«Правда ли это? Мой любимый Тхэ Ха! Неужели вернулся?» Ей хотелось полететь на крыльях, чтобы скорее увидеть Тхэ Ха. Дорога казалась бесконечно долгой. Ее пестрая косынка мелькала среди изумрудного вереска. Уже смеркалось, когда, запыхавшись от быстрого бега, она влетела в комнату.
Навстречу ей поднялся какой-то человек и сурово посмотрел на нее. Чон Ок оторопела. И вдруг его глаза потеплели, по изможденному скуластому лицу расплылась радостная улыбка. Такая улыбка и такие глаза были только у одного Тхэ Ха. Она подбежала к Тхэ Ха и взяла его за руки. Ее счастливые глаза застлали слезы.
— Не плачь, дорогая!… Видишь, все хорошо. — Он ласково посмотрел на Чон Ок и сильной рукой притянул ее к себе.
— Не плачь, Чон Ок, — повторил он. — Успокойся.
— Что с тобой было, Тхэ Ха? Ты ранен?—взволнованно спросила Чон Ок.
— Откуда тебе это известно?…—Тхэ Ха горько усмехнулся и отвернулся, чтобы не встретиться с глазами Чон Ок. Он мечтал вернуться к любимой героем, а с трудом добрался сюда едва живой, весь в лохмотьях, так и не совершив ничего геройского. Чем ему похвалиться перед ней?
— Ты ранен?—снова спросила она.
— Пустяки. Слегка царапнуло голову, — ответил Тхэ Ха и опустился на кан.
В выражении его лица, манере держаться и в непривычно резких движениях было что-то новое, чего раньше Чон Ок никогда не замечала. Будто подменили его; он стал неразговорчив, мрачен и казался постаревшим лет на пять.
— Какой у тебя измученный вид! Это правда, что ты спасся чудом? — спросила Чон Ок, бережно снимая с его головы грязный бинт.
— Что было, то прошло. Лучше об этом не вспоминать, — Тхэ Ха горько усмехнулся.
— А как мама? Она ушла?
— Наверное.
— Разве ты ее не видел?
— Видел, но, когда ушел, она еще оставалась.
Чон Ок, промывая теплой водой рану на голове, засыпала его вопросами. Тхэ Ха отделывался немногословными ответами.
— Где же тебя ранили? Я должна знать, говори! — настаивала Чон Ок.
— Там, на шахте… — и Тхэ Ха нехотя поведал ей о том, что с ним произошло. Время от времени он сжимал кулаки, и глаза его блестели, точно сталь штыка.
— Раньше мы жили, ни о чем не задумываясь, — продолжал Тхэ Ха. — Знали, что есть враг, но не представляли себе, каков он на самом деле. Теперь я понял, что на этой земле нам с ним не ужиться: или мы должны уничтожить его, или он — нас. Третьего пути нет.
И он снова погрузился в свои думы. Чон Ок тщетно пыталась отвлечь его от них. Должно быть, что-то в его сердце оттеснило Чон Ок, — а ведь раньше только она безраздельно занимала все его мысли. Бывало, увидит ее — и весь просияет. О, как она любила его в такие минуты! А теперь он стал каким-то другим. Сколько он, бедный, выстрадал!…
— Так и думала, что Док Ки окажется предателем…
На этом разговор оборвался. Рана на голове Тхэ Ха все еще болела. Спина была в страшных ожогах от пыток каленым железом. Чон Ок, осторожно промыла и забинтовала раны на спине.
Вошел Чун О.
— Ну, как себя чувствуешь?
— Хорошо. Мне надо только как следует выспаться.
— А ты не шути: раны могут нагноиться. Хорошо, что у нас нет недостатка в медикаментах. Чон Ок тебя подлечит, — проговорил Чун О, следя за проворными руками Чон Ок. — А ты, как настоящий доктор, — похвалил ее Чун О. — Хоть сейчас назначай тебя начальником санчасти.
— Куда мне? Я лучше пойду бойцом в отряд.
Эти слова Чон Ок не были случайными. Как только зашла речь о создании партизанского отряда, она поделилась своими мыслями с Хи Соном. А теперь, когда вернулся Тхэ Ха, твердо решила, что ее место только в отряде, рядом с ним.
— Об этом поговорим после. А ты, Тхэ Ха, отдыхай. Хи Сон придет еще не скоро. Тогда и решим, куда тебя определить. Где тебе лучше отдыхать? Может, у Чон Ок?—Чун О широко улыбнулся, заставив покраснеть невесту Тхэ Ха.
— Я останусь здесь, — поспешил ей на выручку Тхэ Ха.
Чон Ок простилась с женихом и пошла домой. Порывами набегал пронизывающий ветер. Рваные клочья туч низко нависли над землей.
Она шла и думала о Тхэ Ха. «Да, я непременно буду рядом с ним, всегда и везде!»—сказала себе она и ускорила шаг.
Глава 19
Когда Хи Сон и старик Хен Ман с трудом добрались до провинциального комитета партии, была уже глубокая ночь. Комитет временно разместился в конторе электростанции в глухом ущелье реки Чандинган. В мирное время каждую ночь здесь зажигались гирлянды электрических огней и окрестность оглашалась гулом машин, но сейчас кругом стояла мертвая тишина, словно ущелье притаилось в напряженном ожидании завтрашнего дня.
Раздвинув маскировочный тент, Хи Сон и Хен Ман проскользнули в помещение партийного комитета. В приемной, освещенной керосиновой лампой, было много людей. Кто в рабочей одежде с винтовкой через плечо, кто в турумаги[13], с котомкой за плечами, кто в новенькой с погонами военной форме — и все эти люди пришли сюда посоветоваться в этот трудный час с партийными руководителями.
Пробираясь вперед, Хи Сон со стариком Хен Маном случайно увидели знакомого им заведующего орготделом провинциального комитета и спросили, где найти секретаря. Он кивком головы указал на соседнюю комнату.
Хи Сон открыл дверь. Секретарь сидел за столом и беседовал с тремя крестьянами.
Рядом с ним сидел пожилой человек и, склонив лысую голову, что-то старательно записывал. Крестьяне волновались и порой путались. Тогда секретарь наводящими вопросами уточнял нужные ему факты. На его плечи было накинуто старое зимнее пальто с меховым воротником. Неторопливые движения, тихий уверенный голос секретаря — все это, казалось, говорило о большом внутреннем спокойствии и глубокой вере в правоту своего дела.
Хи Сон хорошо знал этого энергичного и умного руководителя. В мирное время Хи Сон долго и мучительно раздумывал над каким-нибудь сложным вопросом и, не найдя решения, наконец отправлялся в провинциальный комитет. Секретарь встречал его как старый товарищ, помогал дельными советами. С ним всегда было легко и просто работать.
— Здравствуйте, — подойдя к столу, проговорил Хи Сон.
Секретарь, прикрыв ладонью глаза от света лампы, взглянул на Хи Сона и сказал:
— Вижу, не один, здесь и Хен Ман… Здравствуйте, дорогие товарищи! — Он крепко пожал им руки.
Все выглядело до удивления буднично, будто старые знакомые в мирное время собрались для обсуждения очередного вопроса. Секретарь повернулся к человеку с лысиной и представил:
— Чо Хи Сон, секретарь Ковонского уездного партийного комитета. Хен Ман, председатель Народного комитета.
Теперь Хи Сон мог разглядеть представителя Центра. Он и раньше несколько раз видел его в провинциальном комитете, да и встречал его фотографии в газетах и хорошо знал, кто сейчас перед ними сидит.
— Познакомьтесь. Уполномоченный ЦК по нашей провинции.
