Тайна кода да Винчи

Левая бровь Леонардо вопросительно изогнулась, а рука замерла в воздухе над куском хлеба. Макиавелли неопределенно махнул ладонью.

— Не Христа, конечно. Я же говорю, что это бред, ерунда, ересь. Если они станут слишком донимать этим семейство Борджиа, те передадут их в руки святой инквизиции. Хотел бы я посмотреть, как Пьетро будет делать свои предложения кардиналу делла Кроче! Хотя Чезаре, впрочем, может обойтись и без него. Не будем забывать, что он верховный гонфолоньер нашей святой католической Церкви. Но слышали ли вы когда-нибудь, мессере Леонардо, о Приорате Сиона?

Тут Макиавелли поднял глаза на своего собеседника и увидел, что да Винчи чуть побледнел. Но это видение мгновенно испарилось. Лицо Леонардо вновь имело обычное скучающее выражение.

— Кажется, — он взял с соседнего столика небольшой рисунок и стал его разглядывать, — это еретическая секта, если я не ошибаюсь. Они утверждают, будто хранят потомков Христа, что само по себе полная чушь. Будь у Христа, живого Бога, потомки, я полагаю, они бы не нуждались в заступничестве людей.

Полуулыбка Леонардо стала насмешливой.

— Признаться, эта мысль сразу пришла мне в голову, когда я услышал, что предлагают Медичи, — с облегчением вздохнул Макиавелли. — Но время сейчас такое, что никто не может сказать с точностью, как начнется завтрашний день. Может, кому-то эта несчастная и понадобится… Я слышал, что они всерьез подумывают о том, чтобы сделать ее папой!

— Ее? — удивленно переспросил Леонардо.

— Да, вы же слышали. Они говорили, что это женщина. Мадонна Панчифика, кажется, ее зовут. Медичи уверяли нас, будто имеют неопровержимые доказательства ее происхождения. Однако сама по себе эта мысль настолько абсурдна и опасна, что Синьория даже не захотела их выслушать. Если Медичи после этого рискнули сунуться с тем же предложением к Борджиа, они просто глупцы.

Леонардо поднес руку ко рту и задумчиво тронул свою щеку. Все считают девушку любовницей Джулиано — младшего Медичи. Он ревностно оберегает ее от посторонних взглядов. Ее запирают в комнате, лишь днем открывают окно. Но и перед ним она сидит все в той же неизменной мантилье. Говорили, что еще она носит чадру — специальное покрывало, под которым восточные женщины скрывают свое лицо. Из-за этого болтали, что девушка — турецкая принцесса ослепительной красоты, которую венецианцы якобы подарили Джулиано Медичи в качестве наложницы. Салаино слышал разговоры, что Джулиано якобы влюблен в свою пленницу. Он проводит с ней очень много времени и особенно внимателен ко всем ее нуждам. Кто-то из охраны даже видел, что он носит ее на руках, не позволяя утомляться подъемом по лестницам. Болтали также, что ее лицо скрывают, опасаясь Чезаре. Вдруг герцог пленится красотой любовницы Джулиано и захочет взять женщину себе!

— Жажда власти ослепляет многих, — произнес Леонардо будто про себя. — Точно так же, как и жажда чуда.

В дверь осторожно постучали. Из боковой комнаты тут же появился красивый молодой человек с большими карими глазами. Судя по его одежде — один из учеников Леонардо. Он открыл посетителю. Послышался негромкий разговор. Ученик почтительно приблизился к мессере да Винчи и его гостю.

— Мессере Никколо просят сейчас же к герцогу, — сказал он.

Макиавелли глубоко вздохнул. Леонардо посмотрел ему в глаза и негромко произнес:

— Желаю вам удачи, друг мой. Примите совет. Что бы вы ни услышали, не пытайтесь обмануть герцога или начать с ним какую-то игру. Он разгадает ваш обман прежде, чем вы сами до конца осознаете свое намерение.

— Благодарю вас, мессере да Винчи, — учтиво поблагодарил Макиавелли. — Я приму ваш совет и буду осторожен.

Глава VII ЕРЕСЬ

— Ты знаешь, что дословно означает слово «ересь»? — как-то хитро спросил Дик.

— Ересь? — удивился я.

— Да.

— Ну и что? — я ретировался, понимая, что у меня нет ответа на этот, кажущийся таким простым вопрос.

— «Ересь» — происходит от древнегреческого «hairesis», что значит разделение, — объяснил Дик. — Сейчас мы называем ересью все, что так или иначе противоречит официальной доктрине Церкви. Но на самом деле ересь была только одна. Она породила страшный церковный раскол и была изначально связана с разделением единого Бога на три составляющих…

— Ты имеешь в виду учение о христианской Троице?! — у меня чуть глаза не вылезли из орбит.

— Именно его! — подтвердил Дик.-Троица и есть ересь, то есть разделение. А учения, которые противоречат официальной церковной доктрине, назывались раньше не ересью, а сектами. От латинского «secta», что значит учение, направление, школа. Понятие «секты» не было ругательным до тех пор, пока Ватикан не ввел монополию на божественную истину…

— Так что это за раскол? — уточнил я, испугавшись, что Дик снова увлечется и уйдет куда-нибудь в сторону, примется рассказывать еще о десятке других интересных вещей.

— Да, ересь! — спохватился Дик. — Это слово стали использовать для противостояния ариан и афанасьевцев. Всю первую тысячу лет христианства Европа была погружена во мрак их борьбы друг с другом. Заговоры и перевороты, кровь и смерть…

— Кто, еще раз? — услышав ответ Дика, я понял, что теперь уж точно запутаюсь. — Ариане и кто? Афанас…

— Ариане и афанасьевцы, — помог мне Дик. — Это последователи соответственно Ария и Афанасия. Афанасий утверждал, что Бог единосущий, что Бог- Отец, Бог-Сын и Святой Дух — это как бы разные воплощения одного и того же. Короче говоря, он проповедовал единство Троицы — никакого разделения. Отец, Сын и Святой Дух, по Афанасию, это как бы разные имена одного и того же. А вот Арий, напротив, считал, что Бог разделен. Вначале был просто Бог, а потом от него произошли Сын и Святой Дух.

— Ничего не понял… — пробормотал я.

— Ересь — разделение, — чуть не по слогам начал Дик. — Арий разделил Троицу. Ариане — еретики. Понятно?

— Слушай, они правда из-за этого войны начинали? — мне как-то не верилось, что из- за такой ерунды люди могут убивать друг друга.

— В том-то все и дело, что «догмат о Троице» — это вовсе не ерунда! — воскликнул Дик. — Если Троица единосущая, то и Бог един. А если нет, то и Бог получается языческий..