августа 1953 года! По утверждению Кермита Рузвельта, провал операции был вызван не столько утечкой информации из стана заговорщиков (как заявил начальник канцелярии Мосаддыка, генерал Тахи Риахи, о путче, назначенном на полночь, он знал уже в пять часов вечера 15 августа), сколько полной неспособностью офицеров из окружения генерала Захеди к решительным действиям. «Нам пришлось приложить максимум усилий для того, чтобы объяснить говорливым и зачастую нелогичным персам, какие конкретно действия требуются от каждого из них», — писал в своем докладе Дональд Уилбер.
Фрустрация американского шпиона становится понятной после прочтения официального коммюнике правительства Мосаддыка о подавлении государственного переворота — более смехотворного исхода многомесячных усилий не мог бы себе представить даже Гораций5: «16 августа 1953 года в 1 час ночи полковник Намири (начальник монаршей гвардии) появился рядом с домом премьер-министра вместе с четырьмя грузовиками солдат, двумя джипами и бронетранспортером. Намири заявил, что доставил письмо Мохаммеду Мосаддыку, однако был незамедлительно арестован и разоружен»!
В самом деле, Намири привез Мосаддыку фирман шаха об освобождении от должности, однако сделал это в самый неподходящий момент, поскольку появился у дома премьер-министра до того, как туда подтянулось армейское подразделение подполковника Занд-Карими, обеспечивавшего боевое прикрытие заговорщиков.
Игра с добиванием
Провал «Аякса» в первом приближении смотрелся подлинной катастрофой: узнав об аресте Намири, шах тут же сбежал в Багдад, а затем в Рим, где в интервью журналистам заявил о невозможности возвращения на родину в обозримом будущем! Генерал Захеди впал в тяжелую депрессию, а его ближайшие соратники ушли в глухое подполье. Оценив обстановку как безнадежную, штаб-квартира ЦРУ издала приказ о прекращении операции «Аякс» и немедленной эвакуации ключевых агентов из Ирана.
Отказ Кермита Рузвельта исполнить приказ своего непосредственного начальства и свернуть операцию косвенным образом подтверждает нашу гипотезу об особых отношениях отпрыска благородной фамилии с Туманным Альбионом. Можно, конечно, предположить, что в Рузвельте взыграли амбиции и ему просто захотелось доказать, что провал был вызван не слабой подготовительной работой, за которую он отвечал, а бездарным исполнением распределенных ролей иранскими марионетками. Подобная гипотеза, однако, кажется нам неуместной в случае кадрового офицера разведки высшего эшелона. Кермит Рузвельт пошел на страшный риск, и личные мотивы едва ли могли уравновесить катастрофические последствия для карьеры и биографии в том случае, если бы его демарш не увенчался успехом. Полагаю, что единственным основанием подобного риска могли служить резоны глубоко надличностные и масштабные. Борьба с мировым коммунизмом? Я вас умоляю! Зато защита интересов Империи, в которой никогда не заходит солнце, выглядит весьма убедительно.
Как бы там ни было, но в последующие три дня — 16, 17 и 18 августа — Кермит Рузвельт со товарищи довел операцию «Аякс» до победного конца: добился устранения Мосаддыка от власти, назначения Захеди на должность премьер-министра и триумфального возвращения шаха!
Ставка во втором тайме была сделана на массовые выступления трудящихся, которых дружными колоннами вывели на улицы Тегерана, выдав предусмотрительно каждому на руки дневную заработную плату. Поводом к демонстрации послужило якобы насильственное изгнание Мосаддыком родного шаха. Люди разгуливали в праздничных нарядах (еще бы: лишний оплаченный выходной!), многие вообще не догадывались о смысле манифестаций.
Умелыми действиями специалисты по управлению людскими массами направили демонстрантов к зданию Радио Тегерана, у которого аккурат в этот момент совершал обращение к нации, стоя на танке, генерал Захеди (знакомая картинка, не правда ли?). Другая часть манифестантов перераспределилась на парламентскую площадь, где купленные политиканы забрызгивали слюной микрофоны, призывая шаха поскорее вернуться и наказать вероломного предателя Мосаддыка. Третья часть гуляющего народа стекалась непосредственно к дому премьер-министра.
Параллельно в столицу стягивались войска, подконтрольные Захеди. Знающие люди пальнули в воздух… Еще раз … и еще… потом снова пальнули, только не в воздух, а прямо в толпу. Гулко отозвались на призыв поддержать народную революцию танки. Кто-то крикнул: «Долой Мосаддыка, кровавого преступника!» Толпа бросилась врассыпную, однако наткнулась на заградотряд… «Проклятые сатрапы Мосаддыка стреляют в собственный народ!» — зычно рявкнул доброхот из числа осведомителей британского разведцентра.
К вечеру 19 августа вокруг резиденции Мосаддыка лежало более сотни трупов. По всему городу — еще 200. Дом премьер-министра был окружен танками и охвачен пламенем. Вчерашний народный избранник и герой Ирана Мохаммед Мосаддык сдался на милость победителей.
Aftermath6
Премьер-министра Мосаддыка судили за государственную измену и приговорили — страшно подумать! — к трем годам тюремного заключения. После отсидки и до самой смерти в 1967 году он оставался под домашним арестом.
22 августа обалдевший от неожиданно свалившегося успеха и еще не до конца верящий в победу шах Мохаммед Реза Пехлеви вернулся на родину из Италии. Журналистам шах сказал так: «Мой народ продемонстрировал верность монархии, и два с половиной года лживой пропаганды не отвратили его от меня. Моя страна не захотела принять коммунистов и сохранила мне верность». Кермиту Рузвельту шах сказал так: «Своим троном я обязан Богу, моему народу, моей армии и тебе!»
Очень скоро жизнь в Иране обрела достоинство в том виде, как его представляли себе на Западе: Англо-персидская нефтяная компания, переименованная в «Бритиш Петролеум» (сюрприз-сюрприз!), поделилась иранским черным золотом сначала с американцами, а потом и с подоспевшими на пир голландцами-французами; следом за нефтью в долгосрочную концессию (на четверть века!) отправилась вся остальная иранская экономика; шах Мохаммед Реза Пехлеви забыл о былой своей пугливости, создал тайную полицию «Савак» и застращал любимый народ невиданными репрессиями; любимый народ вспомнил о справедливом Мохаммеде Мосаддыке, горько вздохнул и… избрал себе нового защитника — неподкупного и принципиального Айатоллу Рухолла Хомейни!
Примечания
1 Указ восточного правителя.
2 Обменный курс того времени: 90 реалов за доллар США.
3 Речь идет об отце Нормана Шварцкопфа-младшего, героя «Бури в пустыне».
4 Как тут не вспомнить массовую подделку британцами «Континенталов» на исходе XVIII века!
5 … который, судя по крылатой своей фразе «Parturiunt montes, nascetur ridiculus mus» («Разрешаются от бремени горы, а рождается смешная мышь»), знал толк в убогих начинаниях.
