сломать ни бизнес, ни кризис, ни отдых, даже самый веселый. Стоя за занавеской в огромном сложном агрегате, объединившем джакузи и душевую кабину, и, как всегда, жизнерадостный, банкир с удовольствием вспоминал вчерашние подвиги Ефима.
– Заткнись, пожалуйста, – мягко попросил его Береславский, склоняясь над раковиной.
Вован заржал:
– Да ты просто не допил! Пойди на кухню, налей пятьдесят грамм – и как рукой снимет!
Ефим с ужасом представил, как льет в горло эту вонючую и горькую гадость. Ни за что! Он действительно ушел на кухню и выпил, наверное, с пол-литра вкуснейшего морса, приготовление которого Вован никому не доверял: варил сам, лично. Потом встал под душ в освободившейся ванне. Тугие струи холодной воды сильно подпортили ему настроение – хотя до этого казалось, что хуже уже не бывает. Зато перестало тошнить.
«Все, пора завязывать», – решил Ефим. Ему было стыдно перед Натальей, и он дал себе слово, что больше – никогда. Он понимал, конечно, что это слово не первое и, скорее всего, не последнее. Но сию секунду был искренен в своих благородных намерениях.
На кухне Вован, опять-таки по собственному рецепту, заваривал чай.
– Классный был вечерок! – никак не мог успокоиться он.
– Да уж, – тихо соглашался Ефим.
– Но, блин, как ты Дозора напугал! И меня тоже. Я уж думал – хана.
– Я? – изумился Береславский. – Напугал Дозора?
– А кто же! Я, что ли? – хохотнул Вован. – Скажи еще, что не помнишь.
– Нет, помню. – Ефиму не хотелось выглядеть совсем уж запойным. – Только не все.
– Дозор тебя облаял, помнишь?
– Вроде да.
– А ты на него заорал: «Заткнись, гад волосатый!» Он чуть цепь не перегрыз! Брехал как бешеный. Кстати, ты его тоже облаял.
– Матом? – схватился за лысую голову Ефим. – При девчонках?
– Каким матом? Натурально облаял. Обгавкал! Встал на четвереньки и обгавкал. А потом сказал, что возьмешь его голыми руками.
– Я? – не поверил Ефим. – Дозора? Твое чудище?
– Кончай голову дурить! Ты что, в самом деле не помнишь? – раскатисто ржал Вован.
– Не очень, – наконец признался Береславский.
– Дозор рвался с цепи. А ты сказал, что «человек» – звучит гордо.
– Это не я сказал, – скромно поправил Ефим.
– Вчера – ты, – отмахнулся Вован. – И что не смеют кобели облаивать поэтов. Потом намотал шарф на руку и пошел на Дозора.
– О господи! – простонал Ефим, представив всегда наводившие на него ужас клычищи Вовкиного волкодава. – Я где-то читал об этом. Кинологи обертывают руку и суют псу в пасть.
– Вот-вот, – подтвердил Вован. – Вспомнил наконец.
– И я это сделал? – всерьез ужаснулся герой вчерашнего дня.
– Не видел. За ружьем побежал.
– Зачем?
– Вообще-то ты мне дороже Дозора, – честно признался Вован.
– А дальше что было? – безнадежно спросил Береславский.
– Дальше девчонки рассказали. Они тебя вдвоем держали, но ты вырвался и поперся к будке. Кричал, что ты – венец. Не помнят чего.
– Природы, – подсказал Ефим.
– Да, наверно, – согласился друг.
– А Дозор что? – утомленно спросил Береславский.
Вован опять заржал:
– Не поверишь! Спрятался в будку!
– Я страшен в гневе, – успокаиваясь, подтвердил Ефим. Эта история оказалась не столь ужасной, он уже был готов к худшему.
Через полчаса, напившись чая и морса, в почти нормальном состоянии Береславский собрался в путь.
– До свидания, девчонки! – заглянул он в комнату.
– Ой, а вы уезжаете? – расстроилась старшая «племянница». Они с Ефимом вчера быстро нашли общий язык.
– Да, – огорченно подтвердил Ефим, – дела. – При виде полуприкрытой одеялом дамы он вдруг подумал, что мог бы еще немного задержаться. Но совесть внезапно проснулась и из какого-то дальнего закутка высунула-таки свой коготок. К тому же опять пришлось бы развязывать и завязывать ботинки. – Никак не могу. Счастливо оставаться.
– Еще встретимся? – улыбнулась «племянница».
– Надеюсь, – ответил Ефим и в который раз устыдился собственной беспринципности.
Его машина осталась за забором: ночью на ней ездили в круглосуточный ларек за водкой и застряли в сугробе. Утром сторож – он же конюх – откопал «аудюху», и теперь она стояла на чистой дороге. Ефим нажал на кнопку брелока, но машина не пикнула. «Ну вот, начинается, – подумал он. – Хорошо хоть замки дверей открыты».
Он сел на водительское место, удобно прижался к высокой спинке, включил двигатель и обогрев сиденья. Только тронулся – как почувствовал холод и болезненное нажатие у правого виска.
«Что за черт!» – поднял он руку, чтобы отодвинуть невесть откуда взявшуюся штуковину.
– Сидеть, сука! – прошептал чей-то голос сзади и снизу.
«П…ц, – пронеслось в голове ошеломленного Ефима. – Допился!»
– Давай прямо к шоссе, потом скажу, куда свернуть.
Береславский наконец понял, что это не глюки, а к его виску действительно прижат ствол небольшого, но от того не менее страшного пистолета. Он скосил глаза назад и увидел внизу злое лицо. Мужик хотел напугать Ефима и, безусловно, своего добился.
«А где ж туловище-то?» – ужаснулся Береславский, снова впав в сомнения относительно реальности происходящего.
– Останови, – приказал страшный голос, когда они отъехали от дома на порядочное расстояние.
Ефим послушно остановился. Маленькое круглое отверстие, нацеленное в его голову, оставляло немного простора для вариаций. По приказу вылез из машины, держа руки за головой.
А дальше было и больно, и стыдно. Злобный, заметно хромающий карлик, не спуская Ефима с прицела, ловко сковал его наручниками, залепил скотчем рот и заставил залезть в багажник собственного автомобиля!
– И не вздумай стучать! – предупредил он деморализованного Береславского. – Замочу!
Ефим и не собирался сопротивляться. Во-первых, потому, что он действительно сильно испугался – аж сердце заколотилось и внизу живота стало холодно. Во-вторых, когда чуть отдышался и успокоился, отметил, что лилипут действует по его, Береславского, сценарию. Так что чему быть – того не миновать. Он сам делал все, чтобы им заинтересовался Прохоров. А в том, что его везут к Жабе, Ефим не сомневался ни на миг: на кого еще мог работать такой страшный персонаж, как будто выскочивший из малобюджетного триллера?
И все же хоть в чем-то стало легче. Теперь ему было не так стыдно перед Натальей. Вот взяли в плен, могут даже убить. На этом фоне какие-то мелкие грешки смотрелись уже не столь ужасно.
Машина долго ехала, петляла, дергалась в пробках. «В Москву въезжаем», – сообразил Ефим. Утром на въезде такие заторы были обычным делом. От нечего делать повернулся на левый бок и приподнял голову, чтобы попытаться найти щелку под крышкой багажника.
Упорным – везет! Совсем крохотной оказалась щелка, и та постоянно то открывалась, то закрывалась, отслеживая малые неровности дороги. Но и мгновения хватило, чтобы определиться: мимо них пронесся автовокзал на «Щелковской». Точнее, они пронеслись на зеленый мимо автовокзала.
