— Я подожду, пока придут. В конце концов, мое поведение было далеко не безупречным.
— Я совсем другое имела в виду. Ведь ты заставил меня подумать, что… — Оливия замялась. — Что речь идет о чем-то более серьезном, нежели вполне невинный обман.
Оливия не могла объяснить ему, что предполагала наличие у Ланга другой женщины. Это было бы самым страшным для нее. Она постаралась совладать со своими эмоциями, чтобы он, не дай бог, об этом не догадался.
Но, похоже, Ланг уже все понял. Он не спускал с нее внимательных, настороженных глаз, словно пытался отыскать нечто, имеющее для него значение.
— Я хотел увидеть тебя снова, — просто сказал он. — И тот обман был единственным способом добиться этого.
Буря чувств потихоньку успокаивалась. Оливию переполняло облегчение, теперь ей хотелось смеяться. Мир снова стал прекрасным.
— Что тебе ответить? Я рада, что ты придумал такое.
Ланг взял ее за руку:
— А я-то как рад.
— Я тебя прощаю, но только временно.
— Пока мне больше ничего и не надо, — заверил ее Ланг.
— Если в тот день ты замещал своего друга, то каковы же твои непосредственные обязанности?
— Как правило, я выполняю работу, за которую никто не хочет браться. — Он сжал ее руку. — Но иногда мне везет.
Ланг не стал развивать эту тему дальше, а Оливия не настаивала. Сближение между ними шло постепенно, и ей это нравилось: если поторопиться, все может закончиться плачевно.
Ланг нежно гладил ее пальцы, однако у Оливии возникло ощущение, что его мысли чем-то заняты.
— В каком очередном страшном преступлении ты готов сознаться? — поинтересовалась она.
— Ну…
— Смелее. Не верю, что следующий грех окажется более тяжким, чем предыдущий.
— Последствия того ужина в «Танцующем драконе»… Вей, с его длинным языком, разболтал всем о тебе.
— Но ведь он знает обо мне только по твоим рассказам. Если, конечно, ты опять не злоупотребил своими должностными полномочиями, — с улыбкой заметила Оливия. — Я все больше и больше убеждаюсь в том, какой ты ненадежный тип. Интересный, но ненадежный.
— В этот раз невиновен. Все, что мне о тебе известно — к моему огорчению, не так уж и много, — я держу при себе. Вей ухитряется додумывать то, о чем он понятия не имеет. В результате родня насела на меня с требованием пригласить тебя к нам на ужин.
— Позволь мне выразиться иначе: ты хочешь пригласить меня к своим родственникам на ужин, чтобы спастись от их любопытства?
— Ну, да.
— И это не имеет ничего общего с желанием побыть в моей компании?
— Я бы не стал утверждать столь категорично, но в чем-то ты права.
— То есть тебя не очень радует, что нас увидят вместе и решат, что я, может быть, тебе нравлюсь?
— И назовут тебя самой милой и замечательной девушкой, с которой я когда-либо ходил на свидания? Нет, ничего такого. Не волнуйся.
— Ты просто снял камень с моей души.
Ланг приложил ее ладонь к своей щеке:
— Думаю, нам не нужно терять голову. И я не хочу принуждать тебя к тому, что тебе не нравится. А не нравится тебе проявление всяких сентиментальных чувств.
— Ты очень предупредителен. Но ведь твои родственники желают убедиться, что нам хорошо друг с другом. Я не собираюсь разочаровывать их своей сдержанностью.
— Очень мило, что ты беспокоишься о них, — с признательностью произнес Ланг. — Нам следует немного потренироваться.
И прежде чем Оливия предприняла что-либо, он перегнулся через стол и прижался губами к ее губам.
Поцелуй был коротким и едва ощутимым. Однако все мысли Оливии смешались, а логика и здравый смысл отступили на второй план.
Девушка сделала попытку улыбнуться, но охватившее ее волнение помешало сделать вид, что ничего особенного не произошло. Она в смятении опустила глаза, но, снова посмотрев на Ланга, пришла в еще большее замешательство, так как он тоже был поражен.
— Думаю, на этом можно остановиться, — с трудом выдавила она.
Оливия лгала. Одно легкое прикосновение его губ что-то всколыхнуло в ее душе, а с осознанием этого пришла досада, поскольку ей было мало этого поцелуя. Впрочем, и Лангу тоже. Она поняла это по его лицу. Однако оба не пожелали предпринять что-либо, боясь выглядеть смешными в своих собственных глазах.
— Так что мне сказать родственникам? — поинтересовался он, а Оливия начала сомневаться: уж не показалось ли ей, что его голос дрожит?
— Передай им, что я с радостью поужинаю с ними, как только вернусь из путешествия.
— Ты куда-то уезжаешь?
— Отправляюсь в круиз по Янцзы.
— Завтра?
— Через три дня, но…
— Отлично. Тогда у нас в распоряжении еще куча времени. — Ланг вытащил мобильный телефон и поспешно набрал номер. — Лучше сделать это до того, как ты передумаешь. Мы недолго знакомы, но для меня не секрет, что предугадывать твой следующий шаг — дело зряшное. Алло? Тетя Бийю? Оливия с радостью принимает ваше приглашение. — Он перевел взгляд на девушку. — Ты любишь клецки?
— Обожаю.
— Она их обожает. Что? Хорошо, сейчас спрошу. Ты предпочитаешь мясо или овощи?
— Без разницы.
— Без разницы. Да, звучит прекрасно. Креветки и бамбук устроят?
— Отлично, — ответила Оливия чуть смущенно.
— Оливия говорит, что креветки и бамбук — просто отлично. Завтра вечером? — Ланг посмотрел на Оливию. Она кивнула. — Да, завтра вечером. Спокойной ночи.
Он положил телефон в карман:
— Тетя Бийю — жена дяди Хаи. Обещаю, таких креветок и бамбука ты больше нигде не попробуешь. Ты очень важная гостья, поэтому помогать ей будет вся семья.
Оливия уже была достаточно знакома с местными обычаями, чтобы этому поверить. В прежние времена, когда люди были очень бедны, клецки были основной пищей. Позже их стали подавать особо дорогим гостям.
Интересно, что еще Ланг рассказал им о ней? Проводив ее до подъезда, он остановился:
— Я заеду за тобой завтра вечером в шесть часов.
— Хорошо. Тогда спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Он как будто заколебался, но затем наклонился и запечатлел на ее губах еще один легчайший поцелуй, после чего поспешил уйти.
Оливия вошла в квартиру, размышляя над тем, как мужчина, с которым она виделась всего три раза, вдруг до невозможности усложнил ей жизнь. Засунув руку в сумку, она нащупала что-то мягкое. Маленькая игрушечная панда Минг Жи напомнила ей, что она сделала свой выбор в пользу логики, а не сердца.
— Помолчи! — в сердцах прикрикнула она на панду, бросая ее на постель. — Мне все равно, что именно он подарил тебя мне.
