Колонн, гиметтским мрамором венчанных;
Не был я наследником
Царей пергамских пышного чертога,
И одежд пурпуровых
Не ткут мне жены честные клиентов.
Но за то, что лирою
Мил я и богатому.
Ни от богов, ни от друзей не жду я
Блага в жизни большего:
Одним поместьем счастлив я сабинским.
Днями дни сменяются,
И, нарождаясь, вечно тают луны;
Ты ж готовишь мраморы,
Чтоб строить новый дом, когда могила
Ждет тебя разверстая,
Берег в море шумное,
Как будто тесно для тебя на суше
Что ж? Тебе и этого
Еще все мало, и, межи срывая,
Рад своих клиентов ты
Присвоить землю, — и чета несчастных
С грязными ребятами
Богов отцовских тащит, выселяясь…
А меж тем вернее нет
Барина богатого
В конце дороги. Что ж еще ты бьешься?
Та же расступается
Земля пред бедным, как и пред царями!
Прометея хитрого
Не спас Харон за золото из Орка;
Тантал, как и Тантала
Весь гордый род, обуздан в царстве мертвых;
Так бедняге честному
Я видел: Вакх в пустыне утесистой
Учил — о, диво! — мудрости песенной,
Внимаем сонмом нимф и чутким
Племенем сатиров козлоногих.
Священным сердце полное трепетом,
Едва дыханье Вакха почуяло,
Ликует! Смилуйся, о Либер,
Смилуйся, тяжким разящий тирсом!
Дано мне петь вакханок неистовство,
В широких берегах, и меда
Капли, сочащиеся из дупел.
Дано к созвездьям славу причтенную
Жены блаженной петь, и Пенфеевых
Чертогов рушимые кровли,
И эдонийского казнь Ликурга.
Ты кажешь путь потокам и морю грань;
Обрызган лозным хмелем, в ущельях гор
Узлом нежалящим змеиным
Когда по кручам к отчим царениям
Рвалось Гигантов грешное полчище,
Ты ниспроверг в обличье львином
Рета когтями и грозной пастью.
Для хороводных игр и веселия,
А не для буйной мнившийся созданным
Войны, таков же в гуще боя
Был ты, каков и в забавах мирных.
Тебя узрев и рог золотой узнав,
Хвостом и по твоем возврате
Ноги лизал треязычной пастью.
Взнесусь на крыльях мощных, невиданных,
Певец двуликий, в выси эфирные,
