‑ Ну и ладно, ‑ Оксана закусила губу и отвернулась. Ей до смерти не хотелось оставаться на острове одной, но показывать свой страх не хотелось еще больше. В конце концов в их маленькой компании все роли уже расписаны. У нее амплуа дуры, а не трусихи.
‑ Не волнуйся, котенок, ‑ Кольцов полез в палатку, покопался там и вылез обратно с ракетницей в руках. ‑ Вот, это тебе на всякий случай. Спокойнее будет.
‑ Да вы ж ее не увидите! А эти, на яхте, и не пошевелятся даже… Максим снисходительно улыбнулся.
‑ Во‑первых, я уверен, что она тебе не понадобится. Во‑вторых, если капитан яхты, увидев сигнальную ракету, не придет тебе на помощь, на него можно будет смело подавать в суд, и он это знает. В‑третьих, ракетницу можно использовать, как оружие. Видишь, здесь два ствола? Первую ракету в небо, вторую ‑ врагу в живот.
‑ Ну спасибо, Максик, утешил, ‑ пробормотала шокированная девушка, но ракетницу взяла.
Вода в лагуне была почти горячей.
Ласты надевать пришлось уже на глубине ‑ дно, усеянное острыми кораллами, не позволяло войти в воду спиной вперед, как делается обычно при погружении с берега. На ногах удайверов были специальные боты из толстой резины с укрепленной подошвой, оберегающие от порезов и ‑ теоретически ‑ от шипов ядовитых рыб, прячущихся в песке. Несмотря на все предосторожности, Татьяна пару раз чуть не вывихнула лодыжку и сильно поцарапала колено. Они уже почти добрались до середины лагуны, а глубины все еще не было. Наконец дно резко ушло вниз. Татьяна надула жилет‑компенсатор и легла на спину, натягивая ласты.
«Странно, ‑ подумала она, ‑ это не лагуна получается, а воронка какая‑то… Точно, воронка с туннелем посередине. Удивительно, что здесь нет водоворота…»
Подплыл Олег, вооруженный спрятанной в прозрачный пластиковый чехол камерой.
‑ Ну как, солнышко? Не очень волнуешься?
Татьяна попыталась пожать плечами, но в положении «лежа на воде» это оказалось не так просто.
‑ Да нет, не особенно… Ласта вот не надевается… Поможешь?
‑ С удовольствием, ‑ он что‑то сделал с ластой, и она легко наделась на резиновый ботинок. ‑ Значит, расклад такой: в туннеле впереди идет Макс, за ним ты, потом я. Это чтобы ты не отстала. Когда выплывем из туннеля, мы с тобой пойдем рядом, параллельным курсом. Главное, не забывай все время дышать, как я тебя учил. Дыхание не задерживай, договорились?
‑ Конечно, милый, ‑ она поцеловала его в нос и натянула маску. Сжала зубами загубник шланга регулятора, показала мужу колечко из двух пальцев и нажала клапан, стравливающий воздух из БСД.
Туннель она увидела сразу же, как только оказалась под водой.
Если лагуна напоминала Татьяне нестерпимо‑синий глаз острова, то туннель был зрачком этого глаза ‑ круглым, черным, гипнотизирующим. Отверстие диаметром метра три окружали коралловые заросли кроваво‑красного цвета. В одном месте коралловая изгородь была смята, словно на хрупкие алые конструкции наступила нога гиганта. Или даже не так: будто бы из глубины туннеля выкатился исполинский шар для боулинга и разнес кораллы, как кегли. В этом месте погружаться в туннель было удобнее всего. Кольцов включил фонарь и помахал Татьяне рукой. При мысли о том, что придется следовать за ним в темноту, девушку передернуло. Олег успокаивающе притронулся к ее плечу. Его глаза за голубоватым стеклом маски улыбались.
«Был бы он таким всегда, ‑ некстати подумала Татьяна. ‑ Да я готова за это даже каждый день нырять с его дурацким аквалангом… Что я, собственно, и делаю. Вот для чего ‑ чтобы видеть его счастливым и веселым, а не злым и замученным, как в Москве…»
Она улыбнулась мужу в ответ и, вытянув перед собой руки, последовала за Максимом.
Ничего особенно интересного в туннеле не было ‑ во всяком случае, на взгляд Татьяны. Скучные гладкие стены, редкие пугливые рыбы, прячущиеся в тень при приближении людей… Когда туннель наконец кончился и они выбрались на открытое место у подножия рифа, Татьяна почувствовала облегчение.
