но были необыкновенно благожелательны. – С момента исхода в небытие Кхорха, равновесие добра и зла стало колебаться. И твои усилия, дочь Арахна, перетягивает чашу весов. Остановись, Немферис! Загляни в сердце – желает ли оно того, к чему стремится твоя гордыня?
Царевна поднялась, и, вскинув голову, проговорила:
- Я дочь своего Отца. Я жрица Улхура, так же, как и моя мать. И я обязана идти к своему богу – так велит мне моя душа.
- Твоя мать была княжной Энгаба, погибшей в скорбях на чужой земле, среди чужого народа, наследницей которого ты теперь являешься. Услышь нас! Услышь зов крови! В твоих руках находится предмет, слишком важный и ценный для народов Сульфура. И в твоей власти распорядиться им во благо … либо во вред всем нам. То, что затеяла ты – обернется страшной бедой для тысяч людей.
- Я отдана Темному. И ничего уже нельзя изменить.
Жрецы замолчали, склонив головы. Лица их стали печальны.
- Ты бросаешь вызов самой себе, Немферис, - грустно сказал один из Стражей. – Внутри тебя идет непрестанная борьба, исход которой неведом даже тебе самой.
Сердце царевны дрогнуло. Голос и лицо жреца показались знакомыми. Она отступила, растерявшись и с тревогой всматриваясь в него.
- Твое сердце видит лучше глаз, госпожа, - вновь заговорил он. – Я лишь хочу, чтобы ты доверилась ему. А я не оставлю тебя, как обещал когда-то, помнишь?
Горечь и боль, внезапно вернувшись, заполнили душу Немферис. Горячие слезы проступили на глазах. Она снова чувствовала себя одинокой. Как в день смерти матери. Как в тот день, когда ушел Ларенар.
- Нет. Я больше ничего не помню. Все решено. И решено не мной одной.
- Пусть будет так, госпожа. Пусть будет так. Ты сама сказала это. Но запомни – об этом твоем решении я вынужден рассказать тому, о ком ты вспомнила сейчас, и кого обвинила. Он будет знать, что ты идешь в Улхур.
- Не в нашей власти остановить тебя, Немферис, - снова сказали жрецы одновременно. – Но в наших силах вмешаться в ход событий, происходящих на земле. Мы долго скрывались. Теперь, и наше время пришло. Ты идешь в Улхур? Что ж, иди. Под Арбошем уже льется кровь. Твои братья сеют смерть. Мы, жители Маакора не можем оставаться в стороне.
Царевна оглянулась. Скалистый берег не был пустым, как раньше. С камня на камень карабкались, перебираясь ближе, многочисленные обитатели топей.
- Не бойся, Немферис, они не повредят тебе. Эркайи призваны, чтобы помочь, соорудив плот, на котором ты легко доберешься до подземелий. Они – бедные дети Маакора - не станут больше безропотно ожидать участи, избранной для них другими. Эркайи вступят в войну с марлогами!
- Пусть будет так, жрецы!
- Пусть будет так, дочь Арахна.
Стражи быстро погрузились под воду, и только один задержался чуть дольше, бросив последний, долгий взгляд, сохраняя в памяти ее образ.
- Прощай, госпожа, - тихо обронил он.
- Прощай, - ответила она.
Вновь клокотал, беснуясь, злобный Аургус. А царевна продолжала смотреть туда, где все еще виделись ей черные фигуры мхарских Стражей.
Из оцепенения ее вывел грохот, раздавшийся на берегу. Это эркайи стаскивали к воде огромные бревна, стягивая их канатами из трав.
- Что станешь делать, госпожа? – подал голос мхар, удивив Немферис новыми, странными нотками.
- Отправлюсь в Улхур, как только будет готов плот. Верни мне амулет, - добавила она сухо.
Он повиновался.
