— она спит. Правда, такой глупый сон снился ей впервые.
И к чему тут Динка?!
Она автоматически, в странном забытьи подчинялась чужим рукам. Позволила снять с себя рубашку. Натянуть футболку. Смыть с лица и шеи уже подсохшую кровь. И лишь жалобно заскулила, когда дело дошло до разбитых колен.
Тамара попыталась отбросить жесткие бесцеремонные руки, но Электрон мертво зажал ей щиколотки, поднял лицо и зло прошипел:
—Потише! Вера Антоновна уже встала!
Тамара нервно зевнула. Электрон хмыкнул:
—Или хочешь объяснять, что я делаю в твоей комнате в пять утра? А заодно — куда тебя носило в такую рань? И откуда все эти ссадины?
Тамара отрицательно замотала головой. Электрон буркнул:
—Тогда терпи.
Тамара честно терпела. Хотя колени саднило невыносимо. А уж когда новый знакомый выплеснул на них остатки коньяка…
Стукнуть его по голове Тамара не успела. Пока пришла в себя от острой боли и сморгнула невольные слезы, все закончилось.
Электрон сдернул ее со стула и притянул к себе. Тамара увидела совсем рядом светло-зеленые глаза, — их выражение было странным — и вдруг вспомнила, что совершенно не одета. На ней только старая футболка, по счастью, довольно длинная.
Как глупо!
От Электрона приятно пахло дорогой туалетной водой, смуглая щека казалась прохладной и жесткой, полные губы подрагивали в непонятной усмешке. Тамара крепко зажмурилась — ей почему-то не хотелось просыпаться.
Смутно мелькнула мысль о Лешке Сазонове. Тамара поморщилась, отгоняя ее подальше, и сказала себе — судьба.
Но ошиблась. Потому что как раз в этот момент услышала любопытный голос Динки:
—Ты ее поцелуешь?
И волшебство тут же пропало. Тамара мгновенно пришла в себя и резко оттолкнула смеющегося Электрона. А он обернулся к Динке и спросил:
—Эту дикую кошку?
—Томика, — поправила Динка. — Мою тетю.
Она сидела в постели и взволнованно таращилась на взрослых. Крыс удрученно сопел рядом, он не знал, как себя вести.
Электрон ткнул в застывшую Тамару пальцем и поинтересовался:
—Мы с тобой, солнышко, говорим об одном человеке?
—Ага. О ней.
Тамара вышла из ступора и прорычала:
—Да кто бы ему позволил?!
В ясных Динкиных глазах читалось сомнение. Крыс отвернулся. Электрон явственно хохотнул.
Тамарины щеки запылали. Она в сердцах подскочила к окну и выплеснула во двор грязную воду. Затем сунула пустой тазик в руки смеющегося Электрона и вытолкала его за дверь. Молча. Не говоря ни слова.
Электрон небольшими глотками потягивал кофе и незаметно наблюдал за новыми знакомыми.
В жизни он не попадал в такое странное общество!
Во главе большого круглого стола сидела величественная старая дама. Строгая прическа; строгая блузка; самый минимум косметики. Дорогие тяжелые серьги с красными камнями, перстень с таким же камнем на смуглом сухом пальце; красный камень в брошке под воротником — все в меру. Даже приветливая улыбка и негромкий спокойный голос не выпадают из образа.
Электрон невольно усмехнулся: жаль, в России не в ходу слово «леди». Оно бы Софи подошло.
Туго накрахмаленная белоснежная скатерть, льняные салфетки возле каждого прибора, старинная посуда…
Электрон никогда не держал в руках такую крошечную полупрозрачную чашечку, расписанную вручную. Кофе в ней казался удивительно ароматным. Синие колокольчики в пышной траве, яркие бабочки над ними…
«Костяной фарфор»,— надменно пояснила Вера Антоновна.
Вот уж старый дракон!
Ни на секунду глаз с гостей не спускает. Будто опасается, что кто-нибудь сунет в карман ложечку или серебряную кружевную конфетницу, потемневшую от времени. Не глаза — буравчики.
Чего она все время боится? Почему смотрит на них как на кровных врагов? Взгляд стылый, аж в дрожь бросает.
Ну он и идиот!
Наверняка старуха рассчитывает на наследство. За долгую верную службу. А тут гости. Много. Якобы, внуки друзей детства и юности. Понаехали. Пусть — по приглашению. Лишняя головная боль.
Интересно, с чего Вера Антоновна взяла, что хозяйка намерена одарить и гостей? Да еще всерьез? Не пустячок какой всучить на память? Или Софи сама ей об этом сказала?
Скорее всего.
Электрон хмыкнул: может, и завещание собирается другое составить. Сейчас модно — то и дело переписывать завещание. Вот понравится Софи кто из гостей больше других…
Если так, то скучать вряд ли придется. Старый дракон не уступит ни пяди, на то он и дракон.
Интересно, остальные что думают? О подарках, наследстве, старой домработнице? Родственников-то нет, Софи осталась одна.
Электрон уверен — об этом знают. Или догадываются. Иначе не разыгрывали бы из себя потомственных аристократов так старательно. И не выслушивали бы непритязательную болтовню Софи как великое откровение.
Электрон покосился на сидевшую напротив Тамару и невольно поморщился.
Он никак не мог выбросить из головы сегодняшнее утро. Шелковистую кожу под пальцами, небольшие упругие груди, трогательную ложбинку вдоль спины, длинные стройные ноги с тонкими щиколотками…
Электрон даже запах помнил — сладковатый и нежный.
Так пахло горячее молоко с медом в далеком детстве. Обязательная кружка на ночь, мама оставляла ее на кухонном столе. Белая кружка в крупный красный горох, накрытая накрахмаленной салфеткой. Почти такой же, что лежит сейчас перед ним.
Как не вовремя!
Тамара единственная из присутствующих сидела за столом в джинсах и футболке. И не очень уютно себя чувствовала. Она угрюмо рассматривала собравшихся.
В отличие от Тамары, остальные гости строго выполнили указание суровой Веры Антоновны и явились на завтрак как в банкетный зал — при полном параде.
Вчера, например, все было проще. Видимо, считалось, что они еще не пришли в себя после дороги. И не привели в порядок вещи. Зато уж сегодня…
Даже на веселом Пете Ягудине с самого утра — прекрасно отглаженные брюки и шелковая рубашка. И редкие волосы лежат волосок к волоску.
Серьезная Наталья украсила лацкан мрачного пиджака яркой брошью с зеленым камнем. И подкрасила губы. Почти нарядно смотрелась, как ни странно.
Хорошенькая Элечка сияла так, что ослепнуть можно. Золотистые кудряшки перетянула голубой лентой и казалась совсем юной.
Да и этот… как его там… с дурным именем…
Он тоже выглядел хоть куда — светло-серая рубашка из тонкого льна и дорогие летние брюки в
