прошло все печальное. Расскажу же я тебе нечто подобное, случившееся на острове этом.
Был я на нем вместе с соплеменниками и детьми, был среди них. Было нас 75 змей ‑ детей с братьями и сестрами моими. Не напомнил я тебе о дочери меньшой, принесенной мне судьбой. Тогда звезда упала. Стали они огнем в руке ее. Случилось же, что не было меня вместе с ними, когда сгорели они, не было меня среди них. Тогда умер я душой из‑за них, когда нашел я их в виде трупа единого. Если силен ты и крепко сердце твое, наполнишь ты объятия твои детьми твоими, поцелуешь ты жену свою, увидишь ты дом свой ‑ прекрасно это более, чем все. Достигнешь ты родных берегов, будешь ты там среди соотечественников твоих, да будешь ты».
Распростерся я на животе моем, прикоснулся я к земле перед ним. Сказал же я ему: «Поведаю я о могуществе твоем царю, чтобы узнал он о величии твоем, сделаю я, что принесут тебе иби, хекену, иуднеб, хесаит, ладан для храма ‑ удовлетворит он бога всякого в нем. Расскажу я обо всем случившемся со мной, об увиденном мной могуществе твоем. Будут поклоняться тебе в городе перед Высшим Советом земли всей. Зарежу я для тебя быков для огненной жертвы, совершу я жертвоприношение для тебя птицами. Распоряжусь я, чтобы доставили для тебя корабли, груженые ценностями всякими Египта, как подобает делать это для бога, любящего людей, из страны далекой, о которой не знают люди».
Тогда засмеялся он надо мной, над тем, что сказал я глупость в понимании его. Сказал он мне: «Не много у тебя мирры, то, что есть, ‑ это ладан. Я же повелитель Пунта, и мирра в нем принадлежит мне. Что же касается хекену, о котором ты сказал, что будет принесен мне, то много места для него на острове этом. Случится же следующее: покинешь ты место это. Никогда не увидишь ты остров этот ‑ станет он волной».
Корабль тот пришел, как и предсказал он. Отправился я, влез на высокое дерево и узнал тех, которые на нем. Тогда отправился я сообщить об этом, но понял я, что он уже знает это. Тогда сказал он мне: «Да будешь ты здрав, да будешь ты здрав, малый, в доме твоем. Да увидишь ты детей своих. Сделай имя мое прекрасным в городе твоем ‑ вот это надлежит сделать тебе». Тогда пал я на живот мой. Руки мои согнуты в благоговейном жесте перед ним. Дал он мне груз: мирру, хекену, иуцнеб, хесаит, тишелс, шаасех, черную краску для глаз, хвосты жирафов, большой слиток ладана, бивни слона, охотничьих собак, обезьян гемуф, обезьян киу, ‑ ценности разные прекрасные. Тогда погрузил я это на корабль этот, и пал я на живот мой, чтобы восхвалить бога за него.
Тогда сказал он мне: «Вот приблизишься ты к родным берегам через два месяца, наполнишь ты объятия твои детьми твоими, воскреснешь ты в гробнице твоей». Тогда спустился я к берегу вблизи корабля этого, поднял я лицо и призвал воинов, находившихся на корабле этом. Воздал я хвалы на берегу владыке острова этого. Те, кто на нем, сделали подобное же. Плавание это совершили на север, к резиденции царя. Приблизились мы к родным берегам через два месяца, в соответствии со сказанным им. И пошел я к царю. Вот пришел я к нему и принес дары эти, доставленные с острова этого. Восхвалил он бога за меня перед Высшим Советом земли всей. Наградил он меня титулом «сопровождающий», получил я людей его…»
«В соответствии со сказанным им, ‑ повторила про себя Татьяна. Корабль тот пришел, как и предсказал он». И еще: «Не успеет день дважды смениться ночью, один из вас умрет…»
Она посмотрела на Оксану. Та дремала, прикрыв глаза рукой с аляповатым золотым браслетом. Ожог на ее бедре заметно побледнел.
‑ Ты поспи пока, ‑ тихо сказала Татьяна, закрывая ноутбук. ‑ А я и вправду схожу прогуляюсь…
11.
Вторая часть плана была технически проще первой. Но сил, как ни странно, потребовала гораздо больше. Может быть, потому что почти все время, которым располагал Кольцов, ушло на схватку с Олегом.
