остальным препаратам. Вопреки ожиданиям, продажи антикоагулянта пошли ни шатко ни валко, биржевые инвесторы охладели к 'Джинентек' (а заодно и ко всей биотехнологической отрасли), капитализация резко снизилась, и стала сказываться резкая нехватка средств для святая святых - научно-исследовательских работ компании.
В этот момент коммерческий гений Роберта Суонсона проявился снова в полном объеме, и 'Джинентек' предпринял невообразимый шаг - ушел под швейцарский концерн Roche Holdings! Правда, условия поглощения оказались очень нетрадиционными. По договору 'Рош' получал 65% собственности 'Джинентек' и права выкупить остальные 35% до 1995 года по заранее оговоренной цене (классический опцион). В обмен 'швейцарские гномы' предложили два миллиарда долларов, столь необходимых для продолжения всесторонних исследований и продвижения уже созданных препаратов, находящихся в стадии тестирования. Изюминкой соглашения стала полная внутренняя независимость компании. Такого еще не видели: в правлении 'Джинентек' из 10 человек 'Рош', владеющий контрольным пакетом, мог держать только двух своих представителей. Помимо этого 'Джинентек' самостоятельно определял всю финансовую политику компании, не отчитываясь перед швейцарскими хозяевами ни за какие траты. 'Ведь это в лучших интересах самого 'Роша', - убежденно заявляет Арт Левинсон, новый президент и генеральный директор 'Джинентек'. Прямо скажем, немыслимое положение, подстать, однако, уникальному профилю пионера коммерческих биотехнологий.
Мощнейшие финансовые вливания 'Роша' позволили 'Джинентек' удачно пережить первую половину 90 -х годов, отмеченную экономическим спадом, и выйти на взлетную полосу Великого Биржевого Помутнения Сознания конца 90-х во всеоружии. Даже на фоне интернетовских стартапов с их безумными 'бумажными' миллиардами капитализации 'Джинентек' смотрелся очень красочно. С этим периодом, кстати, связана одна анекдотическая история.
В 1995 году акции 'Джинентек' не достигли достаточно высокого уровня, чтобы 'Рош' пожелал представить свои опционы к исполнению и выкупить оставшиеся 35% акций компании по оговоренной цене, которая на тот момент оказалась гораздо выше текущей биржевой котировки. Однако и упускать вожжи из своих рук швейцарцам не хотелось. Прошли переговоры, в результате которых Керк Рааб продлил действие опционного соглашения до 1999 года. В обмен на столь приятную услугу он попросил у 'Роша' сущую мелочевку - личный кредит в 2 миллиона долларов на строительство скромного домика. Когда Суонсон и Бойер узнали о сделке, они уволили Рааба в одночасье. Место генерального директора компании занял блистательный Арт Левинсон, который своими умелыми действиями довел акции компании до уровня в 86 долларов за штуку в июне 1999 года, когда истекало право 'Роша' на выкуп оставшихся 35% акций по цене 82 доллара. Разумеется, на этот раз 'Рош' воспользовался своим правом и стал стопроцентным собственником 'Джинентек'. Компания перестала существовать на бирже под тикером GNE, зато сразу же возродилась в виде нового IPO [73] (символ DNA), поскольку 'Рош' согласился продать 20% новой компании.
Капитализация 'старого' 'Джинентек' насчитывала 11 миллиардов долларов. Капитализация 'новой' компании после первого же дня выхода на биржу составила 16 миллиардов. Иными словами, пионер биотехнологии и швейцарские разумники в результате молниеносного маневра заработали 5 миллиардов долларов из чистого воздуха!
Не следует, однако, путать потрясающие биржевые успехи 'Джинентек' с аферами Интернет-пузыря. 2000-й год навеки унес в небытие мутную массу 'доткомовского' [74] шлака, которая, к сожалению, потянула за собой ко дну всю американскую экономику. Однако именно 'Джинентек' стал той компанией, которая одной из первых не только полностью оправилась от удара, но и с лихвой превысила собственные докризисные показатели. Что не удивительно: сегодня из 15 биопрепаратов, прошедших апробацию FDA, 10 принадлежат пионеру индустрии. И все это на фоне феноменальных показателей роста - в среднем 25% ежегодно на протяжении последних пяти лет.
В 1999 году в возрасте 52 лет ушел из жизни Роберт Суонсон. Легендарный создатель 'Джинентек' скончался от рака мозга! Какая жестокая ирония судьбы!
Позвольте, любезный автор, а при чем тут 'рождественская сказка', с которой начиналось повествование? Ах да, чуть не забыл об этом пустячке. Помните, как начался взлет 'Джинентек'? Питер Зибург удачно синтезировал рекомбинантный гормон роста. На самом деле… нет, конечно, гормон синтезировал Зибург, но только не в лабораториях 'Джинентек', а в Калифорнийском университете Сан- Франциско, откуда его увел Суонсон по наводке Бойера. Несмотря на идеальные условия, созданные для молодого немецкого ученого, ему никак не удавалось воссоздать свой эксперимент в новом месте. А согласно общепринятым нормам, вся работа Зибурга после его ухода осталась в университетской собственности, включая расчеты, дневники и - главное - образцы генов. А дальше вы и сами всё знаете: Зибург вместе с коллегой Акселем Улльрихом (шепоток с акцентом в ночных коридорах университета!) сели в семейный фургон 'Вольво', поехали в свою бывшую лабораторию, покопались в собственных записях и позаимствовали чуток 'генов' из склянок. Через пару месяцев 'Джинентек' рапортовал об историческом прорыве в коммерческой биотехнологии.
Надо сказать, что Университет Сан-Франциско очень быстро узнал о ночном визите сотрудников 'Джинентек' и в мягкой форме указал на некрасивость поведения. 'Джинентек' спорить не стал и предложил 2 миллиона долларов отступного. На том и порешили. Однако в середине 80-х 'Джинентек' запустил протропин, на котором заработал 2 миллиарда долларов, и вот тут-то ученые мужи не выдержали. Попросили поделиться по-хорошему. 'Джинентек' вежливо, но убежденно показал фигу. И в 1990 году Alma Mater подала в суд. Жесточайшая баталия, которая продолжалась 9 лет, достойна отдельной истории. Чаша весов склонилась на сторону университета, когда Зибург в 1999 году неожиданно решил покаяться и сознался в похищении. Как ни возражали адвокаты 'Джинентек', что, мол, у раскаяния Зибурга есть очень приземленное объяснение: ведь если университет добьется права на получение патентных отчислений у 'Джинентек', Зибургу, как непосредственному изобретателю, полагается 10%, тем не менее, пришлось уступить: 'Джинентек' выплатил Университету Сан-Франциско 200 миллионов долларов.
В этом эпизоде меня больше всего заинтриговало определение, которое Зибург дал на суде своему поступку: 'Первородный грех'. Точнее не скажешь! Как ни крути, а получается, что всё из этого первородного греха и выходит. Даже 'Джинентек' - главная надежда человечества на излечение от самых страшных болезней.
Пентесилея и Абеляр
