В это время Мышкин никак не мог пробить половецкий заслон. Они догнали обоз на
берегу реки. Половцы уже переправились и оставили у брода две сотни конницы. Две безрезультатные атаки и Мышкин приказал ждать Олега.
Полчаса, час, полтора. Уже половина конников переправилась на тот берег выше по течению, и ждала только сигнала. Наконец появилась полусотня Олега.
Две сотни половцев были сломаны с первой атаки. Легкая конница, на той стороне реки, не давала заслону кочевников уйти, а тяжелая конница Олега ломала попытки организованного сопротивления.
– Их все больше и больше. Мы по дороге имели стычку. Там две сотни. Здесь у переправы еще две, – обеспокоился Олег.
– Знаю. С обозом еще две-три сотни. Посмотри на вооружение, это пастухи, охотники, военный молодняк. Ничего серьезного. Даже лошади никакие, – хмыкнул Мышкин.
– Оставь десяток разгильдяев из коробовского пополнения. Пусть собирают лошадей. Пригодятся, обратно полон везти, – попросил Олег.
– Да. К вечеру всё решится.
К вечеру половцев догнали. Мышкин уже давно не вел переговоров. Не давая врагу построиться, атаковал. Жестокая, беспощадная схватка. Резня. Полон уже соединился с кочевьем. Половцы защищали детей и жен до последнего. Дети и женщины сами стреляли из луков в русских воинов. Русские убивали всех, кто с оружием в руках. Иногда тех, кто безоружен. Но половцев было много. Очень много.
Когда утром, на холодную голову, Мышкин оценил численность убитых половцев, он ужаснулся – русские убили больше пятисот человек. Не меньше тысячи: женщин, детей и стариков осталось живы. Но было ясно, что без мужчин, им не выжить.
Из половецкого плена спаслась почти тысяча человек. Трофейных коней хватило всем. Погрузили даже много добра.
Утром, перед отправлением, выяснилось, что это не тот полон. Не карачевский. Где-то на дороге два обоза прошли по одной дороге, затем разошлись. Мышкин выбрал не тот след. Результат – неделя отставания.
Штабс-капитан ругался, Олег с удовольствием лицезрел это редкое действие.
– Есть хорошая новость, – обрадовал Олег Мышкина, – даже две.
– Обрадуй старика, наконец.
– У нас пополнение. Половцы держали для выкупа два десятка дружинников.
– Неплохо, но потери в численности не покроем.
– Полсотни добровольцев еще набрал. Эти могут из луков стрелять. Бывшие охотники.
– Это была вторая новость, – удивился Мышкин.
– Нет. Что ты! Мы перерезали не всех половецких воинов.
– Да. Это новость. Но не очень хорошая, – угрюмо ответил Мышкин.
– Этот половец знает, куда увели карачевский полон.
– Ему, какая от предательства выгода?
– Он думает, что те, другие половцы, нас всех вырежут, как овец, – нехотя сказал Олег.
– Такие профессионалы? Есть о чем подумать. Хотя возможен и другой вариант. Два, соперничающие за территорию, клана. Мы, практически, обескровили один, второй способен полностью уничтожить соперника.
– Мало того, если отряд уйдет с обозом, мы заберем овец, другой скот, и пойдем
потихоньку домой. А если отряд уйдет в степь, то этот клан потеряет только коней. Спасенным из неволи надо будет поторопиться, – поддержал идею Мышкина Олег.
Половец долго рассматривал карту. Валера, в свое время, не зря постарался, перенося на великолепный пергамент карту с компьютера. Мышкин еще раз отчеркнул ногтем место сегодняшней ночевки, затем показал, проделанный от границы степи, путь. Наконец, половец решился, показал, какой дорогой, и куда, поведут карачевский полон.
– Тут, по прямой, километров пятьдесят на юг, – замерил Олег линейкой расстояние.
– К вечеру будем на месте. Сменных лошадей загоним, но успеем, – жестко сказал Мышкин.
– В обоз отдали лошадей с запасом. Три сотни лучших половецких коней забираем обратно. Их загоним, а своих побережем, – предложил Олег.
– Надо взять проводников.
– Не надо. Пяток добровольцев, из местного призыва, несколько лет пробыли в плену. Знают степь, как свои пять пальцев.
За пять-шесть километров до места, Мышкин разослал поисковые группы. Половцев нигде не было видно.
– Где наш информатор? – поинтересовался Олег.
– Рано еще, – не поддержал его Мышкин.
– Пока рожон натешем, пока вкопаем.
Но половцу повезло, прибыла разведгруппа. Сразу за ней, показалась вторая.
Половецкая орда, снялась и откочевывала со стойбища на юг, в противоположную от русского отряда сторону. Вчерашние беглецы уже добрались, и предупредили об опасности соседей.
А карачевский полон, под охраной половцев, неторопливо двигался к старому стойбищу.
– Сначала освобождаем своих, – обрадовался новостям Олег, – меняем лошадей, и в бой.
– Никуда они не денутся. Дай людям час на подготовку, и тебе будет время на разведку, – приказал Мышкин.
– Нет. Через час стемнеет. Мы потеряем свои преимущества.
– Тогда отложим до утра. Я предлагаю сменить объект атаки. Утром двигаемся вслед
за ордой. Уверен, половцы клюнут, и бросятся в погоню, – настоял на своем Мышкин.
– Ты командир, тебе решать, – нехотя признал правоту Мышкина Олег.
– Лошадей не меняем. Двигаемся за ордой, пока не стемнеет, – приказал штабс-капитан.
Ночные дозоры дважды блокировали ночью попытки половцев прощупать русский отряд.
С рассветом, еще сонные всадники, тронулись к уже близкой ночевке половецкой орды. Мышкин, с удовольствием, рассматривал в бинокль, панику, царящую на стойбище. Неудержимое бегство в степь началось. Он остановился, пропустил отряд вперед, и подождал, пока пыль осядет. Далеко позади уже виднелись маленькие точки, их догоняла половецкие бандиты, охрана карачевского полона. Иннокентий Петрович прикинул расстояние, через пару часов нужно будет менять лошадей и принимать бой. А пока, новобранцы, недавние рабы половцев, с радостными криками устремились к близкой орде. Их задача была имитировать штурм, устраивать пожары и создавать панику в орде. Но слово дисциплина, было им, пока, незнакомо. Семьдесят новичков ворвались в половецкий лагерь, начался грабеж и убийства.
«Старики» держали строй, ждали приказа.
