Сочинения

И от макушки до пят ничто не сливается в цельный

Облик. Мне возразят: «Художникам, как и поэтам,

10 Издавна право дано дерзать на все, что угодно!»

Знаю, и сам я беру и даю эту вольность охотно —

Только с умом, а не так, чтоб недоброе путалось с добрым,

Чтобы дружили с ягнятами львы, а со змеями пташки.

Так ведь бывает не раз: к обещавшему много зачину

Вдруг подшивает поэт блестящую ярко заплату,

Этакий красный лоскут — описанье ли рощи Дианы,

Или ручья, что бежит, извиваясь, по чистому лугу,

Или же Рейна-реки, или радуги в небе дождливом, —

Только беда: не у места они. Допустим, умеешь

20 Ты рисовать кипарис, — но зачем, коль щедрый заказчик

Чудом спасается вплавь из обломков крушенья? Допустим,

Начал ты вазу лепить, — зачем же сработалась кружка?

Стало быть, делай, что хочешь, но делай простым и единым.

Нас ведь, поэтов, отец и достойные дети, обычно

Призрак достоинств сбивает с пути. Я силюсь быть краток —

Делаюсь темен тотчас; кто к легкости только стремится —

Вялым становится тот; кто величия ищет — надутым;

Кто осторожен, боится упасть, — тот влачится во прахе;

Ну, а кто пожелал пестротою рискнуть непомерной,

30 Тот пририсует и вепря к реке, и дельфина к дубраве:

Если науки не знать — согрешишь, избегая ошибки!

Возле Эмильевой школы любой ремесленник сможет

Очень похоже отлить из бронзы и ноготь и волос,

Статуи все же ему не создать, коли он не умеет

В целое их сочетать. Не хотел бы таким оказаться

Я в сочиненьях моих: не хотел бы я быть кривоносым,

Даже когда у меня и глаза и кудри на славу.

Взявшись писать, выбирайте себе задачу по силам!

Прежде прикиньте в уме, что смогут вынести плечи,

40 Что не поднимут они. Кто выбрал посильную тему,

Тот обретет и красивую речь, и ясный порядок.

Ясность порядка и прелесть его (или я ошибаюсь?)

В том всегда состоит, чтоб у места сказать об уместном,

А остальное уметь отложить до нужного часа.

Даже в плетении слов поэт осторожный и чуткий,

Песню начав, одно предпочтет, а другое отвергнет.

Лучше всего освежить слова сочетаньем умелым —

Ново звучит и привычное в нем. Но если придется

Новые знаки найти для еще не известных предметов,

50 Изобретая слова, каких не слыхали Цетеги, —

Будет и здесь позволенье дано и принято с толком,

Будет и к этим словам доверье, особенно, если

Греческим в них языком оросится латинская нива.

То, что посмели Цецилий и Плавт, ужель не посмеют

Делать Вергилий и Варий? А я в моих скромных стараньях, —

Чем я хулу заслужил, когда еще Энний с Катоном

Обогащали латинскую речь находками новых

Слов и Названий? Всегда дозволено было и будет

Новым чеканом чеканить слова, их в свет выпуская!

60 Словно леса меняют листву, обновляясь с годами,

Так и слова: что раньше взросло, то и раньше погибнет,

А молодые ростки расцветут и наполнятся силой.

Смерти подвластны и мы и все, что воздвигнуто нами.

В море ли вторгшийся мол защищает суда от Борея

(Царственный труд!), разлитая ли зыбь болот бесполезных

Чувствует плужный сошник и питает окрестные грады,

Или река, чье теченье бедой угрожало посевам

Новое русло нашла, — творения смертных погибнут

Вечно ли будет язык одинаково жив и прекрасен?

70 Нет, возродятся слова, которые ныне забыты,

И позабудутся те, что в чести, — коль захочет обычай

Тот, что диктует и меру, и вкус, и закон нашей речи.

Дал нам Гомер образец, каким стихотворным размером

Петь мы должны про царей, вождей, кровавые войны.

В строчках неравной длины сперва изливалось стенанье,

После же место нашла скупая обетная надпись;

Впрочем, имя творца элегических скромных двустиший

Нам неизвестно досель, хоть словесники спорят и спорят.

Яростный был Архилох кователем грозного ямба;

80 Приняли эту стопу, и котурны, и низкие сокки,

Ибо пригодна она, чтоб вести разговоры на сцене,

Зрителей шум покрывать и событья показывать въяве.

Лире же Муза дала славословить богов и героев,

Лучших кулачных бойцов, коней, в ристании первых,

Да воспевать хмельное вино и юные страсти.

Если не знать, что к чему, не владеть оттенками стиля,

Не соблюдать их черед, — за что же мне зваться поэтом?

Только ложный стыд предпочтет незнанье ученью!

Как комедийный предмет в трагический стих не ложится,

90 Так и фиестов пир гнушается легких размеров —

Тех, что к лицу обыденным речам да комическим пляскам;

Пусть же каждый прием соблюдает пристойное место!

Впрочем, порой говорит и комедия голосом звучным,

Если Хремет, разъярясь, величавые сыплет проклятья, —

Как и в трагедии речь становится скромной и жалкой,

Если Телеф и Пелей, нищетой и изгнаньем томимы,

Вдруг позабудут напыщенный слог и слова в три обхвата,

Думая лишь об одном — чтобы зрителя жалобой тронуть.

Мало стихам красоты — пускай в них будет услада,

100 Пусть увлекают они за собой наши лучшие чувства!

Лица людей смеются с смеющимся, с плачущим плачут, —

Сам ты должен страдать, чтобы люди тебе сострадали,

Только тогда твои злоключения вызовут слезы,

Будь ты Телеф иль Пелей. А начнешь болтать как попало, —

Я посмеюсь, а то и засну. Печальные лица

С грустною речью в ладу, сердитые — с гневною речью,