нет?
Лучетта (громко, вся дрожа). Хочу, хочу, синьор!
Лунардо. Видела ты своего жениха?
Лучетта. Видела, синьор.
Лунардо. Синьор Маурицио.
Маурицио (грубо). Что еще?
Лунардо. Полно, старина! Не отвечайте, сказать по справедливости, так грубо.
Маурицио. Ну, говорите, что хотели сказать.
Лунардо. Если вы ничего не имеете против, отдаю дочь вашему сыну.
Маурицио. Этот молодчик не заслужил такой милости.
Филипетто (с мольбой в голосе). Синьор батюшка…
Маурицио. Выкинуть такую штуку!
Флипетто (так же). Ах, синьор батюшка…
Маурицио. Не желаю я его женить.
Флипетто (шатаясь, в полуобмороке). О, я несчастный!
Лучетта. Поддержите его, поддержите…
Феличе (к Маурицио). Что за бессердечный вы человек!
Лунардо. Он хорошо делает, что стыдит его.
Маурицио (к Филипетто). Подойди сюда!
Флипетто. Слушаю.
Маурицио. Раскаиваешься ли ты в своем поступке?
Филипетто. Раскаиваюсь, синьор батюшка, уверяю вас.
Маурицио. Смотри, когда женишься, я потребую прежнего повиновения и чтобы ты во всем от меня зависел.
Филипетто. Обещаю вам, синьор батюшка.
Маурицио. Ну, подойдите и вы, синьора Лучетта. Будьте мне вместо дочери.
Филипетто (Симону). Как это делается?
Феличе. Да вот так — дайте руку, и все.
Маргарита (в сторону). Бедняжка!
Канчано. Да, да, синьора, мы будем свидетелями.
Симон. А когда ребеночка ждать?
Лунардо. Ну, дети, будьте счастливы. А теперь — обедать, обедать!
Феличе. Но, милый синьор Лунардо, граф из любезности ко мне остался там, я его просила подождать. Неужели же вы так его и отправите? Ведь именно он уговорил синьора Маурицио и привел его. Это будет очень неучтиво.
Лунардо. Да ведь мы идем обедать.
Феличе. Пригласите и его.
Лунардо. Ни за что, синьора!
Феличе. Вот видите, опять! Ваша грубость, ваша невоспитанность были причиной всего этого скандала, знаете, чем кончится? Я говорю это всем троим — да, да! Вы заслужите общую ненависть, и сами будете всем недовольны, окончательно обозлитесь и станете всеобщим посмешищем. Да будьте же вы немного учтивее, обходительнее, человечнее! Смотрите, как поступают ваши жены, и если их поступки пристойны, правильны, уступите и вы кое в чем со своей стороны, пойдите им навстречу. Этот приезжий граф — человек благородный, честный, учтивый; знакомство с ним — только честь, это знает мой муж, иначе он не пришел бы к вам с ним. Это приятное, почетное знакомство, и только знакомство. Что касается нарядов, то лишь бы мы не тянулись за модой, не разоряли дом, а прилично одеваться необходимо для вас же. В общем, если вы хотите жить спокойно, жить в мире с женами, будьте людьми, а не дикарями, приказывайте, но не тираньте. А если хотите, чтобы вас любили, любите и вы.
Каичано. Нужно сказать, необыкновенная женщина моя жена!
Симон. Убедила она вас, синьор Лунардо?
Лунардо. А вас?
Симон. Меня — вполне!
Лунардо (Маргарите). Зовите этого графа обедать.
Маргарита. С радостью. Дал бы бог, чтобы этот урок пошел вам на пользу.
Марина (к Филипетто). А вы, племянничек, как будете обращаться с молодой женой?
Филипетто. По приказу синьоры Феличе.
Лучетта. О, я всем буду довольна!
Маргарита. Ей только не нравится, когда рукавчики мятые.
Лучетта. Полно, неужели вы меня не простили еще?
Феличе. Бросьте все это. Идемте обедать, давно пора. И если повар синьора Лунардо рассчитывал на дикарей, то за столом их не будет. Все мы ручные, добрые люди, все хорошие друзья. Будем веселиться, есть, пить и поднимем бокалы за здоровье всех тех, кто так любезно и благосклонно нас принял, выслушал и извинил.
Примечания
I Rusteghi
Комедия написана на венецианском диалекте; только один персонаж — приезжий граф Рикардо — говорит на литературном языке. В первый раз она была представлена в Венеции, в театре Сан-Лука, 16 февраля 1760 года. В «Мемуарах» Гольдони ошибочно относит постановку этой комедии на сцене к 1757 году. Напечатана она впервые в издании Паскуали (т. III, 1762 год), вместе с посвящением французскому послу в Венеции графу де Баски.
В предисловии к комедии Гольдони поясняет смысл слова «rustego» (самодур), под которым в Венеции подразумевают 'человека грубого и неотесанного, врага учтивости, культуры и вежливого обхождения' {'Opere complete di Carlo Goldoni, editedal municipiodi Venezia', т. XVIII, стр. 17. В дальнейшем ссылки на это издание даются сокращенно: Ed mun.}.
Современники Гольдони дали высокую оценку комедии. 'Бесчисленные обстоятельства, — писал Гаспаро Гоцци, — все очень тонко списаны с натуры, столкновения столь естественны и выразительны, что кажется, будто видишь и слышишь вокруг себя то, что автор описывает: природа говорит в его сердце, когда он обдумывает пьесу…
…В настоящей комедии четыре персонажа охарактеризованы как самодуры, отчего ситуации легко рождаются и развиваются сами собой; один и тот же характер по-разному изображен в четырех персонажах
