благодаря строителей пирамиды за то, что они в самом деле не снабдили ее никакими хитроумными ловушками по примеру древних египтян.
Все. Колодец.
Тут он крикнул; пластиковую крышку подняли, спустили веревку и вытащили его наверх,
– Что вы опять так долго копались? – проворчал истомившийся профессор.
Андрей рассказал о своих злоключениях.
– Но скелет вы не повредили? – насторожился Альварес.
– Надеюсь, нет.
Профессор покачал головой и, поспешно обвязавшись веревкой, полез в колодец.
– Возьмите на всякий случай два фонарика! – крикнул ему Андрей.
Опять он долго и тщательно упаковывал свою добычу. А потом поспешил к пирамиде, все больше тревожась: «Уж не повредил ли я там в самом деле чего в темноте?.. «
СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЕ
В погребальной камере уже было все прибрано, расчищено. Горшки, оказавшиеся очень красивыми глиняными вазами с цветной росписью, аккуратно выстроились вдоль стен.
Рабочие начали поднимать плоскую, без всяких украшений крышку саркофага.
– Почему на ней никаких дат? – пробормотал Альварес.
В саркофаге покоился скелет, сплошь усыпанный нефритовыми бусинками. Они так и засверкали, весело заискрились в свете фонарей.
Археологи, не мешкая, принялись за работу: фотографировать, размечать место раскопок веревочками на квадраты, чертить схемы. Все делалось в строгой, раз и навсегда установленной последовательности. Они работали молча, только изредка обмениваясь короткими замечаниями, с привычной точностью, все больше восхищавшей Андрея.
Измерили величину скелета.
– Сто семьдесят сантиметров, – задумчиво пробормотал Альварес. – Для майя довольно рослый мужчина. И уже пожилой, судя по суставам, а?
– Пожалуй, – согласился Андрей. – А кто он – жрец или правитель?
– Может, найдем позднее визитную карточку. А пока гадать не будем. Что ты там копаешься, Франко?
– Зубы у него окрашены в красный цвет, – ответил помощник.
– Ну-ка, ну-ка, – отодвинул его в сторону профессор. – Посветите-ка мне получше. Странно. Окрашены, но не инкрустированы и не подпилены против обыкновения. Довольно необычно для взрослого мужчины, да еще занимающего высокий пост…
Археологи приступили к разборке украшений. Каждую бусинку надо было осторожно перенести на чистый лист бумаги и записать, где именно она лежала.
Андрей не стал им мешать и вышел на свежий воздух.
К вечеру Альварес так устал, что без сил повалился на траву возле костра и есть даже ничего не мог, только пил крепчайший кофе чашку за чашкой.
– Вы не уснете, – пытался остановить его Андрей.
Но Альварес только отмахнулся.
Немножко придя в себя, он спросил:
– Ну, а ваша как добыча? Довольны?
Андрей развел руками, невольно посмотрев туда, где в самом надежном месте, под навесом, покоились тщательно упакованные и обернутые в несколько слоев непромокаемой пленки пробирки с образцами.
Альварес перехватил его взгляд и понимающе усмехнулся.
– Долго придется ждать результатов?
– Месяца два-три.
Профессор покачал головой и вздохнул.
– Слыхал, Франко?
– Да, вам полегче, – тоже вздохнул Андрей. – Уже, наверное, многое ясно. Интересные находки?
– Находки, конечно, любопытные, гробница да еще с жертвенным захоронением. И такая отличная керамика! Но и мне нужно время, чтобы как следует разобраться. Кое-что озадачивает…
– Что?..
– Да всякие непонятные мелочи, трудно их даже объяснить неспециалисту. Простите меня, мой друг, но при всем моем уважении к вам, я все-таки, согласитесь, не могу считать вас знатоком археологии…
– Конечно, конечно, я профан.
– Вот эти зубы. Почему они не украшены инкрустациями и не подпилены, как было обычно принято у древних майя при похоронах знатных людей?
– Может, этого жреца хоронили в спешке?
– Возможно, – кивнул Альварес и погрозил Андрею пальцем. – Я вижу, куда вы гнете! «В спешке – значит, возможно, была эпидемия, некогда хоронить даже знатных людей по всем правилам ритуала». Так ведь? Искушают подобные мыслишки?
– Искушают, – признался Андрей.
Франко тихонько засмеялся.
– Вот это-то и плохо! Плохо, когда начинаешь рассматривать факты под заранее определенным узким углом какой-то излюбленной теории. Надо смотреть на них без всякой предвзятости, а то можно многого не заметить, самое важное упустить. Есть такие факты, что допускают несколько толкований, – и если заранее выберешь одно, более подходящее для своей гипотезы, то остальные невольно начнут казаться сомнительными, не стоящими внимания. Ты слушай нас, Франко, – вдруг повернулся он к помощнику. – Есть за тобой такой грех.
– Я слушаю, профессор.
– Так что каждую гипотезу надо испытать на прочность, искать во вновь обнаруженных фактах то, что ее может опровергнуть, а не подтвердить. И если при всем желании опровергнуть свою гипотезу не удается, тем лучше для нее: значит, она ближе к истине.
Он помолчал, глядя в огонь, потом добавил, словно забыв обо всех окружающих и беседуя сам с собой:
– На саркофаге никакой даты… Орнамент на вазах говорит о несомненном тольтекском влиянии. Хм…
– Может, гробница поздняя? – насторожился Андрей.
– Нет, пирамида древняя. Седьмого века, не моложе.
– Значит, опять признаки чужеземного вторжения?
– Вот видите, как вы сразу… Налетаете, будто с ножом к горлу: да или нет, – усмехнулся профессор. – Не станем спешить с выводами. Вы делайте свои анализы, а мы будем проверять и взвешивать каждую находку. Будем работать параллельно, но независимо. Так лучше для выяснения истины. А пока – спать, завтра тоже будет много работы.
Да, работы археологам предстояло немало. Надо было не только закончить разборку всех находок, но и тщательно осмотреть, описать и сфотографировать все лестницы и коридоры, устроенные в толще пирамиды. Раньше археологи ограничились лишь самым беглым их осмотром, чтобы дать Андрею возможность поскорее проникнуть в погребальную камеру и взять там анализы, пока в гробницу не забрались вездесущие современные микробы.
Вещи, найденные в камере возле саркофага, были все мелкие. Их разборка и описание оказались делом весьма тонким и кропотливым и требовали много времени.
В расписных вазах лежали драгоценные украшения из жемчуга и нефрита. В одной из них археологи нашли странные маленькие косточки с резными изображениями: в лодке сидят смеющаяся игуана и собака.
