худой молодой человек, и подал ему пистолет. Подняв ружье, Марк прицелился и выпустил всю обойму в пантеру, последняя седьмая пуля попала точно в темечко и замер на секунду, животное начало падать, гиена получившая неожиданную свободу выкарабкалась, сильно хромая и поджав ободранный хвост побежала в лес. Подальше ото всех и своих и чужих, благодаря небо за шанс дарованный ей.
К упавшей пантере стали сбегаться, на глазах великолепное животное трансформировалось в человека, девушка скорчившись лежала на земле. Лия видела как к ее телу подбежал Алар и Кас, львица- подросток, которая задавала вопросы несколькими часами ранее. Сердце глухо отбивало неровный ритм, как бы предчувствуя, что сейчас будет. Почти мгновенно от толпы отделились две фигуры, впереди полная ярости и решимости бежала львица, за ней – белоснежный барс, за ними следом ринулась и вся толпа. Быстро поменяв использованную обойму Маркел поднял пистолет и снова прицелился, телохранители засуетились вокруг, про пленников забыли, кто-то спасал свою жизнь, понимая, что сопротивление бесполезно, кто-то верно и преданно собирался биться до конца. Раздалась череда выстрелов, и каждый бы достиг цели если бы не препятствие, ирбис в последний момент нагнавший львицу, в огромном прыжке встал перед ней, загородив ее собой, и тем самым спасший ей жизнь, приняв на себя все семь серебряных разрывающихся пуль. В этот же момент, оставшаяся без присмотра Терри, так испуганно жавшаяся к спине Феликса, резко дернула иглу вытащив ее полностью, раздался рык боли и радости одновременно, и через доли секунды рыжий тигр рванул веревки на девчонках, Лия выдернула свою иглу. Тигр бросился на ближайшего бугая который в прыжке перевоплотился в громадного медведя. Черно-бурая лисичка быстро прошмыгнув, почти за шиворот оттащила Терри из под метающихся тел хищников, любой из них задев ее даже кончиком хвоста, мог просто убить. Черная волчица рыча от боли и ненависти, бросилась прямиком к тому, кто опять пытался убежать под организовавшийся хаос. Догнав Марка, она вцепилась ему в одежду, послышался треск разрывающейся ткани, мужчина перевоплотился. Клоки одежды повисли лохмотьями в пасти волчицы, а лицом к ней стоял огромный фосса. Откинув их в сторону, Лия завыла и прыгнула на него. Более неуклюжий чем волчица, он успел лишь уклониться подставив ей спину. Зубы с хрустом впились в толстую кожу на загривке, проткнув ее насквозь, в пасти разлилась густая, пахучая жидкость – сладкая как мед и темно-алая – кровь врага. В голове Ливии стучала как спасительная мантра, одна единственная мысль – «добраться до горла». Упав спиной на землю фосса придавил своей массой тело волчицы, заставив ее отпустить хватку. Но ни что не могло остановить разъяренного волка, выскользнув из-под Марка, она молниеносно воспользовалась перевернутым положением противника, и скакнув на него вцепилась в заветную глотку. Кожа прокусывалась неохотно, медленно сантиметр за сантиметром поддаваясь острым как лезвия – зубам. Шкура, мышцы, горячие, пульсирующие артерии и вот наконец позвоночник, каждой частичкой Лив чувствовала, как хрустят кости, как ослабляется хватка фоссы. Еще пара сильных нажатий и позвоночник оказался окончательно перекушенный, челюсти соперника ослабли, и оторвав голову Лив швырнула ее далеко в сторону оттолкнув лапами безжизненное тело и упала рядом. Грудь волчицы тяжело вздымалась, шерсть была вся залита кровью, сердце глухо стучала, эхом отдаваясь во всем теле. Пошатываясь, с трудом встав, Лия направилась к кустам, ноги дрожали, дали о себе знать ранения за этот день, да и серебро их заживлению не способствовало, из-за деревьев доносились голоса и звуки. Хотелось лечь и заснуть, чтоб дать организму восстановиться, но обратно гнал страх, до этого вытесняемый ненавистью и яростью. Алар не пришел… Значит он…
- Лия, - тихонько позвал знакомый голос.
