– Ты теперь куда?
– Домой. Тут просто чудовищный грохот!
– Я с тобой.
– Ты ведь встретить кого-то хотела!
Она подняла руку к волосам.
– Для слова сказала. Мало ли.
Мы умолкли и смущенно оглядывали друг друга. Лондон пошел ей на пользу. Несколько миллиметриков там, складочки сям, вопрос покроя и ткани, наверно. Кое-чего она поднабралась, поднаторела. Строгий темно-зеленый костюм, полуботинки без каблуков. Прическа небрежная, но в небрежности – обдуманность, ловкость. Уж кое в чем я, по крайней мере, разбирался, и кое-что я увидел. Эви забралась на несколько ступенек вверх по нашей проклятой лестнице.
– Вот узнал про твоего отца. Прими, как говорится.
Эви важно кивнула.
– А теперь-то машина есть у вас, Олли? Про сержанта – все.
– У нас? Нет. – Я сверху вниз широко улыбнулся. – Ты на меня погляди! Я сам дорогой очень!
Эви меня овеяла ароматным смешком.
– Ой, важный какой в этих очках!
Ловко подняла обе руки и сдернула с меня очки. Ночь помутилась.
– Эй! Ну тебя!
– Я так моему боссу делаю, когда... Здрасте, опять прежний Олли.
– Отдай, слышишь? Я же...
– Ладно. Не пыли.
Подошла вплоть, душистая, уверенная, закрепила у меня за ушами дужки. Душа, посвященная химии, зашлась от чего-то знакомого, забытого ради инертных газов и вовсе на них не похожего. Эви легко откачнулась.
– Бобби Пружинкину машину брал.
– Что ж. Я не Бобби, верно?
– Нет. Оно и видно.
Дрогнули кисточки. Она повернулась и двинулась к Площади, я – за нею.
– Все на пианино играешь, да, Олли?
– Так, иногда. Времени нет, знаешь. А ты все поешь?
– Кто? Я? Больно надо!
Мы дошли до Площади. Эви заглянула туда, потом остановилась, повернулась ко мне.
– Ну а вообще-то ты чего делаешь, Олли?
– Моя дорогая Эви. Слишком долго и нудно было бы объяснять...
Тем не менее я за это взялся. Я заговорил о занимавшей меня идее как об уже доказанной. Криптон – то, что называется инертный газ. Но если его как следует раззадорить посредством давления и температуры, пропустить через него электрический разряд – искра пробьет весьма плотное облако криптона вместе с еще одним элементом. И получится совершенно неестественная субстанция, если допустимо такое определение. Так что криптон...
Эви на меня смотрела квадратными глазами.
– Ой-ей-ей, Олли! Ну ты и умный!
Я был приятно удивлен. Лондон определенно пошел на пользу Эви. У меня мелькнула бредовая идея повести ее в лабораторию, но я ее тут же отринул, ибо статус мой там несколько не соответствовал планке, на которую я намекал. Бред нарастал, однако, и, завидя наш флигель рядом с докторским домом, я ее чуть было не пригласил. Но тотчас возобладал здравый смысл.
– О, не знаю! А вот ты, Эви, – ты изумительно выглядишь!
Она вся лучилась под газовым фонарем.
– Олли! А у тебя девушка есть?
Я, улыбаясь, покачал головой и зажал ладонью щеку там, где, кажется, назревал прыщик. Ответ Эви меня озадачил. Она кивнула значительно.
– Да ты и молодой еще чересчур, правда?
– Я старше тебя!
Я призадумался на секунду, нащупал деньги в кармане и остановился на компромиссе,
