вроде пулемета или РПГ, а хитрая система наведения позволяла вести огонь буквально от бедра, сразу с двух рук. По сути, это были самые настоящие пилотируемые турели на двуногом шасси. Ох, дорого бы я отдал за то, чтобы увидеть серенькие лица странников, вытягивающиеся от изумления при первом контакте с нашими Джаганатами.
Томми был настоящим фанатом этого проекта, он чуть ли не каждый день наведывался в исследовательский корпус и на испытательный полигон, желая быть в курсе всех новостей. Он же придумал новинке имя собственное, торжественно назвав свой собственный экземпляр «Джаганат». Название моментально перекинулось на всю серию.
Кто-то, желая блеснуть эрудицией, уточнил у Томми: «Кажется, это у древних индусов бог такой был?». Томми тут же возразил: «Он не был, он есть! Боги не умирают. Они находят себе новые воплощения, как вот сейчас». А потом с готовностью рассказал о культе Джаганата, идол которого возили на тяжёлой колеснице, так что истово верующие получали возможность погибнуть под её колёсами. Все, кто был рядом, не отказали себе в удовольствии похихикать о том, что вскоре великое божество получит много новообращённых поклонников инопланетного происхождения.
Непосредственно перед построением для переброски, Томми через трафаретку нанёс на спину своей брони изображение Феникса. Воздевшая к небу пламенные крылья, птица сияла красной краской. Такую за километр будет видно. Я заметил, что лучше её закрасить или соскоблить, пока не поздно. Наверняка вражеские снайперы и гранатомётчики обратят особое внимание на «гербовую» броню. Томми ответил, что на самом деле одинаково хреново придётся всем пилотам ТБ. И заметил, что рисунок предназначен для наших солдат, а враг его не увидит, потому что никто и никогда не повернётся к нему спиной. Ну что тут возразишь.
Превращать переброску нашей армии в пышную церемонию изначально никто не планировал. Мы находились на Площади Рассвета, самом главном плацу Солиса. Это великолепное место с рядами флагштоков, высокой гранитной трибуной, асфальтированным покрытием и размеченными белоснежной краской секторами для построений использовалось исключительно для военных парадов и других торжеств. Но сегодня в самом центре площади находилась извлечённая из мавзолея прыжковая точка, прибавившая в объёме раза в три из-за всего дополнительного оборудования, которым она была увешана и обставлена. К ней подходил чудовищных размеров жгут кабелей толщиной в добрых полметра. Якобы, из-за того, что техники не нашли возможности дотянуть питание до любого другого достаточно крупного плаца, мы и стартовали именно отсюда.
Вдобавок, вчера здесь проходила репетиция парада, открывавшего сезон спортивных игр, и вся праздничная атрибутика осталась на своих местах. Прохладный ветерок осенней ночи раздувал яркие флаги Солиса, клановые штандарты и знамёна отрядов, вывешенные на флагштоках, стоящих плотной стеной вдоль всей площади. Свет ярчайших прожекторов в плотном воздухе рассеивался, так что казалось, будто светится всё пространство вокруг нас. Будто на футбольном стадионе в Москве, куда я попал много лет назад, когда был ребёнком. Сладкий привкус праздника в леденяще горькой похлёбке грядущего сражения. Восхитительное сочетание.
Я был зачислен в пятый отряд как рядовой, с правом принять командование, если с сержантом Свартеном что-то случится. Полное инкогнито соблюсти не удалось, и другие бойцы отряда были поставлены в известность о своём новом сослуживце. Кажется, они приняли этот факт как доброе знамение.
Рядом, на соседней линейке находились два женских отряда. Девочки совершили всего около десяти боевых перебросок и блестяще зарекомендовали себя как несгибаемых воинов. Кто именно командовал ими, я не успел узнать, отряды укомплектовывала Мира за считанные часы до прыжка. Ох, Мира… Надеюсь, ты сможешь меня простить.