Прозвучал он как будто не здесь, не в реальности, а так… «Но так теперь всегда… Всегда… Всегда, а это сколько?» - медленно проплыло в голове. Дышать Ливии не хотелось совсем и только сердце – глупый тупой механизм отбивало свое привычное «тук-тук-тук». А еще так же равномерно вздымалась грудь – ее грудь, продолжая упорно качать воздух, как будто не понимала, что это уже не нужно, ей не нужно…. И ему не нужно…
Ливия, - повторил голос настаивая на своем присутствие. Медленно до Лии дошло, что голос требует ее. Подняв голову она посмотрела, на… голос. Кас стоял в дверном проеме. «Ответить? – подумала Лия, - надо же ответить!», но куда там, даже поднимать голову было трудно и как-то медленно, время стало осязаемым – тяжелым, липким и тягучим, оно давило, буквально втаптывала в пол, стараясь убрать того, кто упал. А Лия упала… Хотя нет, не упала, а продолжала падать в бездну, в черную бездонную бездну и название у этой ямы было – горе. Казалось, попробуй она что-нибудь сказать и слова будут как из проигрывателя, когда замедляешь темп. Такие… такие смешные, как в мультиках. Стало смешно, Лия улыбнулась – медленно одними губами. И решила просто изобразить вопрос на лице. Касим поймет, он должен.
- Лия, его нужно отпустить, - тихо прошептал Кас, улыбку он не увидел, да вопрос на лице у Ливии не получился, но уже то что она смотрит на него, означает что слышит, но, к сожалению, совсем не значит что слушает.
Девушка посмотрела на бледно-синее тело, подняла руку и провела по щеке, холодной как лед, мертвой. Руки Лии заледенели, поэтому она разницы почти не чувствовала, ей его щека казалась даже теплой. Потому что ей хотелось, чтоб так было. Запустила пальцы в черные волосы, которые сейчас были как леска – жесткие и неживые. «Господи, почему? Зачем? Зачем ты умер?» - в голове зарождалась буря, очередная буря, но с наружи все было так же медленно. Только Кас заметил странный блеск в потемневших и ставших черно-синими глазах девушки.
- Лия, ты здесь уже два дня, тебе нужно идти дальше, перешагнуть и идти дальше, - он подошел и положил руку на плечо Ливии, - а его нужно упокоить, как положено, тело надо сжечь.
«Перешагнуть… перешагнуть» - в голове крутилась мысль, которая никак не могла дать никакого вывода. «Как через мусор? Перешагнуть и идти дальше…дальше… дальше». Лия нервно вздохнула.
- Не трогай меня, просто уйди, - она дернуло плечо и Касим убрал свою руку вздрогнув от неожиданности. – Сжечь. Сжечь! Сжечь? – Лия почти кричала. – Переступить? И сжечь? Как опавшие листья… Хлам… Мусор…
Кас стоял и не шевелился, он совсем не был обижен, прекрасно понимал, что это горе говорит в ней. А его каждый переживает по-своему.
- Кас, - тихо прошептала она и он наклонился, - уйди пожалуйста, уйдите все. Пожалуйста.
Касим не стал ничего говорить, в нерешительности протянул руку, но убрал и быстро вышел.
Все что накапливалось эти дни, вдруг стало выплескиваться наружу. Все страхи, боль, ненависть к судьбе. Лия лежала на холодном и твердом теле единственной любви в своей жизни. На руинах своей собственной жизни и холодные бледные пальцы гладили черный бархат, в который было завернуто тело. Всхлипов и слез не было, просто осознание пришло сразу и навалилось. Его больше нет и не будет – НИКОГДА. И сколько не лежи на его теле, он не вернется, это уже не он. Пустая оболочка и все… Как скафандр без водолаза. Ливия сползла с него и упав на холодный пол свернулась колечком. Теперь давило не только время, но и боль, и понимание неизбежности, и ярость холодная и тупая. Давление осязаемое, реальное, словно на тебя поставили многотонный самосвал и не просто поставили, а перекатывают по тебе туда и обратно. Туда и обратно… Туда и обратно… Впервые за два дня Ливия погрузилась в сон, противоположный реальности – странный, сумбурный и жутко реалистичный. Лии снились родители, бабушка которая воспитывала их с Лео, львица, Алар, пантера и пуля летящая ей прямо в лоб. Затем снилось, что она выскользнула чуть раньше и загрызла Маркела перед тем как он убил Ала. А потом поток лиц и действий остановился, сон перетек в совсем в другое русло.
Лии снился отец, она гуляла с ним по старому саду, в котором провела свое раннее детство и который, как была уверенна, совсем не помнила. Была красивая весна, почти достигшая лета. Тепло, но не жарко, вся вишневая алея, была в цвету и с деревьев подгоняемые легким ветерком падали лепестки. Отец в ее сне был молодой, такой каким она его запомнила, а вот она сама была такая как сейчас, бледная, измученная, темные круги под глазами – темно-синего цвета и бледно-сиреневые губы, как у покойницы,
