передо мною сидит живой ответ на вопрос «что могут позволить деньги?» и вежливо отказался, хотя понимал, что если дядя «под сорок» не подсел и не сторчался, то это
Дэвид-Давид приехал на две недели, за которые мы планировали снять десяток «пилотов» для его будущего проекта, который предполагал стать, и стал впоследствии самым жестоким и ужасным рэйп- порталом в сети. Почему-то Дэвид настаивал на наличных, и сумка с деньгами осела в моих закромах. Мы отправились вкушать культурные и субкультурные излишества северной столицы. Этот этап подготовки проекта затянулся, незаметно и как-то вполне естественно. В итоге за две недели пребывания «летучего голландца» в Петербурге мы сняли всего пару роликов, посинели от пьянства и опухли от бесконечных саун. На остальное же он махнул рукой, разумно признав, что дело пойдет лучше, если нас немедленно разлучить. Расставались мы большими приятелями. Потрепанный Дэвид залез в самолет, растеряв все остатки благородного европейского акцента, и взмыл в небесные дали. А я приступил к съемкам.
В процессе нашего саммита было вынесено несколько судьбоносных решений, без преуменьшения повлиявших на мировую историю сетевого экстремального порно. Я уже упоминал, что суммы на реализацию были выделены огромные. Но, что самое важное, мне были даны неограниченные сроки для съемок. Дэвид так и сказал — забей на все, не торопись и снимай так, как считаешь нужным. И я стал снимать так, как считал нужным. Если раньше я изготавливал по двадцать ширпотребных роликов в день, то теперь тщательно работал только над одним, тратя на его съемку сутки и более. Я приглашал лучших, с моей точки зрения, актеров, а не тех, кто попадался под руку и был свободен. Я выверял каждую деталь сценария, кадра и мизансцены, уделял мною внимания драматургии и весь процесс осуществлял с позиции творчества, а не повышения производительности труда. Это в корне отличалось от привычной работы. Результат был превосходным. Эти ролики стали пиком моей творческой карьеры.
В то время у меня снималась пара замечательных актеров — Гуфи и Тоня. С их участием я создал настоящие короткометражные порнотриллеры, в которые мы вложили огромную массу труда физического и морального. Например, для того чтобы просто добиться аутентичности, усталости жертвы, Тоня перед съемкой бегала кросс в несколько километров или стояла на морозной улице, приобретая синюшный оттенок с мурашками. Она пихала себе в глаза дешевую тушь, чтобы добиться слез, и часами мерзла в чем мать родила в каком-нибудь бетонном гараже, примотанная скотчем к стулу. При всем этом Антонина играла. То есть это было настоящее лицедейство. Когда она начинала играть истерику, то мурашки появлялись даже у меня, а зрители не верили в театральную природу происходящего на экране. Эта безумная парочка со страшной силой претворяла в жизнь принцип Станиславского на съемочной площадке. Пытаясь разобраться в основах такой достоверности, я интересовался у Тони — может быть, так она реализовывала свои фантазии, связанные с изнасилованием, которые, не секрет, есть у большинства женщин? Тоня отрицала активность своего воображения в этой области, объясняя успех своим умением вживаться в образ. Тем паче, что другие жанры порнографии тоже замечательно украшались её драматургическим талантом, хотя в них его и требовалось в десятки раз меньше.
Для Гуфи я сделал исключение относительно марихуаны, потому что когда он накуривался, то начинал управлять своей точкой сборки с пугающей простотой. Во время съемок рэйпа он опускал её куда- то в область самой нижней чакры, превращаясь в мрачное, молчаливое животное. Оно питало к жертве презрение и отвращение такой силы, что крупные планы, на которых Гуфи просто сидел с косяком в руке в свете тусклой лампочки и смотрел на дрожащее тело Тони, заставляли меня затаивать дыхание и понимать — вот я вижу ужас и безысходность.
Обычно, глядя на готовый рэйп-контент, я всегда могу сказать — здесь стоит световой прибор, а вон там располагается второй оператор, да и сам снимающий выдает себя какими-то постоянными движениями. За камерой чувствуется целая толпа народу. Здесь же я видел только одиночество, освещенное шестьюдесятью ваттами, мерно покачивающимися под потолком. От этого качания тень Гуфи металась по стенам, резко перемещаясь из одной экспозиции в другую, и зрителю казалось, что это сам дьявол прыгает из стороны в сторону, довольно рассматривая мизансцену со всех сторон.
