капитанском мостике настоящего корабля. Теперь уже именно корабля, а не судна: позавчера в открытом море опробовали пушку — точнее, двухорудийную зенитную установку — и крупнокалиберные пулеметы. Стрелковое оружие отстреляли еще раньше.
Все работало, кроме второй артиллерийской установки, прикрытой контейнером на корме, которую требовалось серьезно ремонтировать — Ефиму Аркадьевичу, похоже, подсунули брак.
Разбираться с сухопутным в принципе оружием Вадику долго не пришлось: алгоритмы действия одни и те же, разве что вооружение его МПК было несравнимо более мощным и современным.
Вокруг него — приборы. Не те, что были на его боевом корабле, и не те, что изучали в училище, но такие же понятные и такие же необходимые в открытом море.
С одной только системой пришлось разбираться отдельно — радаром, отслеживающим быстрые передвижения даже совсем маленьких, неприметных целей.
Рядом с крупным портом — когда только выходили в свой первый поход — включать такой прибор было бесполезно: экран рябил от засветок, а цифровой целеуказатель захлебывался от информации.
В открытом море — другое дело. С таким оборудованием можно было быть почти уверенным, что морские ночные тати, пираты двадцать первого века, не подкрадутся к их судну незамеченными.
Само судно Вадику понравилось с самого начала: небольшое, но прочно сделанное — японцы мастера клепать такие, — оно было вполне пригодно к океанскому плаванию. Особенно после того, как на деньги Береславского в трюмах были установлены дополнительные топливные танки.
Хотя у Чистова-младшего есть серьезные сомнения в том, что адмирал-профессор еще имеет хоть какие-то собственные деньги. Безумный проект высосал его целиком, и лишь кредит, полученный с помощью очередного друга, теперь — сингапурского, помогает их предприятию в прямом и переносном смыслах держаться на плаву.
Впрочем, Ефим Аркадьевич не унывает.
Он по десять раз в день бегает смотреть на карту, отсчитывая оставшиеся до пиратов морские мили. Возможно, ему кажется, что там их славный корабль ожидает нечто вроде разбойничьей выставки: выбирай, атакуй, стреляй, захватывай и получай выкуп.
Вадик частенько подтрунивает над боссом, но, во-первых, относится к нему тепло, а во-вторых, отдает себе полный отчет в том, что этот ненаигравшийся дядька вполне способен претворять в жизнь такие дела, о которых дисциплинированный и целеустремленный лейтенант Чистов даже мечтать побаивается. Не то что реализовывать их.
Кстати, он уже не лейтенант. Он — вице-адмирал флота страны, название которой пока так и не научился выговаривать, но чей флаг висит у них над кормой и на клотике коротенькой мачты. А также заместитель командующего флотом этой невеликой державы.
Ефим Аркадьевич даже табличку над его каютой повесил с реквизитами. И удостоверение дал. Хотя, на взгляд Вадика, на всем этом, как и на сверкающей золотом парадной форме, вполне можно было сэкономить. Глядишь, и кредит бы не понадобился.
Нет, кредит все равно бы понадобился.
Первоначальная стоимость судна оказалась в разы меньше реально необходимых денег. В противном случае их первый выход в океан легко мог оказаться последним.
Вообще же кораблик со странным именем «NATALY № 351» Вадику безумно нравился — и за непотопляемые обводы, и за нефорсированный, но надежнейший, тоже японский, дизель, и за крошечные уютные каюты. Хотя, наверное, главная причина — что «NATALY № 351» была первым судном, целиком подчинявшимся руке и воле капитана Вадима Чистова.
Откуда взялось такое странное название, тоже было понятно. Ефим Аркадьевич желал увековечить имя своей многотерпеливой жены, но поскольку корабль был военным, то потребовалось и международное кодовое обозначение. В итоге — не факт, что адмиральской супруге понравится прикрепление к ее светлому имени трехзначного номера. С учетом имевшихся неправильных наклонностей адмирала — а говоря прямым текстом, любвеобильности — это выглядело особенно двусмысленно.
