'семью' агента ЦРУ, который разоблачил ряд преступлений. За такой поступок невольный предатель должен расплатиться жизнью. Таков закон, он сам об этом говорит своему злосчастному 'протеже'. Гангстер (актер Де Ниро) дома. Звонок по телефону. Он спокойно выслушивает сообщение и коротко отвечает: 'Иду', - никакого беспокойства, переживаний. Дело есть дело, за все нужно расплачиваться. Говорит жене, что его вызвали, собирается уходить. Подходит к дверям, возвращается в комнату и начинает освобождать карманы: вынимает ключи, мелочь, снимает с шеи крестик, целует его и кладет все в ящик буфета. Приоткрывает его - чтобы обратили внимание, и уходит так же спокойно и деловито. В дверях чуть задерживается, поворачивается, но удержался от сентимента, уходит. В темноте раздается выстрел. Спокойная драма.
Мария Осиповна Кнебель была связана творческой дружбой с выдающимся режиссером, педагогом и теоретиком театра Алексеем Дмитриевичем Поповым. Она рассказала о работе Алексея Дмитриевича над спектаклем 'Трудные годы' во МХАТе. Думаю, что ее воспоминания относятся не только к данному спектаклю, а к методологии режиссера в самом широком понимании творческой деятельности.
'Умение Алексея Дмитриевича сочинять безмолвные проходы, которые раскрывают атмосферу, обостряют действие, было удивительным, он сочинял эти проходы и дома, за экземпляром пьесы. Но…он обладал обостренным слухом и тс тому, в какой момент сцену, идущую на первом плане, нужно поддержать или перебить, с музыкальной точностью ощущал необходимость нового движения на сцене, и импровизируя, тут же сочинял его'.
Далее Мария Осиповна говорит о работе над режиссерскими паузами со студентами в ГИТИСе: 'Каждый студент должен был сочинить такую паузу, в которой нет текста, но которая обусловлена происходящим, предшествует тексту или завершает происходящее. Пауза должна быть связана с эмоциональным 'зерном' пьесы, с ее поэтическим строем, характерами и внутренними монологами действующих лиц. По мысли Алексея Дмитриевича, эти паузы должны были стать маленькими режиссерскими новеллами, раскрывающими суть происходящего'.
'Пауза создает атмосферу: атмосферой, как сильнейшим средством выразительности, Алексей Дмитриевич занимался особо… Попов вспоминал слова Вл. И. Немировича- Данченко: 'тишину надо создавать звуками'. И Алексей Дмитриевич искал атмосферу сцене в Успенском соборе: ранняя обедня. Звук колокола. Голос дьяка, читающего часослов. Пламя свечи на аналое' [22] .
В 30- х годах Юрий Александрович Завадский выпустил элегантный, но наполненный тонкой иронией спектакль французского драматурга Луи Вернейля 'Школа неплательщиков'. Мы упоминали об этой работе мастера в связи с ролью Бетти Дорланж в исполнении В. Марецкой. Режиссер ввел в спектакль пластический лейтмотив -танцующую пару, появляющуюся на просцениуме между картинами, своеобразный комментарий к событиям - попытке (безрезультатной!) мужа бороться с изменами жены и на этом фоне решение модной по сей день проблемы- как избежать уплаты налогов. Ни первая, ни вторая проблемы в пьесе разрешения не получили. С каждым появлением пары конфликт обострялся, и танец заканчивался настоящей дракой, с порванным вечерним туалетом и фраком, от которого остался один рукав.
К сожалению, этот эффектный и забавный прием стал расхожим в спектаклях, вовсе не подходящих к такому решению.
Растаскивание по спектаклям - без указания настоящего авторства - постигло интермедию - режиссерскую паузу спектакля 'Не было ни гроша, да вдруг алтын' в Студии под руководством Н. Н. Хмелева. Режиссеры Н. Хмелев и Е. Телешева ввели в спектакль трогательный дуэт слепого старика-шарманщика и девочки лет двенадцати, поющей тонким голоском тоскливую песенку о вечных страданиях. Создающая фон народной жизни пара стала кочевать по спектаклям, перевоплощаясь в представителей разных национальностей, переодеваясь в разные костюмы. Даже сам Георгий Александрович не удержался от соблазна и ввел такой дуэт в свой последний спектакль 'На дне'.
Пауза создает ритм сцены, всего спектакля.
