значение.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Думаю, что теперь мы можем расстаться друзьями.
— Расстаться? Мы собираемся расстаться?
— Мы уже расстались, Роско. Ты это знаешь.
— Только потому, что мы наговорили друг другу кучу всяких гадостей? Ты притворилась этакой бессердечной шалавой, а я притворился, что поверил тебе. Мы можем переступить через это, если захотим.
Словно вихрь закружил ее. Радость от его любви, горечь от неминуемой разлуки, страх, что нервы могут не выдержать. Она должна была оставить его, но теперь эта мысль наполняла ее ужасом.
— Уверен, что ты готова попробовать снова, — сказал он. — Одно то, что ты пришла сюда…
— Чарли говорил, что тебя здесь не будет.
— Он так сказал? Быть этого не может! Он знал, что я приду.
— Может, я не так поняла, — пробормотала она. — Но все равно теперь уже поздно.
— Как это может быть поздно, если мы любим друг друга?
Пеппе услышала, как Анжела положила трубку.
— Мне нужно идти, — сказала она.
— Я что-то не заметил твоей машины.
— Похоже, на этот раз она сломалась окончательно.
— Тогда я тебя отвезу. И не вздумай спорить!
Глава 12
Подходя к машине, они заметили маячившую возле нее темную фигуру, наполовину скрытую плотной завесой падающего снега. У Пеппе перехватило дыхание.
— Это Фэнтон, — шепнула она Роско. — Тот, кого ты уволил. Может, он что-то сделал с твоей машиной…
— Что вы здесь делаете в такую погоду? — раздраженно спросил Роско. — Вы что, хотите схватить пневмонию?
Фэнтон приблизился. Его фигура обрела более четкие контуры.
— Я тут недавно. Я только хотел поблагодарить вас. Я наконец понял, кто дал мне работу.
— Я лишь сказал, что дело вы свое знаете, — грубовато буркнул Роско.
— И за бумаги, что вы подписали… Ну те, насчет долгов…
— Это только гарантии. Долги вам все равно придется платить самому.
— Но зато теперь у меня есть время, — улыбнулся Фэнтон. — Вот за это все я и пришел вас поблагодарить.
— Хорошо. Ну а теперь возвращайтесь домой, пока и в самом деле не простудились… А где ваша машина?
— Я ее продал.
— Ну тогда давайте я вас подброшу.
Поблагодарив, Фэнтон устроился на заднем сиденье.
Всю дорогу Пеппе пыталась разобраться в своих путающихся мыслях.
«Почему, — думала она, — Роско так непостоянен? Почему он и пяти минут не может остаться одним и тем же человеком?»
Жена Фэнтона и его трое детей сгрудились возле окна, беспокойно поглядывая на улицу. Увидев, как их муж и отец вылезает из машины, все с радостными криками бросились ему навстречу. Какое-то время Роско молча смотрел на эту семейную сцену, затем нажал на газ и уехал.
— Просто не могу поверить, что ты сам нашел ему работу.
— Что мне еще оставалось делать? Ты видела его семью. По правде говоря, это не такая уж замечательная работа — вести финансовые дела нескольких магазинчиков.
— И тебе не пришлось объяснять владельцам, почему ты его уволил?
— Они мои партнеры.
— Ага. Значит, ты потянул за веревочки.
Он улыбнулся.
— И поручился за его долги?
— Поручился, но не оплатил. А теперь, может, оставим эту тему?
— У меня все это просто не укладывается в голове. Никому не узнать о тебе всей правды.
— Ну а чего ты еще ожидала, обрушив на меня свои обвинения тогда в офисе?
— Я и не думала, что ты будешь обращать внимание на каждое мое слово. К тому же у меня есть подозрение, что ты бы в любом случае это сделал. Скрудж снаружи, Санта-Клаус внутри. — Пеппе посмотрела в окно. — Похоже… мы куда-то не туда едем.
— Мне пришлось сделать крюк. В это время возле Трафальгарской площади пробки.
— Ах да… Там поставили гигантскую елку, которую нам каждый год присылают из Норвегии.
— Давай посмотрим? — предложил Роско, останавливаясь возле тротуара.
Он взял ее за руку и потянул туда, где огромная елка вздымалась в ночное небо, украшенная сотнями огней. Многочисленные лампочки отбрасывали разноцветные блики на дома вокруг площади, откуда-то доносился хор голосов, распевающих рождественские песенки.
— Смотри, как здорово! — воскликнул Роско.
Не получив никакого ответа, он повернулся, чтобы посмотреть на Пеппе. Ее глаза были закрыты, лицо было мокрое — то ли от снега, то ли от слез — в обрамлении уныло поникших золотистых прядей.
— Пеппе… Милая, что с тобой? Скажи, ради бога…
Он мягко встряхнул ее за плечи и, не увидев никакой реакции, притянул к себе и начал целовать с отчаянием человека, спасающего чью-то жизнь.
— Пеппе… — шептал он. — Ты где?
— Не знаю… Но я не могу оттуда выбраться. Я в ловушке, и… это навсегда.
— Нет, ты можешь. Я помогу тебе.
Он целовал ее снова и снова, пока она не ответила на его поцелуи, пытаясь найти в этом спасение от терзающего ее страха. Но даже тогда она знала, что выхода нет.
В следующее мгновение, оттолкнув его, Пеппе бросилась прочь, тут же исчезнув в темной толпе. Потеряв ее из виду, Роско растерянно озирался вокруг. Ее не было нигде, она словно растаяла в тонком воздухе, ушла навеки, на радость его торжествующим демонам. Но потом Роско заметил в конце улицы одинокую быстро движущуюся фигурку и бросился за ней, не давая исчезнуть снова.
— Нет… — Задыхаясь, он схватил ее за рукав. — Мы не можем так все оставить… Это слишком важно… Давай вернемся назад!
— Только не туда. — Пеппе мотнула головой в сторону, где виднелись огни Трафальгарской площади. — Терпеть этого не могу.
— Чего? Почему?
— Рождество. У меня на него аллергия.
— Тогда поедем домой.
В квартире Роско прошел в ванную комнату, взял полотенце и начал вытирать ее намокшие от снега волосы, разбирая их на отдельные пряди. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел Пеппе с распущенными волосами, во всей ее молодой, сияющей красоте…
Вот только сейчас в ней не было ничего сияющего. Глядя на ее бледное, измученное лицо в обрамлении уныло висящих прядей, Роско вдруг увидел, как она будет выглядеть в старости.
Еще никогда он не любил ее так.
— Просто не могу поверить, — покачал он головой, — что вот так, без повода, все вдруг пошло
