Неужели Гвен бросила свою дочь?
– А почему бы и нет? – возразила мать. – Я считаю, что матерям совсем необязательно любить своих детей! Да ты сам что, лучше? Тебе же абсолютно безразличны все, кроме дурацкого компьютера! Хоть бы написал бестселлер для разнообразия, вместо того чтобы размениваться на мелочи!
– Благодаря этим «мелочам» ты живешь припеваючи в Париже! – не выдержал Джеб.
Мать бросила трубку. Она частенько отпускала нелестные замечания в его адрес, и он готов поклясться, что совершенно напрасно. Ведь вот уже десять лет он содержит и ее, и сестру на гонорары от своих книг.
Джеб оставил девочку наверху на полу и только сейчас заметил, что она как-то подозрительно затихла.
– Пресвятая дева Мария! – воскликнул он и бросился к лестнице.
Малышка – должно быть, у нее есть какое-то имя! – весело болтала ножками, а Рекс лизал ее личико своим шершавым языком. Эта парочка выглядела самой счастливой в мире.
Джеб нагнулся и взял девочку на руки. Да она промокла насквозь, даже капает! Каждому ясно, что так не годится. Чемодан с ее вещами стоял открытый в углу комнаты. Джеб достал подгузник из начатой пачки, взял рубашечку и носочки и, завернув девочку в махровое полотенце, спустился вниз. Рекс шел за ним по пятам.
В доме давно уже не пользовались каминами. Джеб повернул регулятор центрального отопления на отметку 75° по Фаренгейту.
Пожалуй, для купания малышки вполне подойдет большая металлическая раковина на кухне. Наполнив раковину водой, он посадил в нее девочку. Та удивилась, но не заплакала, а стала весело плескаться. Брызги летели во все стороны, облив кухонную плиту, а потом и дядю. Одежда на нем вымокла, хоть выжимай.
– Черт возьми, – возмутился Джеб. – За что, Господи?
Божья кара не заставила себя долго ждать. Завизжала наружная сигнализация. Зазвонил телефон. Надрывался дверной звонок. А тут еще сам собой включился радиоприемник, наполняя весь дом рок-музыкой. Девочка плакала. Джеб бросился к входной двери, но тут заметил, что малышка лежит на спинке на дне раковины и агукает. Он метнулся к ней, вытер ее и завернул в сухое махровое полотенце. В дверь настойчиво звонили. Взяв девочку на руки, он пошел открывать.
– Иду, иду! – крикнул Джеб. Дубовую дверь опять заклинило. – Сейчас! – повторил он. Пришлось положить ребенка на половик и открывать дверь двумя руками.
– Мистер Лейси?
Джеб поднял девочку с половика и покрепче затянул полотенце, чтобы она не простудилась.
– Единственный мистер Лейси в городе, – ответил Джеб. – Должен вас огорчить: я в дверях не торгуюсь и с рук не покупаю.
– Только в вашем офисе? – спросила женщина.
Он мужчина, и вполне нормальный. А в ней было так много обаяния, что дух захватывало. Около пяти футов роста, с золотисто-русыми волосами, собранными в конский хвост, а фигура такая, что сама Венера забилась бы в истерике от зависти. Зеленоватые глаза, нежная гладкая кожа с едва заметным румянцем на щеках. Для встречи с такой сногсшибательно красивой женщиной момент самый неподходящий.
– У меня нет офиса, – сказал Джеб. – Позвольте узнать, а кто вы?
– Мэг Хаббард, корреспондент из «Виргиния леди». Я по заданию редакции.
– Да что вы говорите! – Он тут же вручил ей девочку. – Входите.
Она проскользнула внутрь, и Джеб запер за ней дверь.
– Ой, ребенок, – удивилась журналистка, глядя на кокон. Она держала ребенка с опаской, отстранив от себя, словно это был пришелец с другой планеты.
– Да, младенец женского пола. Не сомневаюсь, что эта модель вам хорошо знакома.
– Боюсь, что не слишком, – сказала она. – Я не замужем, если вы заметили. А теперь оденьте ребенка, и приступим к интервью. У меня мало времени.
– У меня тоже. – Он замялся. – Вы не поверите, но мне никогда не приходилось одевать женщину такого возраста и величины.
– Не говорите глупостей! – возмутилась Мэг. – Уверена, что вы не раз одевали и раздевали женщин! Давайте начнем. Возьмите ребенка, – сказала она, протягивая ему девочку.
Джеб и не думал брать.
– Может, хоть подгузник наденете? – Он просительно посмотрел на нее.
– У вас это получится лучше, чем у меня, – сказала Мэг тоном, не терпящим возражений.
– Что вы упираетесь! – вспылил он. – Вы обе женского пола.
– Вы что, в самом деле не знаете, как обращаться с подгузником?
– В том-то и дело.
Мэг тяжело вздохнула. Редактор предупреждал ее, что и с интервью, и с самим Джебом Лейси могут возникнуть сложности, по существу дела, разумеется. Но не до такой же степени! Мэг держала девочку прямо перед собой. Очаровательный ребенок. Если быть неравнодушной к детям, конечно.
– Знаете, что я заметил, – сказал Джеб, – ей очень нравится, когда на ней ничего нет ниже талии.
– Похоже.
Длинный стол красного дерева, стоявший в его кабинете, был сплошь завален бумагами. Мэг решительным движением сбросила часть бумаг на пол и на освободившееся место положила ребенка. Краем глаза она заметила, как Джеб впился в нее ястребиным взглядом. С подгузником она управилась ловко.
– Не удивляйтесь, – сказала она. – Лет пятнадцать назад мне не раз приходилось менять подгузники моей племяннице Саре.
– Приятное имя, – отозвался он. – Но вы только что сбросили на пол молдавскую княжну Светлану. А я целых двадцать дней работал над ней!
– Это вы мне потом расскажете, – возразила она. – Дайте булавку!
– Булавку?
– Да, булавку. Надо заколоть подгузник. Не будет же ребенок держать его руками?
– У бесцеремонных репортеров редко получаются удачные интервью! – сказал он холодно.
Мэг Хаббард покраснела. Это интервью очень важно для нее. И редактор, и директор предупреждали, что ей доверено очень ответственное поручение. И грозная миссис Макомбер, владелица издательства, обещала лично следить за выполнением своих указаний. Если ей удастся проявить себя опытным репортером теперь, то ей и в октябре дадут задание, а в ноябре откроется Фестиваль устриц, репортажи о котором очень престижны, и Мэг хотелось, чтобы делать их поручили ей. А если все сорвется и она останется без работы, для них с бабушкой наступят тяжелые времена.
– Учитесь, – обратилась она к Джебу. – Вы подкладываете подгузник под ребенка и спереди скалываете концы булавкой. Вот так. Ну-ка, попробуйте.
– Нет уж, увольте, – возразил он. – А скрепки и скобки не понадобятся?
– Не пойму, чего вы так упираетесь, ведь это всего лишь маленькая девочка.
– Я и сам вижу.
