могущественных людей Перхлонеса.
Беседа, однако, уже завершалась.
— Что-то еще важное? Ты утомил меня сегодня.
— Почти ничего, чтимый. Разорено гнездо заговорщиков на Ореховом мысу… Два галеона с женщинами и детьми благополучно достигли Дакры — Мельхуп посылает тебе приветы… Люди тупицы Юлиания упустили, из-под самого носа важного, судя по всему, гонца из Кумрата… В минувшую ночь в Перхлонесе было спокойно, если не считать драки между латниками когорты Априла и когорты Кривого Десебра… Эрика, дочь Даута, от пищи отказалась. Ничего важного больше.
— Иди.
Януар с нескрываемым облегчением выдохнул, обтер ладонью мокрую лысину, вразвалку пошел прочь.
Тимур повернулся уходить с балкона, сделал шаг, другой, и — и голова его вдруг оказалась прижатой к стене между лезвиями двурогого фаларийского копья.
Перед ним стоял тот самый горбун.
— По чьему наущению слушаешь, собака? Тимка, не на шутку испугавшись, глядел молча.
— Я тебя не видел в замке. Ты кто? Имя?
— Далмат… — начал Тимур и тут же поправился: — Далмат!
— Твой отец…
— Фрид Далмат! — торопливо и с готовностью подсказал Тимур.
— Ты живешь…
— …возле Зеленой бухты, сразу за сторожевой башней! — И вдруг, словно бы по наитию, словно бы бросаясь в холодную воду, выпалил:
— «Змея и Роза»!
— Зачем ты здесь? — понизив голос, сказал горбун, но, не дожидаясь ответа, тотчас заторопил: — Иди за мной! Опасно! Время караульного обхода!
Торопливо они пошли по коридорам, спускаясь по лестницам все ниже и ниже, и оказались наконец в огромном подвале, заставленном множеством винных бочек.
— Сядь! — приказал горбун. — Откуда тебе известны эти слова? Я тебя никогда не видел.
— «Змея и Роза»? Раненый. Он шел в дом Фрида Далмата. В наш дом. На него напали… Собаки Десебра. Он в нашем доме, в подвале. Он послал меня на Ореховый мыс, к этому… к Адльберу. Я должен был сказать: «Змея и Роза». Я должен был сказать: «Эрику схватили». Я должен был сказать: «Нас кто-то предает…»
— Ты сказал?
— Нет. В доме никого не было. Я хочу сказать, в живых никого не было. Один только котенок. Старик и три его сына… много крови…
— «Нас кто-то предает…» — повторил горбун. — Многие говорят: «Нас кто-то предает…» Что слышал ты там, на балконе?
— Этот… черный, лысый…
— Януар, — сказал горбун.
— Да, Януар. Он уговаривал Десебра взять в жены дочь Даута. Чтобы смирить Перхлонес. Чтобы стать владельцем всех богатств Перхлонеса. Чтобы стать во главе всех воинов Перхлонеса.
— А Даут? При живом Дауте… — удивился горбун.
— «Он стар и болен. Печальный исход может наступить во всякую ночь» — так было сказано. Горбун вдруг рассмеялся:
— О! Они не знают Эрику!
— «У придворного лекаря в келье много склянок с настоями самого разнообразного свойства. Есть и такие, что превращают строптивых дев в тихих и влюбленных невест». Так было сказано.
Горбун уронил голову и прошипел сквозь зубы:
— О, желчь змеи! Только тебе, Януар, могло такое прийти в голову!
— Десебр скажет свое решение только завтра к вечеру. — Тимур сказал это с сочувствием, обнадеживающе. — Время еще есть.
— День — ночь — день. Нас мало осталось в городе. У нас нет денег, чтобы попробовать подкупить стражу. Я один в замке!
— Нас двое, — сказал Тимур.
— Тот, кого ты прячешь в подвале, он тяжело ранен?
— Он сказал, что он уже не встанет.
— О боги! — Горбун заметался по подвалу. — Беги к нему! Если он жив… может быть, есть еще кто-то кому можно сообщить? Мне нет ходу из замка. Все, что я смогу, — узнать, где они держат Эрику. Как ты вошел сюда?
— Я… я не знаю.
— В следующий раз пойдешь здесь! Горбун отворил потайную дверь за бочками.
За распахнутой дверью открылись возделанная долина Перхлонеса и синие горы вдали.
— Пойдем! Мальчик шагнул следом за горбуном за пределы замка и в ужасе замер. Сразу под стеной замка был ров, в котором во множестве бегали зверолюди. Хрипели, скалили пасти, роняя слюну, повизгивали от злобного нетерпения.
— Не бойся… — Горбун извлек дудочку. — Их взяли детьми из Цахской долины.
Заиграл на дудочке простенький мотив. Зверолюди замерли, очарованные.
— Это колыбельная… — сказал, оторвавшись на мгновение от игры, горбун. — Колыбельная, которую поют матери в селах Цахской долины. Они все помнят свою колыбельную. Иди!
Горбун продолжал играть. Зверолюди вели себя как ласковые кошки, норовили потереться о ноги Тимура, пока он перебирался через ров с помощью короткой лестницы.
Едва горбун кончил играть, зверолюди, возмущенно и яростно взвыв, бросились на стену рва, вслед за Тимуром.
— Лови! — Горбун бросил дудочку Тимке.
— Я не сумею! — отчаянно крикнул мальчик. Горбун уже закрывал дверь.
…Смотритель, с внимательным интересом глядя Тимура, наливал в кружку вино из чайника. Прошло, судя по всему, секунды две.
Тимур ошалело огляделся.
По-прежнему вокруг него была комнатка смотрителя в музее. Груды экспонатов, таблицы, карты, муляжи, горой сваленные ржавые латы, черенки, шлемы.
На шкафчике, там же, где и раньше, лежали полотняные мешочки с монетами. Тимур задумчиво задержал на них взгляд.
— Детра… — спросил он слегка охрипшим голосом. — Кто такая была Детра?
Смотритель ошарашено откинулся на спинку кресла, будто бы его отшвырнуло.
В глазах его нечто вроде опаски нарисовалось. Он смотрел на Тимку пораженно.
— У тебя… — спросил он косноязычно, — да вот это? — И показал возле головы.
— Что? — Тимка потрогал голову.
— Посмотри в зеркало.
Тимур встал, подошел к зеркалу, висевшее на стене.
В темных его волосах отчетливо серебрилась седина.
Тимка послюнявил палец, попытался оттереть, но ничего, понятно, не получилось из этого. — Не знаю, — легкомысленно пожал он плечами. Может, и давно. Не замечал.
Вернулся к столу и, едва лишь усевшись на прежнее место, спросил: — Детра… Кто такая была Детра?
— Откуда ты знаешь?.. — почти испуганно спросил смотритель. — Откуда ты можешь знать о ней?
— Не знаю.
— Ты понимаешь? — Глаза смотрителя прямо-таки бегали по лицу Тимура, высматривали, ощупывали,
