Но Илья переоценил свои силы и последний километр до окраины небольшого города Сычевска проделал на широкой и жаркой спине Корвета, который даже ритма и дыхания не сбил от такой нагрузки.
Они остановились около разрушенной баньки на берегу небольшого озера. Здесь Корвет опустил Илью на землю.
— Пойду поищу лекаря.
Спартак рухнул в густую траву, окружавшую баньку, и проныл с душевной убежденностью:
— Вы вдвоем вместе с этой курвой и клиентами сговорились нагреть меня! Вот в чем момент истины. Но я не в силах с вами бороться, я слабый и невезучий.
— Правильно, — кивнул Илья. — А точнее сказать, ты занялся не своим делом.
— Но мне позарез нужно двадцать пять штук баксов! Это вопрос жизни и смерти.
— Не умрешь, — отмахнулся Илья и закрыл глаза, прислушиваясь к ноющей боли в ногах, которая волной поднималась к животу и захватывала грудь.
Корвет ушел — бесшумно, словно растаял в воздухе. Спартак стонал, хныкал, а потом серьезно спросил:
— Илья, ты ведь знаешь о таких вещах. Говорят, где-то можно продать свою почку за большие доллары? Мне действительно башли нужны.
— Твою почку не возьмут, — не открывая глаз, откликнулся Илья.
— Это еще почему?
— В другом организме ткани неудачников не приживаются. И заткнись, я, кажется, теряю сознание.
Голос Спартака дрогнул.
— Илюша, а можно я сейчас в Москву уеду? Зачем я вам здесь нужен, только обуза.
— Валяй. В институте сообщишь, что я пал смертью храбрых на поле брани.
— А меня про тебя… спросят?
— Да уж обязательно! — попытался улыбнуться Илья. — С ходу начнут пытать: «А где, Дубин, ваш лепший друг Пересветов?»
— А правда, что мне ответить?
— Как что? Скажешь, что закопал в братскую могилу у стен древнего города Сычевска.
Спартак от такой перспективы совсем сник, потом снял туфли и носки, подставил под лучи солнца костистые ступни и через минуту обиженно заснул.
Вот ведь сволочь, мутно подумал Илья, ведь именно из-за его слезного нытья влипли в это ничтожное и глупое, к тому же, по большому счету, — копеечное дело, обещали ему, Спартаку, неправомерно большую долю в пятьдесят процентов, а он поплакался, погоревал да спит! Спит, а кто-то сейчас насилует Римму, и хотя, быть может, она и получает от этого удовольствие, но все же нехорошо, что пошла на такое деяние без разрешения его, Ильи, или Корвета.
Спартак, ничтожество, спит, а я умираю. Корвет тоже наверняка чудом остался жив, когда отнимал у бандитов тот самый девятимиллиметровый штуцер.
Он забылся и очнулся, только когда услышал голос Корвета, а открыв глаза, увидел, что рядом с ним стоит мужчина лет пятидесяти, с самым обычным портфелем из кожзаменителя в руках.
— Ваши имена меня не интересуют, а вы меня зовите фельдшером, — торопливо сказал он. — Так будет лучше, на всякий случай. Меньше знаний, меньше неприятностей.
По ухваткам своим он, понятное дело, был не фельдшер, а коновал — бесцеремонно сдернул с Ильи спортивные штаны, вытащил из портфеля ножницы, бинты, промыл раны какой-то жгучей жидкостью и сказал самодовольно:
— Многого сделать не смогу, хотя в целом вам повезло. Влеплю противостолбнячную сыворотку и сделаю инъекцию антибиотиков. И побыстрей добирайтесь до специалистов, в полевых условиях дело может кончиться плохо. Огнестрельное ранение, надо понимать?
— Бык рогами прободал, — буркнул Илья. — Я в красной рубашке ходил.
Местный врачеватель смекнул, что о лишнем расспрашивать не следует, хотя бы из соображений собственной безопасности, а потому в ускоренном темпе сделал уколы, ловко наложил повязку и вопросительно взглянул на Корвета.
