Минут через десять она подошла к Делле и дала ей бокал шампанского, сказав при этом со смехом:
— Я очень хотела встретиться с вами, так как прочитала о вас все, что нашла в Интернете. Когда Карло сказал, что познакомился со знаменитостью, я обрадовалась.
Значит, Хоуп наводила обо мне справки, подумала Делла, хитро улыбнувшись.
— Я должна поздравить вас со столь выдающимися достижениями, — продолжала Хоуп. — Наверное, очень трудно добиться такого успеха в деле, которым, как правило, занимаются исключительно мужчины.
— Временами приходится пробивать себе дорогу, но бывают и приятные минуты, — стараясь говорить спокойно, ответила Делла.
— Это, должно быть, так приятно отдавать приказы и видеть, как вам повинуются люди, — сказала Хоуп. — Хорошо, что женщинам редко приходится этим заниматься.
Бьюсь об заклад, что вы этим занимаетесь ежедневно, невольно подумала Делла.
Начались танцы. Майра кружилась с Руджеро, что, казалось, нисколько не волновало Сола, так как он уже обнимался с другой женщиной.
— Они все такие в двадцать один год, — сказала Делла.
— Двадцать один?! Я думала, он намного старше.
— Все так думают, — сказал Карло, подходя к ним. — Это потому, что Сол скроен, как танк. Я был точно таким, мама, и ты любила повторять, что я плохо кончу.
Говоря это, он смотрел на Деллу, будто объявляя миру, что это и есть тот «конец», к которому он пришел, на что он и не думал жаловаться.
— Пойдем потанцуем, — сказал он, подавая ей руку.
— Скоро наступит та самая минута, — сказала Хоуп, похлопав его по руке. — Не забудь.
— Какая та самая минута? — чуть позже спросила Делла, танцуя с Карло.
— Минута, когда мы с Руджеро родились. — Карло улыбнулся. — Нам абсолютно все равно, когда мы родились, но маме это доставляет столько радости.
И действительно, ровно через десять минут Хоуп потребовала тишины и, стоя перед огромным тортом, произнесла поздравительную речь.
— Теперь мне тридцать один, и ты старше меня всего на шесть лет, — прошептал Карло, возвращаясь к Делле.
Она печально покачала головой.
— Но мой день рождения будет всего через месяц, и тогда я снова буду старше тебя на семь лет. Мне будет тридцать восемь, а это всего два года до сорока, и…
Карло прижал палец к ее губам, заставляя ее замолчать. На этот раз его глаза потемнели, видно было, что он не шутил.
— Я говорю совершенно серьезно, — сказал он. — Ты прекрасно знаешь, что мы должны быть вместе. Другого не дано.
— Когда ты так говоришь, то я почти соглашаюсь с тобой, — со вздохом призналась Делла.
— Хорошо, тогда давай объявим о нашей свадьбе!
— Нет! — вскрикнула она, вцепившись в него. — Я же сказала «почти»! Это не так легко, как ты думаешь.
— Чего тут трудного? — настаивал он. — Давай попробуем, и ты увидишь, как это все просто.
Они кружились в вальсе, и Карло, еще крепче прижав к себе, поцеловал ее. Это был нежнейший поцелуй, и сие так ее удивило, что она невольно ответила поцелуем, хотя ее тело продолжало двигаться в такт музыке.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— И я люблю тебя, — ответила она.
— Позволь мне объявить всем об этом сейчас же.
И прежде, чем она смогла ответить, вокруг послышались аплодисменты. Когда музыка умолкла и Карло ослабил свои объятия, Делла, оглядевшись, увидела, что они с Карло стоят в центре круга, образованного улыбающимися гостями, громко хлопавшими в ладоши.
— Думаю, ты уже все сказал им, — пробормотала Делла.
— Не сердись на меня.
— Я не сержусь, но… перестань улыбаться. Это несправедливо. Ты не должен ничего никому говорить, слышишь?
— Это приказ?
— Да, приказ. Ты говорил мне, что будешь подкаблучником, помнишь? Вот и будь им.
— Ах, так это только после свадьбы, — отпарировал он.
— Нет, сейчас, — твердо сказала она. — Слушай, что велит тебе твоя госпожа!
Его губы искривились в улыбке, и он заглянул ей в глаза так подобострастно, что она сменила гнев на милость.
— Молодец, будь паинькой, — сказала она дрожащим от смеха голосом. — Или я приму меры.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Сол появился в номере Деллы лишь на следующее утро, в порядком измятой одежде.
— Твоя мама принимает душ, — сказал Карло, впуская его в номер. — Ну, и как ты провел вчерашний вечер?
— Так себе. Майра куда-то исчезла. Я даже не смог с ней попрощаться, — уныло ответил Сол.
Лицо Карло приняло непроницаемое выражение. Теперь стало ясно, что Майра приехала на вчерашнее торжество в надежде подцепить кого-нибудь из Ринуччи и завязать с ним знакомство. Нужно позвонить братьям и выяснить, в чем дело, подумал Карло, а вслух спросил, осторожно выбирая слова:
— Но ты вернулся в гостиницу на машине?
— Когда я понял, что вы с мамой уехали без меня…
— Мы старались быть тактичными, — объяснил ему Карло. — В конце концов, у тебя могли быть свои личные дела с Майрой или с кем-нибудь еще, и тогда бы наше присутствие было бы нежелательно. Кофе хочешь?
Сол поблагодарил и сел за стол. Карло наполнил ему чашку горячим кофе и позвонил в бюро обслуживания номеров, чтобы принесли еще один завтрак.
— Итак, какая у вас программа на сегодня? — спросил Сол, зевая. — Кажется, я остался без дела.
— Моя программа заключается в том, чтобы провести этот день с твоей мамой, — сказал Карло беззаботным тоном. — Только мы, и больше никого.
Сол, казалось, задумался.
— Ну и представление вы с мамой устроили прошлым вечером! — проворчал он.
— Пожалуйста, выбирай выражения, — заметил Карло, понизив голос.
— Да-а-а, но, послушай… что получается… Люди думают, что мы с тобой почти ровесники. И как мне представлять тебя своим друзьям? — Мой будущий папа?!
— Предоставь мне позаботиться об этом. И учти: начнешь причинять своей матери неприятности, будешь иметь дело со мной.
— Что вы подразумеваете под словом «неприятности»? У меня с ней отличные отношения, — с бравадой в голосе проговорил Сол.
— Да, ты просишь, и она дает… и дает, и дает, и дает. Я виню тебя только отчасти. Я и сам был таким же в твоем возрасте, эгоистичным и жадным, но мне повезло больше, чем тебе. У меня брат-близнец, который завидовал мне, а я — ему, плюс старшие братья, готовые в любой момент выбить из меня дурь. А еще имелся наш отец, который по-настоящему заботился о нашей матери. У твоей матери нет никого, по крайней мере сейчас.