- Ты пойдешь со мной, Сатт? – без выражения поинтересовалась она. – Теперь ты свободен и можешь беспрепятственно вернуться в Тэ-Тахрет.
- Я пойду с тобой, госпожа, - отозвался мхар. – Не знаю, что заставляет людей служить тебе, Немферис. Но я не могу сейчас просто уйти. Я чувствую, что должен быть в Улхуре.
- Не надо льстить и если снова попытаешь обмануть меня, Нехинет, - я накажу. Как – ты знаешь.
- Да, госпожа. И, благодарю, что теперь называешь меня настоящим именем.
- Будь его достоин.
Она спустилась к воде, и присев на берегу стала глядеть в пенившуюся стремнину. Заметив, что жрец направился к эркайям, которые радостно приветствовали его, царевна стала наблюдать за спорой работой болотных людей. Пока внимание ее не привлекло замызганное существо. Оно стояло невдалеке, переминаясь с ноги на ногу, и неотрывно смотрело на Немферис. Что-то знакомое было в его несуразном облике.
«Как настойчиво сегодня прошлое напоминает о себе», - подумала она, неприязненно рассматривая излишне любопытную особу.
И вдруг страшная догадка осенила ее.
- Зана?!
Та ринулась прочь.
- Зана! – вновь позвала царевна и кинулась следом.
Но догнать кифрийку оказалось не простой задачей. Та была шустрее, далеко отбежав от копошащихся у воды людей, и спрятавшись между камней.
Только Немферис не оставила попытки разыскать ее. Внимательно осматривая скалы и вслушиваясь, она стала обходить берег, зовя невольницу. И уже совсем отчаявшись, она услышала тихий плач, идущий от самой воды. Осторожно став на камни, и заглянув в обрыв, царевна увидела, наконец, несчастную, вдавившуюся между валунов.
- Зана!
Та подняла к ней чумазое лицо и попыталась отстраниться. Но камни не пускали ее.
- Дай мне руку, Зана, и не надо бояться.
Рабыня пробормотала нечто нечленораздельное и вдруг разразилась рыданьями.
- Перестань, Зана, – ласково заговорила Немферис, неотрывно глядя в маслиновые глаза кифрийки. – Неужели ты забыла меня? Неужели хочешь и дальше оставаться с эркайями, превратившими тебя в пугливое животное. Ты – дочь Золотых Песков. Неужели тебе милее гиблые болота?
Зана покачала головой, притихнув и напряженно вслушиваясь в речь госпожи, уже почти забытую среди неразумных сожителей.
- Пойдем со мной, – продолжала царевна с нежностью. - Через пару дней мы будем в Улхуре. Ведь ты всегда хотела вернуться, помнишь?
Обхватив камень грязными руками, кифрийка горько расплакалась, и плакала долго и безутешно, пока Немферис, рискуя упасть в воду, не спустилась к ней сама.
- Зана, - проговорила она с состраданием, - Зана, не плачь. Ты надрываешь мне сердце, – она стала нежно гладить рабыню, тихо запев одну из тех песен, какие напевали кифрийки, когда хотели рассказать о любви и преданности госпоже.
Невольница замерла, и не дыша, слушала красивый голос Немферис, что возвращал ее, наконец, из того холодного, мокрого и темного кошмара, в котором она жила все это время. Зана разжала руки, поворачиваясь к царевне.
- Ты не забыла свою рабыню, госпожа? – не слишком внятно, но все-таки понятно, произнесла она, робко всматриваясь в Немферис.
- Конечно, нет, - та дотронулась губами до лба невольницы. – Я очень скучала без тебя, дорогая моя.
- Правда? – застенчиво заулыбалась Зана, словно очнувшаяся от бредового, болезненного сна.
- Правда, - засмеялась довольная царевна. – Давай-ка, выберемся отсюда и поговорим.
Они так и сделали, и Немферис была удивлена тому, насколько сильной и ловкой, как зверь, стала кифрийка с тех пор, как они расстались.