Летом 1935 года в Москве гастролирует грузинский Театр им. Руставели. Спектакли, поставленные Сандро Ахметели, 'Ин тиранос' ('Разбойники' Ф. Шиллера) и 'Анзор' ошеломили москвичей. 'Анзор' являлся грузинским вариантом 'Бронепоезда 14-69' Всеволода Иванова, который прошел в Художественном театре с большим успехом. Поэтому к 'Анзору' в Москве отнеслись настороженно. Действие перенесено на Кавказ, сибирские партизаны стали горцами, Вершинин стал Анзором, Васька Окорок - Ахмой. Последний акт. Партизаны должны задержать бронепоезд с белогвардейскими частями, направляющимися усмирить большевистское восстание в городе. Сделать это можно, только если кто- нибудь ляжет на рельсы, чтобы машинист остановил бронепоезд. Кто станет таким героем? На подвиг готовы все: Анзор сам решает пожертвовать жизнью, но он нужен отряду. Тогда вспоминают старинный обычай, когда прекрасная девушка сама выбирает партнера для танца. Тот, к кому она подойдет, ляжет на рельсы, он будет достойнейшим. Приглашают Заиру, невесту отважного партизана Ахмы. Анзор говорит ей: 'Давай посмеемся в лицо смерти! Мы хотим видеть твой танец перед боем, избери любого из нас!'
Сцену заполняет, захлестывает пляска партизан и девушки, сопровождаемая аккомпанементом зурны на сцене и шумом приближающегося вдали поезда, неотвратимо грозные ритмичные перестуки колес, ставшие музыкальной и эмоциональной основой действия.
Партизаны располагаются в своеобразной пирамиде из полутора десятка саклей, уходящих вверх, в гору, крыша каждой сакли - как площадка для танца. Пляска разгорается, кажется, что танцуют не только люди, но и сами горы! Над головами развевались бурки, темпераментные гибкие актеры полностью отдаются пляске! В кульминационный момент танца Заира останавливается перед самым дорогим, самым любимым- перед Ахмой. Выбор сделан! Все окаменели… В неожиданную паузу врывается, гремит нарастающий до звона в ушах стук колес бронепоезда. Ахма падает к ногам невесты: она благословила его на подвиг! На обоих спектаклях, которые я видел (руставелевцы играли в Театре им. Евг. Вахтангова), весь зрительный зал вставал в едином порыве.
В спектакле Федора Николаевича Каверина 'Трус', 'опыте трагедии', как определил жанр сам автор, А. Крон, сцена поединка солдата и поручика стала ритмическим центром действия. Солдат (не помню его фамилии, помню лишь актера Ф. Селезнева) ненавидит поручика Золотарева (артист С. Вечеслов), из-за которого чуть было не сорвалось восстание 1905 года и погибли руководители большевистской подпольной организации. Солдат и поручик дерутся ожесточенно, и в драке они переходят в железнодорожную будку. Тишина. Пауза. Один выстрел. У зрителей нервы напряжены до предела. Наконец, открывается дверь из сторожки. Шатаясь, выходит поручик Золотарев. Вскрики в зале. Золотарев стоит неподвижно. Пауза. Золотарев падает на снег. Из дверей появляется солдат. Овация!…
Ожидание - оно создает ритм, а не беготня, задыхающиеся голоса и тому подобные признаки нетерпения. Вспоминаю 'Город на заре'. Веня Альтман (3. Гердт) ждет любимую девушку. Ее видели с другим. Придет или не придет? Веня сидит и раскладывает пасьянс - успокаивает нервы.
Смысл темповой игры - в замедлении, оттягивании. Саратовский премьер Иван Артемович Слонов в таких случаях говорил: 'Дай оттяжку на баяне…' - очевидно, не очень литературно, но для актера становилось все ясно! Контрастное сопоставление ритмов дает необходимый результат. Нарочитая замедленность: все ждут важного сообщения, приходит вестник, долго и аккуратно раздевается. Все ждут. А он еще сапоги не снял… Ну же…
Часто актеров и режиссера захлестывает штамп ритма: 'Динамьте!' - впервые услышал такой рабочий термин у известного (в узких кругах) режиссера. Классика штампа - Бобчинский и Добчинский. Динамят! А вот Мейерхольд решил эту сцену в волнующих душу и нервы всех окружающих предельно замедленных темпах - каждый из них хочет поразить своими сведениями, не отдает пальму первенства партнерам, предвкушает реакцию слушателей - и от этого ритм становится напряженнее.
В студенческом спектакле 'Укрощение строптивой' в достаточно заигранной сцене Петруччо и Катарины известный хрестоматийный поцелуй. Но Катарина, вместо установленной пощечины наглецу, вдруг замерла. И не просто замерла, а надолго - не может понять, что с ней произошло,
