Галина Гордиенко
Столичная штучка
Глава 1
Новые впечатления
Из дневника Маргариты Северцевой:
Рита взволнованно топталась в коридоре и смотрела в окно. Поезд подходил к вокзалу, и девочке все больше становилось не по себе.
Конечно, мама с папой перед ее отъездом раз десять звонили тете Шуре, и тетя Шура каждый раз обещала им, что Ритусю непременно встретят. Если не она сама – она ведь работает – то уж Леся непременно. А то и дед к вокзалу подъедет, хоть сумки с вещами ему таскать сложновато. Рука-то одна, да и та в последнее время все чаще побаливает. Правда, дед из упрямства в этом ни за что не признается!
Рита скривилась: тетка так и шпарила – «Ритуся». Деревня, одним словом. Нужно, как приедет, сразу заявить: она – Марго. И никаких сокращений! Да и сестрицу пожестче предупредить – без сюсюканья.
Рита терпеть не могла все эти слюнявые девчоночьи поцелуи и фальшивые объятья. А уж от новоявленной родственницы тем более. Интересно, на что эта Леся похожа?
Рита вытащила из аккуратной кожаной сумочки зеркальце и внимательно осмотрела лицо. Поморщилась, немного подкрасила губы и пожала плечами – сойдет.
Мимо проплывали незнакомые улицы, деревья купались в полуденном зное, трава казалась блеклой и сухой. Керчь совершенно не походила на подмосковные города.
Рита вдруг остро почувствовала свое одиночество. Москва осталась где-то на краю света, родители – в другой жизни. Как-то у нее здесь все сложится?
Девочка невольно поежилась: может, она зря наложила такие яркие тени? До вечера далеко, сейчас только два часа. Мама бы наверняка сделала замечание. Она вообще не любит, когда Рита красится. Считает – рановато.
С другой стороны, с макияжем Рита смотрится много взрослее. Не на свои четырнадцать, а лет на шестнадцать-семнадцать. Иначе бы к ней не клеились в вагоне молодые мужчины. А студент из Харькова, Гришка Плутенко, не бегал бы на каждой станции за мороженым или фруктами.
Наконец показался вокзал, и Рита потерянно вздохнула: приехала. Она с любопытством прильнула к окну и удивленно подумала: как в Европе. Аккуратный, чистенький вокзал, мощенная цветной фигурной плиткой платформа и интересные фонари под старину.
Встречающие шли вдоль поезда. Рита жадно всматривалась в лица, пытаясь вычислить троюродную сестру со странным именем «Леся». Как назло, девчонок у вагона толпилось довольно много.
Рита неприязненно поджала губы: они провинциалками не выглядели. Или мама права, и южане особый народ? Мол, к морю приезжают люди со всех концов света, много столичных гостей. И каждый везет свою культуру, превращая любой курортный город в своеобразный Вавилон.
Загорелые, стройные девчонки с радостным визгом бросились к группе студентов, и Рита вздохнула с невольным облегчением: Леси среди них явно нет.
Тогда где она? Может, вон та белоголовая толстушка в шортах и топике? Опять нет, дурочка клещом вцепилась в сухощавую старушку и закружила ее по платформе, вот-вот уронит.
Вагон быстро пустел, перрон тоже, глаза Риты испуганно округлились: похоже, о ней забыли. Рита сморгнула выступившие слезы и с отчаянием осмотрела привокзальную площадь: никого похожего на тетю Шуру, Лесю или древнего деда Толю. Мама говорила – он потерял руку на войне, и ему почти восемьдесят лет.
Что же делать?!
Рита покосилась на фирменную, темно-зеленую дорожную сумку и впервые пожалела, что набила ее до отказа новыми нарядами.
Дурочка, хотела произвести впечатление на неизвестную сестрицу! Теперь вот таскайся с такой тяжестью. Пусть сумка и на колесиках, но спустить ее из вагона нужно, нет? И в автобус поднять?
Рита тоненько всхлипнула: еще бы адрес тети Шурин найти. Вроде она бумажку с адресом в косметичку сунула. Или в кошелек?
Ладно, на улице отыщет, из вагона выбираться пора. А то проводница на нее уже волком смотрит, будто Рита ей пол тут протрет.
Рита осторожно промакнула салфеткой слезы и порадовалась, что не забыла о туши. Размазала бы сейчас по лицу, хорошо бы выглядела!
И девочка, ссутулившись, потащила к выходу свои вещи.