Тот протянул ему смятый комок денег, и фельдшер сунул их в карман, тоже не считая. Однако по окончании оговоренных дел, получив гонорар, он словно засомневался. Скорее всего, в законности своего участия в непонятных ему событиях.
— Мой вам совет, парни, хоть на пузе, но уползайте отсюда поскорей. Как-нибудь на трассу выходите и до Москвы доберетесь без проблем.
— А почему ты решил, что мы из Москвы? — недовольно буркнул Корвет.
— Породу сразу видно, — криво улыбнулся фельдшер. — Деньги не считаете, и каинова печать столичных жителей на лбу. Короче — я вас не видел, вы со мной не знакомы.
С этими словами он повернулся и, ускоряя шаги, заторопился прочь.
Спартак поднялся и прохныкал:
— Вы, мужики, обижайтесь как хотите, но я тоже в Москву двину. Мне…
— Вали, — грубо оборвал его Корвет. — Да понезаметней будь.
— Денег на дорогу хоть дайте! — настырно потребовал Спартак. — Я совсем без копейки!
— Доберешься, — равнодушно ответил Корвет и повернулся к Илье. — Ты, старина, немного потерпи. Я тоже отскочу на часик. Надо нам все концы обрубить, чтоб это дело боком не вышло.
— А что так? — нахмурился Илья. — Остались следы?
— Черт его знает…
— Я так и знал, что влипну с вами в историю! — немедленно включился Спартак. — Так и знал! Не верю я вашей фирме! Не верю!
— А не веришь, так зачем связался? — пожал плечами Корвет и уже отвернулся от обоих, собираясь уйти, но приостановился, привлеченный гулом автомобильного мотора.
К озеру катился синий «форд», и водитель его резко принял с дороги на грунт, машина заплясала на кочках, резко остановилась возле баньки, и Римма с громким хохотом вывалилась из-за руля.
Тонкая, высокая и гибкая, как молодая сосна, с короткой прической мужского типа, почти безгрудая и одновременно наделенная вызывающей, вульгарной сексапильностью, она действительно казалась совершенно необычным существом. Иные глуповатенькие мужички почти верили, будто бы она инопланетянка, триста лет тому назад заброшенная сюда с планеты Сириус, и вот теперь ждет, когда в середине двадцать первого века ее заберут обратно. Силы небесные! — сколько в конце двадцатого века проживает неисчислимых дураков на Руси, которых с фантастической легкостью облапошивает неисчислимая же и неистребимая армия мошенников, шарлатанов, астрологов, колдунов, шаманов, хиромантов и прочей новомодной сволочи с космически-мистическим уклоном! Со времен египетских пирамид, а еще сколько веков до этого вешают олухам лапшу на уши, а число их все не уменьшается! И ни высшее образование лопухам не помогает, ни начало эры освоения космоса.
Продолжая хохотать, Римма на ходу сдернула с себя узкое платье, под которым ничего не оказалось, кроме маленьких трусиков.
— Мальчики, мне надо разрядиться! — громко крикнула она. — Я недонасилованная! Кто из вас сейчас в рабочей форме, а то с ума сойду! Ну-ка, быстренько, хоть разик!
— Потерпи, — добродушно улыбнулся ей Корвет. — Я делами занят, хорошо, что машину пригнала. У Илюхи две раны в ляжках, а Спартак в штаны со страху наложил и бежит домой, к маме. Где моя хлопушка, кстати?
Неуловимым движением Римма выдернула из-за спины, из трусиков, маленький газовый револьвер и кинула его Корвету.
— Он мне почти и не понадобился! Представляете, этот идиот Куприянов отправил своих друзей на их машине в Москву, а сам затащил меня в наш «форд» и принялся по дороге кустики подходящие высматривать для акта Большой Любви! Аж вибрировал от нетерпения! Тут же решил насладиться неземными страстями с инопланетянкой! Так я ж и не против! Но где подход к прекрасной даме, я спрашиваю? Это же случка в канаве получается! Так что я пальнула ему из твоего пистолета в рожу да и
