и вроде бы готовая к любым неожиданностям. Но, как выяснилось, далеко не ко всем.
Подорванные у фундаментов здания обрушились и накрыли норманнов подобно тому, как ладошки ребенка накрывают ползущего по земле жука. Те постройки, что примыкали к стене, вдобавок засыпали обломками проход в Цитадель, перекрыв его теперь уже настоящей, а не фальшивой баррикадой. Сдвинуть ее было не под силу никакому бульдозеру. Ради сооружения этой заслонки Скабиа уничтожил половину столичного квартала, превратив прилегающую к Главным воротам территорию в один гигантский завал из глыб, балок и арматуры. На расчистку его даже в мирное время ушло бы несколько недель, а до мирных времен Вечному Городу было еще далеко.
За считаные секунды войско Вороньего Когтя лишилось двух дружин – практически всей передовой ударной группы! Наблюдая за ходом штурма с безопасного расстояния, конунг поначалу не понял, что же случилось, пока не увидел взметнувшиеся в небо тучи дыма и пыли. Когда же пылевое облако вихрем вырвалось из прохода, к которому стягивалась норманнская бронетехника, Грингсон окончательно вник в ситуацию. Однако приказ к отступлению не отдавал до тех пор, пока не убедился, что ударная группа застряла в воротах и не может больше двигаться вперед.
Пыль от взрывов словно саваном накрыла атакующих, лишь усугубив сумятицу в их рядах. «Радгриды» и «Ротатоски», что оказались перед самым завалом, отчаянно загудели клаксонами и начали пятиться. Ослепленные пылью, водители замыкающих бронемашин напирали на впередиидущий транспорт, стараясь поскорее уйти из-под огня. Боевые порядки «башмачников» расстроились, и теперь их авангард напоминал не военное подразделение, а склочных торговцев, которые собрались на подводах у паромной пристани и спорили из-за места в очереди. А сверху, из серых туч пыли, на дружинников продолжал литься свинцовый шквал…
– Назад!!! Все – назад!!! – проорал Вороний Коготь, и сигнальщики, что до сего момента передавали приказы, вздымая на высоком древке яркие сигнальные флаги, метнулись к квадроциклам, проклиная всех и вся. Видимость из-за пыли пропала напрочь, а приказ конунга к отступлению следовало доставить на передовую как можно скорее. Для дружинников отступать без приказа было не только позорно, но и опасно – за самовольное отступление Торвальд Грингсон карал по всей строгости. И даже в таком катастрофическом положении форинги предпочли бы скорее погибнуть вместе со своими фьольменнами, чем рисковать навлечь на себя гнев дроттина. Хваленое упорство норманнов, что обычно способствовало их победам, на сей раз не помогало «башмачникам», а лишь вредило им.
Скрипя зубами от ярости, Грингсон глядел на мчавшихся к стенам сигнальщиков и, кажется, все еще не верил, что штурм, чье начало выдалось крайне удачным, провалился. Ватиканцы предпочли замуроваться изнутри, нежели изматывать врага уличными боями. Рано было пока говорить, разумно или нет поступил полковник Скабиа. В Божественной Цитадели еще имелись ворота, и если Защитники Веры собираются завалить их все… Что ж, да будет так. Торвальд подготовился и к штурму, и к осаде. Зима была на исходе, и вряд ли столица успела запастись перед осадой достаточным количеством продовольствия. К тому же она осталась без электричества, а Ватикан – это далеко не рядовой центр епархии. Из всех городов Европы он ближе всех приблизился к уровню жизни Древних, которые, как известно, в последние полтора века своего существования вообще не умели обходиться без электроэнергии.
Но Защитники Веры, только что с успехом отразившие вражескую атаку, пока не задумывались над этими проблемами. Ни разрушения, ни собственные жертвы, ни возобновленный минометный обстрел не могли омрачить радость ватиканцев. Стреляя вслед удирающим остаткам вражеской штурмовой группы, Защитники чувствовали себя победителями. Им удалось-таки задать взбучку Вороньему Когтю – разве это не отличный повод для радости? Что будет завтра, одному Богу известно, но сегодня на практике было доказано, что «башмачники» – не такие уж непобедимые, какими их стали считать после разгрома армии Крестоносцев. Божественная Цитадель сохранила статус неприступной, обломав несколько зубов стальному скандинавскому змею. Поэтому, если змей не желал лишиться их всех, ему было бы неплохо задуматься, а не лучше ли вернуться назад, пока у него еще имелись силы на обратную дорогу? Никто не стал бы чинить змею препятствий, только бы он побыстрее убрался в свое северное логово. Такой вариант Пророка вполне устроил бы.
Однако он не устраивал Торвальда Грингсона. Змей еще не утолил голод, а удары палкой лишь разъярили его. Полтора тысячелетия назад, когда нашествия викингов на Европу носили характер чуть ли не ежегодного стихийного бедствия, европейцы молились, чтобы Всемогущий Господь избавил их, помимо прочих напастей, также и от гнева норманнов. И вот теперь пришла пора святоевропейцам вспоминать ту древнюю молитву, поскольку им еще только предстояло узнать, что такое настоящий норманнский гнев…