— Командир, что там на радаре? — На мостик зашел Славка Беклемишев. Он отвечал за боевую команду из четырех штыков, тоже, как и сам Славка, вышедших из псковской десантной дивизии. Прапорщику Беклемишеву Береславский, человек не жадный по сути, отвалил звание генерала и должность командующего морской пехотой все того же государства с невыговариваемым названием. «Эх, еще б зарплаты соответствовали званиям», — помечтал Вадик: денег пока что не платили ни разу, поскольку все уходило на содержание их могучего флота.
— Пусто на радаре, — глянув на экран, отозвался вице-адмирал Чистов. И не удержавшись, добавил: — Генерал, ко мне следует обращаться либо «ваше превосходительство», либо «господин капитан». Так что оставьте свои сухопутные привычки.
— Есть, ваше превосходительство! — заржал Беклемишев. И спросил, не ожидается ли в ближайшем будущем хоть какая-то денежка — его жена в Пскове только что родила второго, и вопрос стоял остро.
— Аркадьич обещал в течение недели, — слил Вадька секретную информацию. За конвоирование «Дианы» они точно должны были заработать — договор был заранее подписан. А вот сухогруз пристроился к ним хоть и сознательно, но нелегально — видимо, благодаре утечке информации с «Дианы». И теперь Береславский вел трудные переговоры с его капитаном.
— Значит, даст, — обрадовался Славка. — Он мужичок не гнилой. Сам сидит, как и мы, на консервах с макаронами.
— Абсолютно не гнилой, — подтвердил адмирал. — Но… — он попытался точнее подобрать слова, — уж очень небанальные у него идеи. А потому велик риск.
— Это точно, — согласился Беклемишев. — Полный нестандарт. Однако романтика.
— Мне тоже нравится, — признался Чистов-младший.
Они выкурили по сигаретке, после чего Славка пошел к своей — носовой — пушке: она была замаскирована брезентовой беседкой, и у него там находился командный пункт со средствами связи и мощной оптикой. Его бойцы дрыхли в кубрике, но Вадик не сомневался, что в течение минуты их линкор смог бы открыть огонь. Все парни были тертые, не по разу участвовали в реальных боевых действиях.
Так прошло еще три часа.
Береславский появился лишь раз, похвастал, что бабки с «Дианы» уже на их счету и что он ведет трудные переговоры с капитаном сухогруза, но этот жмот пока отпирается, утверждая, что в море платных дорог нет.
Еще несколько часов — и рассветет.
Вадик помечтал, куда они с Томкой вложат полученные деньги. Хоть сумма ожидалась приличная, однако на все желаемое молодой семье явно не хватало.
«Ничего, — подумал Чистов. — Лиха беда начало». Он до последнего не верил, что кто-то будет платить им за конвоирование или — тем более — за выкуп захваченных ими пиратов.
Но ведь в экологическую деревню имени Береславского он поначалу тоже ни на грош не верил! А отец позавчера сказал, что уже ветровое поле построено — даже по Первому каналу показали, — и продажи идут довольно активно. Да еще семь гектаров площади сданы под опытное поле и экспозицию экологичных стройматериалов. За немалые деньги, между прочим. По крайней мере, новые инвесторы у них чуть не в очередь выстроились.
Нет, идеи Береславского, несомненно, безумны, но явно имеют свойство претворяться в жизнь. Наверное, Всевышний, поглядывая вниз, посмеивается над этим прикольным персонажем и не дает ему пропасть.
Запищавший зуммер целеуказателя вывел новоиспеченного адмирала из состояния легкой мечтательности.
Черт! Ну и дела!
Целых три скоростные цели!
Маломерки догоняли конвой сзади, конкретно охватывая сухогруз в клещи.
Раньше они были в тени его большого корпуса, сообразил Вадик. Теперь разошлись для маневра и последующего абордажа. Кстати, отметил он для себя, за сухогрузом и сейчас может прятаться четвертый,