Свет тускло отражался в двух омутах Тониных зрачков, заполненных блестящей и мокрой от слез квинтэссенцией ужаса. Шум лентопротяжного механизма камеры, с которым борются производители, в этой картине был самой лучшей музыкой — однообразной и равномерной, как бесконечное вращение колеса судьбы, на спицу фатальности которого было насажено тело Тони. Я замирал, слыша только всхлипывания и потрескивание сигареты. Никто и ничто не могло нарушить это медленное умирание жизни, за которым мрачно и неподвижно наблюдал зверь-Гуфи. Он изредка затягивался и выпускал дым в Тонино лицо. Потом, например, брал маркер, рисовал на вздрагивающей спине её же портрет (он отлично рисовал) и дрочил, спуская на рисунок. Все это он проделывал в резиновых перчатках, ни разу не прикоснувшись к телу жертвы голой рукой, заставляя физически ощущать, какое омерзение он испытывает по отношению к этой жалкой твари.
Таким мощным зарядом обладал весь контент этого портала. Сеть выла от восторга. Сайт получил восторженные отзывы и одобрения сообществ любителей рэйпа, и приносил огромный доход. В данный момент он уже закончил свое существование, не выдержав давления экономического лобби. На него, по понятным причинам, «наезжали» с особым напором.
Мы снимали совершенно непримечательный рэйп-ролик с Тоней в главной роли. Выехали в пригородный лесок, располагавшийся чуть в отдалении от уже вот-вот начинавшихся садоводств. Острые крыши жилищ торчали из-за перелеска, ничуть не смущая нашу группу.
И вот мы уже где-то час «насилуем» Тоню актерскими болтами и режиссерскими указаниями, и уже решили сделать перерыв, в процессе которого сидим на капоте машины и поглощаем какие-то незатейливые бутерброды. Тоня даже не набросила ничего серьезней полотенца на бедрах, и вызывающе светит сиськами.
И вдруг в эту противоречивую идиллию, подчеркнутую обсыпанным бутербродными крошками полуэрегированным членом Гуфи, врывается из-за деревьев забрызганный неизвестно откуда взятой посреди сухого лета грязью «козелок». Агрессивно перданув двигателем, он юзит по пыльной траве и встает, как вкопанный, метрах в двадцати. Целеустремленность прибытия этого «пепелаца» указывала на то, что ехал он именно по наши души, а дистанция приземления говорила о настороженности его обитателей.
«Козелок» затих и стоял некоторое время, пока веселый ветерок разносил хуеву тучу поднятой им пыли по окружающей роще. Эффект внезапности был упущен. Тоня заржала, а Гуфи снова откусил от бутерброда, и даже член его, похоже, немного расслабился и, как сторожевой пес, прилег головой на капот.
Двери автомобиля, как по команде, распахнулись, и оттуда выскочили настоящие мужчины. Жаль, что у ребят не нашлось танка, или хотя бы БТР. Впрочем, и так неплохо получилось, учитывая, что они прихватили из своих остроконечных бункеров-коттеджей все приборы устрашения, начиная от камуфляжных штанов, и заканчивая биноклем, похожим на тот, через который Арнольд Шварценнегер в фильме «Коммандо» рассматривает злополучный остров перед тем, как пустить его по хуям со всеми обитателями.
Выскочили парни хорошо. Убедительно выскочили. Гуфи с членом вновь напряглись, а Тоня похотливо заерзала, пытаясь избавиться от полотенца, как будто её нагло торчащих в сторону «Морских Котиков» коричневых сосков было недостаточно. Но задуманная после высадки молниеносная атака захлебнулась. Прибывшие «залипли» на месте, не сделав и шагу.
Естественно, ребята, в составе трех человек и русского духа, приехали «отбивать девку» у злых насильников. Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Мне их даже жалко стало. Подвиг по классическому канону «Царевна и Кащей Бессмертный» был практически у них в кармане со всеми положенными ритуалами — уничтожение живой силы противника, разбивание яиц и ломание пополам твердых металлических предметов. И тут — на тебе, приехали. И девка бесстыжая ржет, сучка. А ведь её спасать и ехали!
Зная, как опасно ставить богатырскую силушку в идиотское положение, я наказал Тоне прикрыть дойки, встал с капота и направился на мирное урегулирование ситуации.
«Так вы что, фильм тут снимаете?». Нет, блин, любим на природе в изнасилование поиграть —