«А я и не знала, что страдаю клаустрофобией, ‑ усмехнулась она про себя. ‑ Бедная Оксанка, она так рвется посмотреть на этот подводный дымоход, совершенно не подозревая, что наши мужчины, как всегда, все преувеличили… База нацистских подлодок, как же!»
Олег подплыл к ней, показал большой палец ‑ мол, здорово, а? «Как ребенок, честное слово! ‑ подумала Татьяна. ‑ Ну, пусть радуется…»
Кольцов между тем нашел еще что‑то ‑ он отдалился от них уже метров на тридцать и висел теперь над роскошным куполом апельсиновых кораллов, подавая им знаки ‑ «плывите сюда!». Приблизившись, Татьяна увидела, что купол раскинулся на самом краю обрыва, уходящего вниз, в темно‑синюю глубину моря. Максим указывал на какой‑то темный предмет, лежащий у самого основания кораллового куста. Указывал, но брать почему‑то не спешил.
Это была рыба, безобразная, покрытая бородавками и какими‑то сочащимися гноем язвами, с плоской головой и выпученными глазами, прикрытыми белесой пленкой. Рыба, судя по всему, умирала: в боку у нее зияла дыра размером с кулак, хотя кто мог позариться на такое страшилище!.. Из дыры медленно вытекала бурая кровь.
Кольцов подплыл к Олегу, показал ему на камеру: снимай, мол. Сам опустился на дно, стянул с левой ноги ласту и очень осторожно подвел ее под издыхающее чудовище. Медленно, боясь спугнуть, поднял ласту вместе с ужасной рыбой на уровень груди и повернулся к объективу камеры.
Татьяна наблюдала за его манипуляциями с плохо скрываемым отвращением. Ясно было, что рыба очень опасна, и Кольцов просто рисуется. Зачем подвергать себя бессмысленному риску? Лишний раз покрасоваться перед ней, показать, какой он герой? Хвастаться потом фотографиями в Москве: «Я и смертельно опасное чудовище морских глубин»? А то, что чудовище дохлое, на фотографиях не видно. Что ж, вполне в духе Кольцова…
Рыба внезапно открыла глаза и шевельнула хвостом ‑ очень слабо, но достаточно для того, чтобы Максим тут же сбросил ее с ласты. Страшилище медленно опустилось на грунт, не подавая больше никаких признаков жизни. На ласте Кольцова остались бурые разводы и неприятно поблескивающая слизь. Максим отплыл на безопасное расстояние и вытер ласту о песок.
Олег парил над обрывом, вглядываясь в темноту. Потом сделал неуверенное движение, словно бы хотел опуститься вниз, но обернулся и посмотрел на Кольцова.
«Не хочу туда!» ‑ подумала Татьяна, но поняла, что ее мнение не играет здесь никакой роли. Она даже сказать толком ничего не способна, только помотать головой ‑ и никто, разумеется, не станет ее слушать. Максим, понятно, горел желанием разведать что‑нибудь новое. Он подплыл к ним, посмотрел туда, куда указывал Олег, и уверенно кивнул. Сделал легкое движение ластами и ушел на глубину.
Спускаться было жутковато, но по крайней мере не так скучно, как плыть по дурацкому туннелю. То, что они принимали за дно, оказалось всего лишь широкой, как поле, площадкой, венчающей древние коралловые структуры, уходившие в сине‑зеленую тьму. В нагромождениях уже мертвых, превратившихся в камень, полипов угадывались руины древнего затонувшего города ‑ массивные контрфорсы, тонкие минареты, зубчатые стены. Глубокие расселины, прорезавшие темную гору, казались мрачными провалами между облепленными водорослями и ракушками колоннами исполинского храма. Какому божеству поклонялись в этом храме до того, как над его крышей сомкнулись морские волны, страшно было даже подумать.
А еще ниже они увидели то, что поначалу представилось им игрой света и теней, хотя того света, что проникал сюда с поверхности, для подобной игры было явно недостаточно. То ли аркады, то ли стрельчатые галереи, вырезанные кем‑то в известняке. Темные провалы полукруглых окон, нависающие над бездной фестоны каменных кружев. Целый потаенный мир, надежно укрытый от посторонних глаз под толщей вод.