Первым делом Максим подтащил безжизненное тело партнера к торчавшему из стены треугольному скальному выступу и с некоторым трудом перепилил об острый каменный край шланг высокого давления. Раздался довольно громкий хлопок, шланг разорвало пополам так, что края половинок распушились мелкой махрой. Из шланга ударил фонтан вскипающих пузырей. Воздух, сжатый в баллоне под давлением в 200 атмосфер, вышел из него меньше чем за минуту.
Максим обнял Самойлова за плечи и выволок его из пещеры. Поглядел на приборную панель: времени почти не оставалось. Он провел на глубине на десять минут дольше расчетного времени, теперь нужно было сделать две декомпрессионные остановки, а воздуха у него самого оставалось немного. «Не успеть», ‑ мелькнула предательская мысль, но Кольцов тут же подавил приступ паники. Он с самого начала не собирался возвращаться через туннель, а планировал подняться на поверхность за пределами рифа, так, чтобы его заметили с «Хатшепсут». Самое главное ‑ не допустить ошибки сейчас, на последнем этапе плана.
Прежде всего следовало замести все следы. Собственно, вероятность того, что кто‑то захочет провести расследование несчастного случая, произошедшего в территориальных водах Судана, была крайне невелика. Но Кольцов задумывал идеальное убийство и должен был предусмотреть любые случайности.
Он поднялся до площадки, на которой утром нашел рыбу‑камень, и принялся стаскивать с Самойлова сбрую пони‑баллона. Пустой баллон с испорченным манометром Максим повесил себе на спину, кое‑как закрепив ремнем, а свой, с четырьмя литрами драгоценной газовой смеси, отдал мертвому бадди. На эту операцию ушло еще пять минут. Компьютер на панели уже давно мигал красной лампочкой: пора всплывать! Воздух на исходе! Во рту ощущался характерный кисловатый привкус ‑ «вкус последнего глотка», как шутят склонные к черному юмору дайверы.
Он обхватил Самойлова руками крест‑накрест и, стравив остатки воздуха в БСД, начал медленно подниматься на поверхность.
12.
‑ Вы назвали себя повелителем Пунта, ‑ медленно произнесла Татьяна, глядя в немигающие глаза старика. ‑ Пунт ‑ это очень древнее слово.
‑ А мне очень много лет, леди, ‑ ответил старик. На этот раз он курил кальян ‑ роскошную медную башню, изукрашенную лазурью и серебром. Все прочие декорации оставались неизменными ‑ противно скрипящее кресло‑качалка, длинная и низкая лачуга на заднем плане, разбросанные по песку пустые банки из‑под пива «Миллер».
‑ Вы знаете легенду о потерпевшем кораблекрушение? Это тоже очень древняя легенда. Там Змей говорит человеку: «Я ‑ повелитель Пунта». Знаете?
Старик ответил не сразу. Затянулся ароматным дымом кальяна, отчего его пергаментная кожа еще теснее обтянула костистые скулы. Потом медленно сложил худые руки на впалой груди и принялся мерно раскачиваться в своем кресле.
‑ Это смешная сказка, леди. За многие тысячи лет было всего три человека, которым удалось вернуться с моего острова живыми. Потерпевший кораблекрушение был первым из них. От него люди услышали сказку о добром Змее.
‑ А другие два? ‑ Татьяна вдруг почувствовала, что готова поверить старику. ‑ Кто они были?
‑ Одного звали Моисей, ‑ отозвался старик. ‑ Он был жрецом солнечного бога. Имя второго никому не известно, он никогда не рассказывал о встрече со Змеем и ушел из мира вместе со своей тайной.
‑ Ничего себе, ‑ сказала Татьяна по‑русски. Старик удивленно поднял бровь, и она снова перешла на английский. ‑ А почему не вернулись остальные? Повелитель Пунта их убивал?
‑ Нет, леди. Они все делали сами.
‑ Почему? Из‑за сокровищ?
Старик усмехнулся.
‑ Посмотри вокруг, ‑ предложил он. ‑ Ты видишь здесь сокровища? Ты видишь мирру, хекену, иуцнеб, хесаит, тишелс, шаасех, черную краску для глаз, хвосты жирафов, слитки ладана, бивни слона, охотничьих собак, обезьян гемуф, обезьян киу? Видишь золото и серебро? Видишь скрижали,
