удивительного в пройденном группой Юдина расстоянии. – Шли себе и шли.
– Да ты на карту взгляни! В прошлый сеанс они были здесь, – подполковник ткнул указкой в небольшую точку на карте, – а спустя три часа уже здесь. А это еще то расстояньице, и то если по прямой… – комбат задумчиво уставился в видневшуюся на карте излучину – место крайнего нахождения…тринадцатой группы.
– Зачем Юдину потребовалось туда бежать?
Ответ на заданный в пространство вопрос поступил почти тотчас.
– Группа капитана Юдина ведет бой! – доложил опустивший телефонную трубку дежурный.
– Вот это и требовалось доказать, – процедил Викулов, все еще никак не понимая, как капитану удалось просчитать действия нападавших на колонну боевиков. То, что это были именно они, подполковник под сомнение не ставил. Иначе поступок Юдина попадал под определение мистики. – Мне доклад каждые пять минут!
– Есть! – отозвался начопер, беря в руки гелиевую ручку и начиная рисовать что-то на расстеленной на столе карте…
– Командир! – обозначился падающий рядом Спицын, его левая штанина кровоточила, но он словно и не замечал этого.
– Какого хрена… – выругался капитан, вскидывая руку и за шкирку утягивая пулеметчика под спасительную защиту земляного гребня. Впрочем, времени на нотации глупо подставлявшемуся разведчику не было. – Я сейчас… длинной очередью. И ты следом, понял? Прижимаешь их, понял?
– Да, командир, да! – ответил Женька, стараясь перекричать шум разрывов.
– Тогда считай до двух! – прямо в ухо гаркнул Юдин и, приподнявшись на локтях, повел огонь по залегшему чуть выше противнику.
Буквально следом Спицын вскинул свой пулемет на природный бруствер, и густая пулеметная очередь разлилась по душе капитана успокоительной музыкой. Он вскочил, метнулся вправо-вперед, выстрелил, упал за первое подвернувшееся на пути толстое дерево и перезарядил оружие; при этом магазин, в котором еще оставалось два-три патрона, выпал из его руки, но тянуться и подбирать его у Алексея времени не было. Он снова поднялся и, стреляя на ходу, продолжил свой путь, уходя вправо. Случайный осколок «ВОГа» на излете пробил бандану и застрял в волосах, не причинив Юдину никакого вреда. В длинном прыжке ласточкой Алексей преодолел небольшой открытый участок и сполз в заранее присмотренную при первой перебежке яму. И почти в ту же секунду над ним засвистело, зашаркало, завизжало – прозевавшие момент начала движения «чехи» открыли беспорядочный огонь. Но тут снова заработал пулемет Спицына, выстрелы зазвучали реже, пули ложились дальше и все более и более неприцельно.
Алексей снова заменил магазин, на этот раз запихав использованный в разгрузку. В нем, кстати, оставался еще почти десяток неизрасходованных патронов. Несколько раз коротко вдохнув-выдохнув, он набрался решимости и вскочил из столь хорошо укрывавшей его ямы. Теперь капитан бежал влево, к расколотому грозой бревну, лежавшему уже совсем близко от позиции противника. Вопреки ожиданиям, смертельной круговерти пуль вокруг себя Алексей не ощутил и, только упав за дерево и вжавшись лицом в землю, понял причину этого – теперь его действия слаженно поддерживал не только пулемет Спицына, но еще и пара-тройка автоматов. Разбираться, что это: присоседились к бою его радисты или подтянулись разобравшиеся со «своими» «чехами» бойцы других троек, капитан не собирался, не все ли равно?
Вытянув из кармашка эргэдэшку, Алексей выдернул кольцо и, размахнувшись, изо всех сил бросил ее в сторону противника. Граната еще летела в воздухе, когда он поднялся, перемахнул поваленный древесный ствол и рванул вслед за ней. Эргэдэшка ухнула, рядом пропел осколок… или это была пуля, прилетевшая из-за спины, выпущенная не успевшим вовремя прекратить стрельбу разведчиком?
Хрипло дыша, Юдин ворвался на позиции противника. Единственный уцелевший «чех» слишком поздно и слишком медленно приподнял ствол. Выпущенная в упор очередь размозжила ему грудь. И тут же, не раздумывая, Алексей пропорол очередями двух других боевиков, неподвижно лежавших справа и слева от только что убитого им «чеха». После чего огляделся по сторонам и внезапно расслышал в тылу группы звуки стремительно разгорающейся перестрелки. Появившаяся перед этим мысль «перезарядиться» откатилась на вторую позицию. Он быстро начал спускаться назад, к своим разведчикам. А в этот самый момент четвертый чеченец из шедших в тылу авангарда боевиков со всех ног мчался на запад…
– Спицын, Фролов! – позвал Юдин и, оглядевшись, увидев тройку сержанта Загоруйко: – Апраксин, за мной! Игорь, наблюдать! – И, не останавливаясь, бегом устремился в сторону тыла, в гущу ожесточенной перестрелки.
