– Ты не обижайся. Она для дела. Леська вообще-то не жадная. Мне до сих пор не верится… Десять гривен!
– Подумаешь, – легкомысленно воскликнула Рита. – Мама дала мне деньги на карманные расходы! Так что ничего страшного. Для Анатолия Федоровича мне совсем не жалко.
Рита мысленно поздравила себя: пока неплохо. Все близко к правде, ПОЧТИ правда. Самой Леське к ее словам не придраться. И все-таки… Нужно добавить меда! Она ведь собиралась говорить о Леське только «хорошее».
– Зря ты так, – Рита осторожно тронула Богдана за руку. – Леська правильно все делает. На ее руках, считай, семья. Тетя Шура на заводе копейки получает, знаешь же. Вот Леське и приходится изворачиваться. На рынке торговать, например. И с меня она правильно деньги за клубнику взяла. Мне не слишком накладно, а ее они выручат.
Богдан тяжело поднялся и пробормотал:
– Отдыхай. А мне пора. Там рулонов линолеума как грязи. Наверное, не то вначале взяли. Или передумали стелить, на втором этаже паркет.
– На первом – линолеум, – заверила Рита.
Она проводила Богдана взглядом и удовлетворенно улыбнулась: кажется, получилось. А если и нет – ничего страшного. Первая капля!
Маша с Дашей восторженно носились по пустым комнатам. Вытаскивали к мусорным бакам старые газеты, обрезки легких пластиковых труб и деревянные бруски. Забрасывали, пыхтя, в баки, и весело кричали Лесе:
– Смотри, как мы здорово работаем!
– Молодцы мы? – требовала признания настырная Маша.
– Ты возьмешь нас сюда завтра? – шептала раскрасневшаяся Даша.
Леся улыбалась и отвечала на все вопросы сразу: она видит – они классно работают. Как взрослые. Конечно же – молодцы. Возьмет обязательно, как иначе?
Маша с Дашей с удвоенной энергией набрасывались на мусор, от их визга дрожали стекла. Леся грустно смотрела на окна второго этажа и пыталась понять, что случилось.
Богдан даже не вышел к ней. Сухо поздоровался, проходя мимо с очередным рулоном на спине, и все. Больше не обращал внимания. Работал где-то наверху, Леся слышала, как он насвистывал.
Зато Рита приятно удивила. Леся никогда бы не подумала, что эта холеная девчонка умеет держать в руках веник. И может хоть на время забыть о длиннющих ногтях. Или наплевать на костюм.
Если честно, брючный костюм Лесе было жаль до слез. Она ругала себя, что не смогла убедить троюродную сестру переодеться. Или хотя бы взять с собой что попроще.
Леся попыталась сказать это Рите, но та махнула рукой:
– Не мелочись, Леська! Ну, выброшу его, и что? За собственную дурость нужно платить, согласись!
Богдан посмотрел на девочку одобрительно и немного удивленно. Рита рассмеялась:
– Завтра надену шорты и футболку. А ногти обрежу. Мешают!
Леся отметила, что не только Богдан стал относиться к Рите по-другому. Машка тоже прекратила к ней цепляться. И даже помогла вынести мусорное ведро. А Даша бежала рядом и причитала:
– Не тяжело, нет? Дайте, я тоже схвачусь. Вот тут, сбоку! Ну, да-айте…
Леся чувствовала себя ненужной. Все дружно занимались делом, о ней просто не помнили. И правильно: она лишь путалась под ногами.
Изредка Леся ловила на себе Ритин взгляд и непроизвольно ежилась: он казался странным. Словно… торжествующим.
«Глупости, – одернула себя девочка. – Скорее – радостный. Рита, наверное, первый раз вот так работает…»
– Все, баста! – заявил в четыре часа Богдан.
Рита выпустила из рук полное ведро. Сползла по стене на пол и подумала: «Еще десять минут, и я бы вырубилась. Нет – умерла! Превратилась бы в хладный труп».
Маша с размаха шлепнулась на выгоревшую траву у крыльца. Разбросала руки в стороны и прохрипела:
– Братцы, а на мороженое я заработала?
– На мороженое, пирожное по выбору, молочный коктейль и на два круга на колесе обозрения, – абсолютно серьезно сказал Богдан.
Маша басовито захохотала. Даша отбросила в сторону грязный картон и закричала:
– И я! И я!
– Она перетрудилась и закричала осликом, – пренебрежительно фыркнула в сторону сестры ехидная Машка.
– Вовсе нет, – насупилась Даша. – Просто я тоже хочу мороженое.
– Хочешь – получишь, – пообещал Богдан.
– И все остальное!
– Обязательно.
Рита с трудом поднялась на ноги. Хотела отряхнуть брючный костюм и скривилась: хороша! Хоть саму на помойку отправляй.
Она спустилась вниз. Села рядом с хмурой Лесей и обиженно протянула:
– А я как же?
– Хочешь мороженое? – насмешливо поинтересовался Богдан.
