Проект «Повелитель»

Вот суки! И поспать не дают. Подумал я, поднимаясь с дивана. Вышел в комнату, опережая Хаймовича. За окном широкая морда с жидкими усиками, Кот нарисовался.

— Чего тебе?

— Толстый, тебе привет от Джокера! Он велел передать, что должок за тобой. Людей ты его угробил и пулемёт второй не снял. Так, что либо ты завтра пулемёт тащишь и должок списываем. Либо ты не жилец. Всё понял?!

Я отчаянно зевнул.

— Передай Джокеру, что кому я должен, всем прощаю. А угрожать мне не советую. Кто ко мне сунется, тот в орало и получит. Всё понял?! А теперь двигай отсюда пока я добрый!

— Ты сильно об этом пожалеешь Толстый!

Кот развернулся и вразвалочку, неспешна, двинул по улице. А я вернулся к любимому дивану и придавил его до утра.

* * *

Первые месяцы и даже годы моей жизни после катастрофы прошли в поисках и метаниях. Прежней жизни не было. В нынешней я не находил особого смысла. Да я спас кого мог спасти, поселил престарелого соседа в своей квартире с бронированными стеклами и потайной дверью. Военные кураторы в свое время усиленное внимание уделяли моей персоне и как никогда это пригодилось. Сосед остался единственным близким человеком кого я знал до войны. С ним и поделился раствором. Как и в моём случае, омоложение организма не произошло, но процессы старения если и не прекратились, то значительно замедлились. Все-таки я был на верном пути, если б не война человеческое бессмертие было не за горами. Впрочем как и человеческая глупость… Иногда мне кажется, что в этом есть и мая вина. Бог, не мог допустить, чтоб глупость и безнравственность стали бессмертны. Не готово было человечество принять такой дар. В провидение господне, с некоторых пор я стал верить, хотя ранее особой религиозностью не отличался. Да и как может в серьёз верить в бога человек сам творящий из обезьяны человека. Гордыня ослепила меня. Но вскоре, не задолго до катастрофы, я стал прозревать. Опыты с приматами показали, что изменяя внешний облик, приближая его к стандарту гомо сапиенса, мы не можем изменить его развитие. Наличие речевого аппарата, не обязывает к овладению речью. Увеличение объема мозга не способствует его развитию. Самый совершенный компьютер без операционной системы — куча металлолома. Оставалось уповать на сказочную продолжительность жизни… Опыт — сын ошибок трудных. Возможно лишь генетический опыт предшествующих поколений, и составлял ту неповторимую отличительную черту, которая отделяет нас от приматов.

Была такая версия, но я её не поддерживал, а свои соображения по этому поводу скрывал, отвечая уклончиво и расплывчато. Озвучить моё мнение было равносильно Галилею признать, что земля плоская. Поэтому я молчал и проводил эксперименты…

Было! Было нечто гораздо более весомое, чем наличие генетической памяти прошлых поколений. Приматы не менее древний вид, чем гомо сапиенс, однако они остались приматами. Без искры божией, не стать обезьяне человеком. В этом я убеждался всё больше и больше активируя спящие гены и плодя невиданных доселе уродов. Циклопы, химеры, амфибии — целый ряд животных, редких, с необычными свойствами, но всё же животных. Иногда мне казалось, что они обладают разумом, но каким — то злым не человеческим разумом.

* * *

День был в разгаре, парило. Вышли мы ближе к середине дня. Косой запоздал. Искал с утра Хромого и нашёл то, что от него осталось… Теперь он брёл с нами в некой задумчивости.

— Я вот одного не пойму… Чем эти твари в подвале питались?

— Как чем? Тушёнкой, ты же видал сколько банок пустых навалено…

— Да я про букашек… Видел бы ты как они Хромого нашпиговали. Сплошная каша. Черви размером с палец..

— Да, мальчики… Натворили вы дел, — вступил в разговор Моисей Хаймович, — выпустили рой на свет божий, да ещё без матки оставили. Они теперь совершенно дикие и неуправляемые.

