кошмарном сне, законы которого не подчиняются воле спящего. Темные тени вились у ног людей, внушая ужас, лишая сил и воли. Перед Бамин-Атом полыхал демонический костер, а в нем стоял улхурский властелин и он не мог вспомнить ни одной молитвы. Ла-Тима успела повернуться, но не убрала руку и она осталась возле свечи, а горячий воск капал на пальцы. Но госпожа Ва-Лераг вся горела в мучительном огне, но не видела ничего, кроме холодного лица Равл-Ата. Астеман стоял напротив жены и отчетливо понимал, что сейчас его просто не существует в её мире. Глаза Кхорха прожигали его, причиняли острую, невыносимую боль. Наэла не слыша ничего. Слова первосвященника проходили сквозь неё и тяжелыми камнями падали в туманную бездну, на краю которой она стояла, но стояла теперь не одна. Сидмас снова был в темнице, в глухой и непроницаемой тишине, куда не проникал ни взгляд, ни злые слова первосвященника. А рядом была Она. А значит – ничего больше не надо…
- Мне приятно ваше почтительное молчание, - заметил Кхорх и глумливо хохотнул. – Я, признаться, так долго ждал нашей встречи, что теперь просто не могу остановиться! И очень огорчился бы, пожелай вы перебить меня, и…
- И всё-таки перебью…
- Равл-Ат! - первосвященник весело рассмеялся. – То-то мне всё казалось, что твой поганый дух витает в этом храме, однорукий бес!
Преподобный был одет, как и полагается жрецу – в серебристый балахон, стянутый золотым поясом. Золотистый обруч поблескивал на его челе. Кивнув, он прошел к столу и остановился напротив Кхорха. Тот недовольно нахмурился, злясь на то, что Равл-Ат не чувствует его власти, которая держала остальных, и продолжает вести себя достаточно свободно. Мало того, от него исходило нечто враждебное и такой силы, что Кхорху с трудом удавалось сохранять собственное равновесие.
- Ты весьма удачно и главное - вовремя выкрал камушек, - проговорил первосвященник тоном заговорщика. – Я недооценивал тебя! Но теперь готов принести свою благодарность.
- Правда? – Равл-Ат опустил голову, раздумывая. – А что взамен?
- Чего ты хочешь?
- Я хочу Маакор, Кхорх.
- Хорошо, – медленно произнес первосвященник, встретив блестящий, светлый взгляд преподобного. И ощутил боль в груди. Кариатит на его жезле накалился, обжигая кожу.
- Арахн войдет в сонм Эморх, - продолжил Равл-Ат спокойно.
Мысли его были закрыты, как и душа - до первосвященника доходили лишь слабые импульсы и обрывки слов.
- Ты издеваешься? – не выдержав напряжения, взвился Кхорх. – Арахн – темное божество!
- Тогда пусть катится в бездну…
- Вот как?
Мечи Астемана и Сидмаса выскользнули из ножен и зависли в воздухе, нацелившись в грудь Ла- Тимы. Мгновенной вспышки страха в душе преподобного, хватило для того, чтобы Кхорх понял, что сделал правильный шаг. Он усмехнулся:
- Теперь выдвигать требования буду я, а, Равл-Ат?
- Хорошо, - тот улыбнулся. – Я слушаю, - видимо ему стоило больших усилий сохранять видимость спокойствие. Крохотные капельки пота выступили на лбу. Равл-Ат оперся рукой о стол и мельком глянул на оцепеневшего Бамин-Ата. – И всегда говорил, что вера – основа силы, что делает из простого человека жреца.
- Что за бред? – нахмурился Кхорх.
Верховный служитель тряхнул головой.
- Подойди ко мне, - проговорил преподобный.
Бамин-Ат двинулся к нему, всё еще находясь под чарами, но уже способный управлять собственным телом.
- Бесы тебя дери! – зло выкрикнул первосвященник.
Кончики мечей вонзились в кожу госпожи Ва-Лераг и на прорванном платье проступило кровавое пятно. Верховный жрец замер.
- Ладно, - Равл-Ат снова опустил голову. – Чего ты хочешь?
Кхорх яростно сверкнул желтыми глазами.
- Ахвэм будет уничтожен! – прорычал он. – А эти твари – сдохнут!
- Ты же понимаешь, что для начала тебе нужно убить меня. Но моей силы хватит, чтобы подарить Ахвэму бессмертие. Любой ценой.
Кхорх хмыкнул:
- Хочешь сказать, что попытаешься остановить меня? Да ты смешон! Смешон и жалок! Чего ты можешь? Сдохнуть ради других? Так сдохни! – он вцепился в купол, сминая тонкие волокна.
Равл-Ат поднял глаза, переводя тяжелый взгляд с лица Бамин-Ата на подрагивающий у груди госпожи Ва-Лераг меч.
Серебряные упругие нити плавились под пальцами первосвященника, прогибались, вспыхивая рыжим пламенем и дымясь. Завороженный этой картиной, Кхорх не заметил движения у себя за спиной, не почувствовал, как верховный жрец, ухватившись за рукоять и размахнувшись, ударил наотмашь.
Голова первосвященника слетела с плеч…
Равл-Ат, дрожа и помогая себе культей, извлек из-за пояса пылающий кариатит и установил его на цилиндр.
Тело Кхорха пошло черным дымом, начиная исчезать.
- Держитесь!..
Уже занималась заря, когда над Ахвэмом проступили огненные круги. Пахнуло жаром и, казалось, что небо расплавиться от невероятного бесовского пламени, окруженного черным дымом. Но скоро огонь поблек, дым исчез, обращаясь легкими облачками.
Но содрогнулась земля, и стало душно и сумрачно. Далекий, но чудовищно-мощный шум обрушился на город, словно ударились и небесный свод синие гигантские волны. И сомкнулись…
Земля продолжала дрожать и шум тысячи вод стал сильнее. Встревоженные мхары стали выходить из домов и с тревогой смотрели на небо. Над их головами плескалось настоящее море…
- Что это? – спрашивали мхары друг друга, но не находили ответа…
Они никогда не узнают, что этой ночью ускользнули от лап свирепых демонов, что уже разжигали костры ярости, повинуясь воле Кхорха. Что сам он, первосвященник Кэух-Арахна вернулся в замок Амаса, в комнату с окровавленным мечом со следами крови его матери. Вернулся опустошенным и сломленным, так и не достигнув главной своей цели.
Многие из вечных жителей подводного города так никогда и не узнают, что преподобного Равл-Ата не стало. Может быть, он просто исчез, плененный силой магической праны, опустившей под воду поврежденный купол, укрывший Ахвэм. А может мятежный дух жреца-отступника явился к небесному престолу Эморх и был прощен милосердной богиней за то, что однажды поклонился Темному божеству; прощен за то, что сотни мхаров на века остались в Безвременье, пока не замкнется круг Судеб и один из наследников этого народа не будет принесен на алтарь Златокрылой…
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Золотой свет лился через кроны вековых сосен. Было так тихо и благодатно вокруг. Пахло хвоей и землей, а еще цветами, что не боялись полумрака леса.
Навстречу растерянной и чем-то смущенной девушке вышли лесные великаны:
- Приветствуем тебя на земле Арбоша! – проговорил один из них, склоняя перед ней рогатую голову.
- Мне нужно передать…
Другой корнуот шагнул к ней и она увидела, что он уже стар, но темные глаза его святились