Часы на большом экране за точкой показывали 01:52. Восемь минут до прыжка. Изображение сменилось, и появилась картинка первой линейки, в которой уже стояли два Джаганата, между которыми было свободное место в три метра шириной, как раз для его одного. Через несколько мгновений, тяжело переступая бронированными ногами, его занял Томми, камера сразу взяла крупный план. По рядам прокатилось лёгкое «Ура», за полторы секунды переросшее в громоподобный рёв. Даже не пытаясь сопротивляться, в едином порыве с остальными я вскинул вверх автомат и тоже закричал, мой голос влился в океан всеобщего восторга.
Часть брони, прикрывавшая голову и грудь Томми, была снята, её везли за ним на тележке двое техников. Командор счастливо улыбался, будто мы отправлялись не на штурм укреплённого объекта, а прямиком на холостяцкую вечеринку. Его глаза сияли радостью и задором. Оглянувшись, я заметил, как лица окружающих бойцов растягиваются в точно такой же улыбке. Такие разные люди, стоящие со мной в одном строю: мужчины и женщины, совсем ещё молодые и уже начинающие седеть, становятся похожими друг на друга воинственными богами. Вливаются в одну великую волну, которая сметёт на своём пути любое сопротивление, во что бы то ни стало.
Томми подошёл к микрофону на стойке и, чуть наклонившись, произнёс:
– Бойцы! Через несколько минут нам выпадет честь вступить в крупнейшее сражение Новой Эпохи! Я вижу радость каждого из вас, и ликую вместе с вами! Я знаю, что каждый воин Солиса мечтал участвовать в этом штурме, но удача улыбнулась лишь немногим. Так давайте покажем всем, что мы этого достойны! Вперёд, за победой!
Пускай ораторское мастерство никогда не было сильной стороной Томми, его личная харизма превращала всё сказанное в торжественный призыв невероятной силы. Я снова с удивлением понял, что кричу, кричу что есть мочи вместе с остальными солдатами. К моменту, когда гвалт начал стихать, Томми уже надел головную часть брони и взял в каждую руку по пулемёту. Техники тут же присоединили к оружию рукава с патронными лентами, свешивавшиеся из ранцевого контейнера. Томми развернулся лицом к точке и теперь во весь экран красовался рисунок феникса на его спине.
Прозвучал общий приказ принять прыжковые таблетки и над площадью прошелестел хруст разрываемых упаковок, а затем щелчки захлопываемых забрал. Оставшиеся две минуты сержанты в который раз повторяли слова инструктажа, объясняя, куда какой отряд движется и что следует делать, если порядок движения нарушен. При такой численности армии любая ошибка на этапе переброски и построения могла превратиться в катастрофу. Именно поэтому каждый командир зазубрил на зубок, выжег у себя в сознании пламенеющими литерами каждое положение основного плана и двух запасных.
На экране снова появились часы, теперь они показывали ровно два часа ночи. Защёлкала сирена, и столбики врат начали разъезжаться в стороны, три Джаганата двинулись вперёд, перестраиваясь в колонну. Томми шёл первым, он вступил во врата за добрую секунду до того, как они раскрылись на полную ширину. За ним, тяжело бухая толстыми металлическими подошвами, проследовали двое других. И воцарилась тишина.
Одна секунда. Две секунды. Как долго… Третья секунда. Где-то по ту сторону колеблющегося прямоугольника уже идёт бой. Четвёртая секунда. Как там наши? Наверняка у них всё хорошо. Пятая секунда. Сейчас, ещё чуть-чуть, и мы прыгнем вслед за ними, в полную неизвестность. Какое интересное, забытое чувство. Шестая секунда…
Первый отряд пришёл в движение, перестраиваясь в колонну из идущих попарно в шахматном порядке бойцов. Вслед за ним, в точности повторяя манёвр, пошёл следующий. Один за другим, превращаясь в длинную змею, отряды устремлялись к точке. В полной тишине было слышно лишь выкрики сержантов, задававшие темп движения колонны. Когда мы сдвинулись с места, присоединяясь к шествию, первый отряд уже поднялся к самым вратам.
