– Ты спрашивала, где я был?
– Да, я продолжала спрашивать папу, он сказал, что полиция все еще пытается найти тебя.
– Он сказал так, зная, что меня посадили в тюрьму? – с тихим гневом спросил Лука.
– Он продолжал говорить, что ты ушел. Дочь умерла, а потом… – Бекки с трудом удавалось подбирать слова, – все вокруг вдруг стало темным.
Черное облако окутало меня. Я чувствовала себя обессиленной, я задыхалась и была испугана.
Весь мир, казалось, был полон ужаса, и так продолжалось день за днем. – Бекки провела рукой по глазам. – Возможно, депрессия началась из-за смерти ребенка. Но, возможно, если бы мы были вместе, этого бы не случилось. Или я оправилась бы скорее. Хотя теперь какая разница.
– Все было бы хорошо, если бы твой отец не разлучил нас, – сказал Лука. – Неважно, злом или обманом, он причинил нам боль, но и сам получил по заслугам.
Она кивнула.
– Я думаю, он полагал, что с легкостью вернет меня. Но ситуация вышла из-под контроля, и отцу пришлось нагромождать один обман на другой, лишь бы не признавать, что он был не прав. В конечном счете он терпел фиаско.
Лука взглянул на нее.
– Ты защищаешь его?
– Нет, но я не думаю, что он был плохим изначально. Отец стал таким, потому что не умел просить прощенья. Он разрушил нас, но разрушил и себя. Он знал, что сделал, но не мог в этом признаться. Знал и не мог столкнуться с этим лицом к лицу.
– Ты когда-нибудь говорила с ним об этом?
– Да, однажды. Мы ужасно поссорились, и я сказала, что это он убил моего ребенка.
– Что он ответил?
– Ничего. Только уставился на меня и побелел.
И ушел. Позже я нашла его в каком-то оцепенении. Спустя год после этого у отца был обширный инфаркт. Ему было только пятьдесят четыре, но он умер сразу.
– Я не сожалею о нем, – ожесточенно сказал Лука. – Я не простил ему и не буду притворяться.
– Я знаю. Мне немного жаль его, он навредил не только нам, но и себе. Но пока я также не могу простить его. Кроме того…
Бекки притихла на несколько секунд, встав со стула в нерешительности.
– Что? – спросил Лука. – Что еще?
– Кое-что. Я ждала, когда смогу сказать тебе.
Ждала удобного момента. Сейчас, я думаю…
Она остановилась в нерешительности, зная, что обратного пути нет. Лука взял ее руки в свои.
– Скажи мне, Бекки, – попросил он. – Сейчас самое время.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
– Да, – сказала она. – Ты должен знать. Лука, ты когда-либо возвращался в Каренну?
– Нет, – сказал он, подумав.
– Я тоже, до недавнего времени. Я была там несколько недель назад и узнала кое-что еще, о чем солгал мой отец.
Бекки снова умолкла. Внезапно она спросила себя, разумно ли поступает.
– Продолжай, – сказал он.
– Я всегда думала, что дочь умерла некрещеной, без имени. Папа никогда не говорил мне, что все иначе.
– О чем ты?
– Она – там, на кладбище. Ее крестил священник больницы.
– Но почему ты не знала?
– Врачи поместили ее в кувез. Как только она родилась, а я осталась с медсестрами. Там был священник, который пришел к другому ребенку.
Все думали, что наша маленькая девочка проживет только несколько минут, так что священник крестил ее тут же, на случай, если не успеет позже.
– И врачи никому не сказали?
– Они сказали папе. Я думаю, они решили, что он скажет мне, но он не сделал этого. Она была похоронена в освященной земле. Священник умер в прошлом году, но я говорила с новым. Он нашел запись о нашей дочери. Очевидно, старый священник собирался устроить небольшие похороны и сообщил отцу, когда они состоятся. В общем, на похоронах нашей дочери… – Бекки била дрожь, не было никого.
– Даже твоего отца?
– Он сделал вид, что ее никогда не существовало. Он хотел, чтобы я забыла о ней. Отец пытался