– Ты, что ли, Северцева?
Чья-то смуглая рука легко сняла на платформу тяжелую сумку. Рита вздрогнула, подняла глаза, и ее рот непроизвольно открылся. Перед Ритой стоял самый симпатичный парень из всех, кого она когда-либо видела.
Высокий, чуть ли не под метр девяносто, широкоплечий, загорелый до черноты. Густые, коротко подстриженные белокурые волосы казались на ярком солнце серебристым шлемом. Черты лица поражали четкостью, какой-то скульптурной законченностью. Голубые глаза на смуглом лице смотрелись слишком светлыми и выглядели немного странно.
Рита растерянно моргнула, а незнакомец нетерпеливо повторил:
– Ты Северцева?
Рита кивнула, у нее вдруг пересохло во рту. Парень без усилий выдернул Риту из вагона, будто она не тяжелее своей сумки.
Девочка покраснела и с ужасом подумала, что выглядит наверняка по-дурацки. Таращится на юношу, как деревенщина на циркового медведя. Еще и рот открыла.
Рита судорожно сглотнула. Растянула непослушные губы в улыбку и хрипло спросила:
– А где тетя Шура?
– На работе, – коротко ответил парень.
– А Леся?
– Занята.
Он бросил на гостью слегка насмешливый взгляд, и Рита внезапно вспомнила, что сутки не принимала ванну. Только усиленно потела в этом кошмарном поезде, где даже в купированном вагоне не соизволили поставить кондиционеры. И волосы у нее похожи на паклю. Повисли сосульками, едва сунула в сумку щетку.
Хорошо, она хоть накраситься не забыла. И надела крошечные кожаные шортики и темно-вишневый топик. Совсем новенькие, только-только перед дорогой купленные. Ленка Сахарова говорила – фигурка у Риты в них просто изумительная. Парни штабелями должны укладываться.
Напомнив себе об этом, Рита расправила плечи и выставила вперед стройную длинную ножку. Не слепой же этот керчанин, пусть оценит.
Керчанин, понятно, слепым не был, но на Ритин демарш внимания не обратил. Повесил сумку через плечо и буркнул:
– Пошли, у меня времени нет. – И, не оглядываясь на гостью, двинулся к привокзальной площади.
Рита раздраженно фыркнула. Никогда еще парни не обращались с ней так пренебрежительно. Неужели она настолько плохо выглядит? Конечно, она после дороги, и все такое…
Рита почти бежала за своим новым знакомым. Разглядывала уже пустую площадь, небольшой сквер напротив вокзала, автобусную остановку и длинный ряд такси.
Солнце стояло в самом зените и палило нещадно. Асфальт под ногами казался рыхлым, будто плавился. Даже у киосков не толпились покупатели, приморский город словно вымер. Рите в жизни не было настолько жарко.
Девочка облизала пересохшие губы и поморщилась: она совершенно забыла про помаду. Наверное, здесь не красятся. Днем любую косметику потом смоет. Впрочем, она, слава богу, дешевой не пользуется.
Рита раздраженно посмотрела на невозмутимо шествующего перед ней парня: интересно, кто он такой? Тоже родственничек? Пусть дальний.
Рита поправила то и дело сползающий ремешок своей модной крошечной сумочки – чуть побольше косметички – и снова бросила на юношу испепеляющий взгляд: даже не представился!
Одно слово – провинция. Никакого воспитания. И оделся как на пляж. Словно не молодую девушку встречать поехал, а старую бабку. Надо же – трикотажные шорты и футболка! Мог бы и в джинсы ради такого случая влезть. О хороших летних брюках этот тип вряд ли и слышал. Одноклеточное!
Куда он ее тащит? На автобусную остановку, что ли? Так и есть. К ней чешет. Ну, дела! Могла бы тетя Шура ради ее приезда и на такси разориться, вон сколько машин у вокзала стоит. Все-таки Рита в первый раз здесь.
Но ее проводник на остановке не задержался. Свернул к бочке с квасом, и Рита нахмурилась: молоденькая продавщица буквально засветилась улыбкой.
– Встретил? – воскликнула она.
Рита неприязненно подумала: «Будто сама не видит! Интересно, с чего ее так разбирает, а? Или она влюблена в этого… Тарзана? Противная какая девица. Хоть бы меня постеснялась. Ишь, глазки выкатила. И все зубы наружу, прямо зубную пасту рекламирует. Кстати, зубки мелкие, как у хорька…»