– Ну…
– А что? Говори, я сегодня удивительно добрый.
Рита в затруднении сдвинула брови. Не могла же она сказать – поцелуй меня! Или – пригласи сегодня вечером на дискотеку. Впрочем, не надо. Сегодня вечером она вряд ли сможет отплясывать, колени дрожат.
– Ну что же ты, – зашептала Даша. – Проси!
– Данька – золотая рыбка, – фыркнула Машка. – Желание исполняет одно, но нас трое. Получается три, как и положено.
Рита морщила лоб и молчала. Никаких мыслей в голове! Кроме одной. Нет, двух. Поспать бы. А перед этим – в душ.
«В самом деле – живой трупик, – подумала она, неприязненно посматривая на печальную Лесю. – Неплохая цена за протез для Леськиного деда. Интересно, я завтра смогу тут пахать или утром не встану?»
Богдан рассмеялся. Встал, почтительно склонил перед девочками голову и сказал:
– Барышни, прошу принять приглашение на завтрашний вечер. Обещаю шведский стол, хорошую музыку, танцы и приятное общество. Я говорю о моих друзьях. Один из них придет с подругой.
– А мы будем подсматривать, – пропела Маша.
Даша покраснела и хихикнула. Рита тронула разгоревшиеся щеки и пролепетала:
– Спасибо. Но если я завтра так же устану…
– Завтра мы закончим работу к двенадцати. Четыре часа назад ты еще была живчиком, – успокоил Богдан.
– А у Леси рука болит, – сочувственно напомнила Даша.
– Ничего страшного, – заверил младшую сестру Богдан. – Медленный танец ей не повредит.
Леся смущенно отвернулась. Даша захлопала в ладоши. Богдан осторожно коснулся Лесиного плеча и спросил:
– Сильно болит?
– Да нет, – благодарно улыбнулась Леся. – Завтра можно, наверное, и повязку снять. Перелома же нет…
– Не говори глупости! – оборвал Богдан. – Врач велел – неделю как минимум. Вот и будешь носить бинты неделю как минимум. А потом мы покажем ему руку. И уж как скажет…
– Правда, не болит, – пробормотала Леся.
– И хорошо. Для этого тебе повязку накладывали. Рука и не должна сильно тревожить.
Богдан длинно зевнул. Маша рассмеялась. Даша прижалась к Лесе и прошептала:
– Я в туалет хочу.
– Я с вами! – воскликнула Маша.
Помрачневшая Рита проводила их взглядом. Обернулась к Богдану и печально сказала:
– Знаешь, так хочется к тебе на вечер любимое платье надеть. Бирюзовое, со стоечкой. Мама говорит – оно мои глаза оттеняет…
– Ну и надень, – удивленно отозвался Богдан. – Кто мешает?
– Сам не догадываешься? – буркнула Рита.
– Да ладно тебе!
– Серьезно. Леська на него в первый же день глаз положила. Просит подарить. Своих-то приличных нет.
Богдан смотрел недоверчиво. Голубые глаза потемнели, черные брови сомкнулись, губы нервно подергивались.
Рита жалобно проскулила:
– Я ж в гостях. Как отказать?
Богдан резко встал. Рите стало не по себе, настолько изменилось его лицо. Юноша скользнул по ней неприязненным взглядом и почти грубо бросил:
– Извини, но я тебе не верю. Я Леську как себя знаю!
Он сбежал с крыльца, ни разу не оглянувшись. Склонился над мотоциклом и будто забыл о Рите.
А она наблюдала за ним и улыбалась. Девочка ничуть не сомневалась в себе. Пока все шло по плану!
Уж завтра Богдан не станет сюсюкать над Леськиной рукой. И смотреть ТАК на Леську не будет. Можно подумать, он влюблен в эту маленькую дурочку.
Рита рассматривала подошедшую сестру и прикидывала, как заставить Лесю завтра вечером надеть свое любимое бирюзовое платье. Она так упряма!
Глава 7
Пятна от Тютины
Рита выжала тряпку и удовлетворенно осмотрела комнату. Большая, с высокими потолками и огромными окнами, она готова принять жильцов. Хоть сию секунду.
Глаза девочки взволнованно засияли. Рита первый раз в жизни делала что-то своими руками. Нет, иногда она и дома бралась за пылесос или мыла посуду, но вот чтобы так, всерьез, да еще за деньги…
«Жаль, что придется отдать их Леське, – растроенно подумала Рита. – Я бы обязательно купила себе что-то на память. Какой-нибудь пустячок. Сувенир. Посмотрела бы на него зимой и сразу вспомнила бы лето. Как выгребаю грязь в новом доме. И Богдан сегодня улыбался мне совсем по-другому. Даже странно».
Рита припомнила свое смущение утром и невольно улыбнулась. Она по настоянию Леси надела-таки ее старые джинсовые шорты и футболку. Посмотрела в зеркало и удивленно ахнула: она себя не узнавала.