— Вот Хаймович, слушаю я тебя и поражаюсь… Можно подумать до этого они были ручные и послушные как твой кот? — возмутился я.

— Кто знает, может и были, — загадочно продолжил дед. — Они творения человека, и человеком же как-то управлялись и регулировались.

Я поднял руку вверх. Стоять! Спутники мои остановились. Нам, навстречу бодро перебирая несчётными лапками, ползли «самоходки». В общем, то ничего особенно опасного, но за разговором можно вовремя не заметить и не дай бог самоходка тебя переползёт. Прикосновение её смертельно, в каждой лапе капля яда, которая вздувается на коже кровавым волдырём. Человек умирает в страшных муках. Зачем это самоходкам не понятно, никто ни разу не видел, чтоб они человека ели. Убьют мимоходом и дальше ползут.

Мы перескочили по-быстрому на другую сторону улицы.

— Я давно склоняюсь к мысли, что нельзя все метаморфозы животного мира списывать на последствия катастрофы и спонтанные мутации, — продолжил Хаймович, провожая взглядом самоходок — Эти создания, которые мы знаем ныне как самоходки весьма похожи на известных прежде. Отличаются они только размером. Прежние были сантиметров десять от силы, а эти метровые и весом каждая кило по три.

— Ну и? — Косого злили долгие предисловия.

— А говорю я это к тому, что целый ряд известных нам существ люди сами вырастили в лаборатории и теперь они размножились и расползлись по всему городу.

— И на хрена им это надо было? — зло сплюнул Косой, — Чтоб жизнь скучной не казалась?

— Ну как тебе объяснить Федор… — дед замялся, подыскивая слова, — Вот тушёнка тебе понравилась?

— Тушёнка то причем? — удивился Косой, — Не уж то её с самоходок делали?

— Тушенка то не при чем… — скривился Хаймович, — Просто для того, чтобы её изготовить люди проводили опыты и методом проб и ошибок нашли оптимальный способ изготовления. То скажем мясо сырое получалось, то скажем переваренное, то пережаренное… То банка неплотно закрывалась и мясо портилось… И всё, что портилось или было неправильное человек выкидывал. Пока не получилась та самая, что вы ели. А мы с вами наблюдаем отходы производства животного мира, рой этот, трёхглазый друг ваш это нечто иное как отходы, некоего эксперимента, целью которого как мне кажется, было наоборот улучшение …

— Ясно, — кивнул Косой, — Хотели, как лучше, а получилось как всегда. Ты дед лучше скажи, бомбы ваши нейронные то же для доброго дела лепили?

Хаймович тяжело и неподдельно вздохнул, может потому, что мы карабкались по куче щебня, обходя по краю «рваный квартал».

— Нет, Федор, конечно нет..- вздохнул Хаймович ещё раз. — Но всякую силу можно использовать по- разному. Я так предполагаю, что источник энергии, питающий подземную лабораторию, то же имеет ядерное происхождение. И думаю, исследуя документы это выяснить, да и много чего выяснить …

Поднявшись на вершину завала, мы замерли. По другую сторону завала, у его подножия лежало неопознанное тело и шевелилось. Косой перехватил автомат поудобнее и повел стволом. Стоп! Я спустился вперёд напряженно всматриваясь. Всё ясно! Дал отмашку спускаться. Бедный мишка, теперь я представлял, как выглядел Хромой…

— Хм, — отозвался Хаймович, — А я Максим грешным делом тебе не поверил… Медведь в центре города. Но надо признать, ты был прав…

— Что за зверь? — спросил Косой.

— Медведь это был, помнишь, дед нам в детстве рассказывал…

— Да-ну..? И не узнать, а теперь прикинь, как Хромой выглядел.

Я кивнул, обходя вздутую лохматую тушу с кишащими в ней паразитами.

— Знаете, молодые люди, это только начало, — сказал Хаймович, зажимая пальцами нос, не любил он такие запахи. — Каждая личинка вырастет в особь и тоже отложит личинки…

— Согласен, рано или поздно придётся уходить с города. А, что Косой собирай своих и пойдем в леса