Артюхин приближающегося противника заметил первым и почти тотчас нажал спусковой крючок. Сухой звук выстрела из «СВД» еще разлетался во все стороны, а тяжелая пуля, уже найдя цель, пробила лежавший в кармане разгрузки магазин и вошла в грудь вскрикнувшего от боли и повалившегося на землю моджахеда. Второй сунувшийся было к нему боевик, загребая руками и судорожно глотая окровавленным ртом холодный вечерний воздух, распластался рядом. Третьего выстрела Семену сделать не дали. Просвистела автоматная очередь, и почти тотчас прилетел гранатометный выстрел. Ударившись о землю, он подпрыгнул и разорвался уже в воздухе, рассыпав по сторонам множественные осколки. Семену наверняка бы здорово досталось, если бы не много раз повторяемое капитаном Юдиным правило: «С одной позиции делать не более одного-двух выстрелов». В то время, когда в него полетели первые пули, Артюхин уже переползал к другой заранее облюбованной позиции. А боевиков все прибывало. Загромыхал пулемет, к первому «РПГ-7» присоединился второй.
Расположившийся на левом фланге Кузнецов из-за обильно растущего кустарника долго не мог увидеть приближающегося противника. Даже когда Артюхин вступил в бой и загремели гранатометы, он все еще оставался лежать в неподвижности, до боли в пальцах сжимая свое оружие. Еще утром он мечтал оказаться на острие атаки, в гуще боя, а сейчас ему вдруг захотелось, чтобы ничего этого не было, чтобы привычно шедший за спиной бой поскорее закончился, и пусть бы он, как всегда, огорчался, что так и не завалил ни одного «чеха». Пусть! Зато не было бы этой пугающей неизвестности, не было бы яростно бившейся в голове мысли: «Либо ты, либо тебя». Третьего не дано! В сторону не отползти, не убежать. За спиной ребята. А впереди… впереди неизвестность. И то, что боевиков не два и не три, а больше, гораздо больше, Виктор понял почти сразу; он хотя и не видел их, но зато отчетливо слышал работу их оружия.
– Там же Семен! – выдохнул он, осознавая свое бездействие как предательство. – Один!!! – И тут же, словно воспламенив в себе какой-то потаенный запал, поднялся и, низко пригнувшись, поспешил вправо, на помощь бьющемуся с противником Артюхину.
А Семена прижали всерьез. Прижали сразу же после того, как он сделал свой третий удачный выстрел. Решив на этот раз тут же сменить место, он отполз чуть назад и, вжавшись в землю, пополз к третьей, заранее намеченной позиции. Вот только, возможно, слишком спешил и потревожил своими движениями должные укрывать ветки… или противник на этот раз оказался чересчур глазастый, но произвести четвертый выстрел Семену не дали. Буквально все вокруг зашевелилось от десятков пулевых попаданий; приподнятая в попытке огрызнуться эсвэдэшка, получив чужую пулю в ствол, превратилась в никчемушную железяку. О гадство!
Отползая назад, Артюхин вытащил из кобуры «ПМ» и, сняв с предохранителя, положил рядом; тут же, одну за другой, достал все три имевшихся у него гранаты и приготовил их к бою. Затем, почти на инстинкте ощутив приближение боевиков, взмахнул рукой, отсылая первой к «чехам» более легкую «РГД-5», а следом за ней – и две остальные. Раздавшиеся взрывы на несколько мгновений заставили противника прекратить огонь. Семену даже показалось, что он услышал чей-то тяжелый стон. А потом все началось снова. Ударил гранатомет, осколками посекло ноги и спину. Семен застонал и, держа пистолет в руке, начал отползать в сторону. Пули продолжали лететь, плескаться в жирной почве. От кустарника, хоть как-то укрывающего Семена, почти ничего не осталось – только торчавшие вверх короткие коренюшки, все остальное, скошенное свинцом, упало на землю. Артюхин сам не понимал, как в такой плотности огня он еще оставался жив. Вот из-за дерева, росшего в каких-то пятнадцати метрах, показалась низко пригибающаяся фигура. Семен выстрелил, но промахнулся; фигура ушла в сторону, и показалась вторая, третья. Он снова выстрелил. И тут же его снова прижали автоматно-пулеметным смерчем.
– Ты жив, русский? – раздалось сквозь выстрелы. – Если жив, то ты еще пожалеешь об этом! – Грубый смех и громкое, разносящееся по лесу: – Аллах акбар!
И тут же в противовес этим крикам с фланга, со стороны, где находился Кузнецов, раздалась короткая,
