— Но не сейчас. Ах, Лео, ты действительно рад меня видеть?
Внезапно он потерял дар речи. Рад ли он видеть ее? Ком в горле не давал ему говорить.
— Ты плачешь, — удивилась Селина.
— Конечно, нет! Только слабаки плачут, — пошутил Лео, вспомнив ее собственные слова. Но у него были влажные глаза, и он не сделал попытки утереть слезы.
Засунув одну сумку под мышку и взяв вторую в руку, он обнял Селину свободной рукой и они пошли к дому.
— У тебя гости? — спросила Сплина, заметив в окнах чьи-то лица.
— Нет, это… — Лео едва не сказал «слуги», — две племянницы Джины, — объяснил он. Когда возникала необходимость в дополнительных работниках, он просил Джину привести кого-нибудь из ее многочисленных родственников.
В дверях их встретила улыбающаяся Джина, сообщившая, что для «синьорины» приготавливают комнату, а освежительные напитки и еда уже на пути из кухни.
Джина удалилась, и Лео обнял Селину. Он не стал целовать ее, просто прижал к себе и уперся подбородком ей в голову.
— Почему она приготавливает комнату для меня? — удивилась Селина.
— Джина увидела, как ты поднимаешься по холму, и, когда я… когда мы… я думаю, что все уже знают о нас.
У нее вертелся на языке вопрос, что он имеет в виду, говоря «все о нас», но она промолчала — сейчас ничего не имело значения, кроме теплой радости, которую она испытывала от близости Лео. В этой стране, где все казалось ей странным и люди говорили на непонятном языке, у нее возникло ощущение, что она вернулась домой.
— Почему ты не взяла такси? Тебя бы довезли до самой двери.
— Я не знала, как сказать твой адрес. Мне удалось найти автобус с надписью «Моренца», но я не знала, что билет надо покупать в кондитерской. Поэтому пока я покупала его, автобус ушел. Что ты смеешься?
Лео поспешно подавил смешок.
— Прости, carissima, я не смог удержаться! Действительно, мы в Италии немного сумасшедшие — покупаем билеты на автобус в кондитерской.
— А что вы делаете, если кондитерские закрыты?
— Ходим пешком.
Селина засмеялась.
— Поэтому я дождалась следующего автобуса. Ты рассказал о своем доме, и я легко узнала его.
— Но почему ты не позвонила, чтобы я встретил тебя?
— Ну… понимаешь…
Всю дорогу Селину мучила мысль, что она не нужна Лео. Она позвонит и услышит в его голосе неловкость. А если он звонил в Техас, чтобы попросить ее не разыскивать его… Она дала себе слово, что, как только самолет приземлится, она немедленно вернется домой. Или позвонит Лео. Или сделает еще что- нибудь… Но ей вспомнились слова Бартона… нет, никто из членов семьи Гейтс никогда не пасовал перед трудностями. Хотя она ничего не знала о своей семье, эта мысль помогла ей.
Автобус доставил ее к утиному пруду в Моренце, откуда был виден дом на вершине холма. Неподалеку старое такси ожидало клиентов, и Селина могла бы просто указать водителю на дом, но у нее не хватило решимости: возможно, вскоре ей, отвергнутой, придется возвращаться тем же путем.
Поэтому, едва не падая от усталости, она прошла пешком последнюю милю. Знакомая и невыразимо дорогая фигура буквально слетела ей навстречу и, рыдая от радости, прижала к сердцу. И тогда она узнала то, что хотела знать.
Он повел ее в комнату, приготовленную для нее горничными. Поднимаясь наверх, она рассматривала дом с толстыми каменными стенами. Он был таким, каким Лео описал его, только гораздо больше.
Ее комната с полированным деревянным полом оказалась очень просторной. Никогда в жизни Селина не видела такой огромной кровати с ореховым изголовьем, покрытым резьбой. Чтобы сохранить прохладу, на окнах были тяжелые деревянные ставни, и, когда Джина открыла их, Селина вышла на крошечный балкон. Она увидела долину и сельский пейзаж изумительной красоты. Цепь холмов, покрытых соснами, уходила за горизонт, где оттенки зеленого и голубого постепенно бледнели в туманной дали.
Был теплый вечер, и они ужинали на воздухе, наслаждаясь закатом. Джина подала суп из креветок, мидий, лука, чеснока и помидоров.
— Я вернулась и обнаружила, что Бартон вне себя. Он оставил твое сообщение Поли, который «забыл» о нем.
— Но мое неотразимое обаяние неумолимо влекло тебя? — отважился спросить Лео.
— Я приехала, чтобы посмотреть родео в Гроссетто, — твердо сказала Селина. — Вот и все.
— Не ради меня?
— Не ради тебя, не обольщайся!
— Да, мэм.
— И перестань ухмыляться!
— Я не ухмыляюсь!
— Нет, ухмыляешься! Как кот, который слизал сливки. То, что я объехала полмира, чтобы найти тебя, ничего не значит. Ты понял?
— Конечно! И то, что последние две недели я сходил с ума, заходя на сайты, чтобы опередить тебя на один шаг, тоже ничего не значит.
— Вот и прекрасно!
— Замечательно!
Они замолчали.
— Ты опять это сделал, — сказала Селина. — Когда я приехала, ты назвал меня carissima, но ты не объяснил, что это означает.
— По-итальянски сага — «дорогая», — ответил Лео. — Когда ты добавляешь issima, ты подчеркиваешь, что это высшая степень того, что ты хочешь сказать.
Она молча смотрела на него.
— Теперь ты понимаешь, — продолжал он, беря ее за руку, — что, когда мужчина называет женщину carissima…
Внезапно ему стало трудно говорить. Он не раз произносил это слово, не вкладывая в него особого значения. Сейчас все по-другому, но слово уже было опошлено частым употреблением.
— Это означает, что она не только очень дорога ему, — Лео собрался с духом, — но…
Он умолк, так как вернулась Джина, чтобы унести тарелки.
Улыбнувшись, Лео смирился — у него еще будет время, чтобы сказать все, что он хочет.
Пиршество завершилось тосканским тортом с медом и орехами. К концу ужина у Селины слипались глаза. Наконец, Лео взял ее за руку и повел наверх. У ее двери он остановился.
— Спокойной ночи, — тихо сказал он, — carissima.
— Спокойной ночи.
Он поцеловал ее в щеку и ушел.
Почти всю ночь Лео бодрствовал. Сознание того, что Селина спит в соседней комнате, вызывало у него чувство человека, хранящего в своем доме сокровище. Оно принадлежит ему, и он будет владеть им, даже если ради этого потребуется сразиться со всем миром.
Проснувшись на рассвете, Лео подошел к окну, открыл ставни и вышел на балкон. Ему хотелось еще раз взглянуть на дорогу, ведущую к деревне.
Тень в соседнем окне привлекла его внимание.
Селина смотрела на долину. У нее было спокойное, отрешенное лицо.
Почувствовав его взгляд, она подняла голову и, мимолетно улыбнувшись ему, вновь устремила взгляд на долину.
И Лео понял.
Накинув халат, он тихо вышел и, войдя в ее комнату, подошел к Селине сзади и осторожно положил руки ей на плечи. Селина прижала к себе его руки, и он держал ее в объятиях, испытывая такую глубокую
