леса. — И какое великолепное место для работы. Не то, что в Саратове».
— За мной, пожалуйста. — Охранник пошел по направлению к одноэтажному зданию из красного кирпича.
Прохоров направился за ним, с интересом отметив про себя, что прилегающая к забору территория была тщательно перепахана. Так же, как нейтральная полоса государственной границы. От миновали металлическую дверь с глазком и вошли в помещении КПП.
— Ваши фамилия, имя, отчество? — сидящий за столом лейтенант цепким взглядом оглядел вошедшего незнакомца с головы до ног.
— Прохоров Вадим Витальевич.
— Откуда прибыли?
— Из Саратовского радиотехнического оборонного НИИ.
— Положите ваши пальцы вот сюда, — лейтенант указал на странный плоский прибор, лежащий перед ним и подключенный к стоящему рядом компьютеру.
Прохоров растопырил пальцы правой руки и, прикоснувшись к теплой, похожей на матовое стекло, пластине, перевел взгляд на монитор. На нем тотчас проявились отпечатки его пальцев и загорелась синяя надпись: «Идентификация завершена».
— Спасибо. — Лейтенант достал из ящика стола небольшую пластиковую карточку и протянул её новому сотруднику Экспериментального исследовательского центра. — Можете возвращаться в автобус, Вадим Витальевич. Поздравляю с назначением на должность начальника радиотехнического отдела.
Глава седьмая
Мне пришлось изрядно поработать, чтобы на базе мафии установить настоящий, можно даже сказать — армейский порядок. Контингент здесь был подобран хоть и достаточно профессионально, однако вряд ли бойцов взвода охраны набирали по конкурсу в институте благородных девиц. У каждого из сорока парней лежало на душе как минимум несколько смертных грехов. Поэтому, даже с учетом того, что лагерную «школу» прошли очень немногие, плохое воспитание в детстве сказывалось на каждом шагу. Мои подчиненные, как и говорил Персиков, оказались более исполнительными, чем солдаты, но зато у них никто не мог отбить характерной для наемника манеры поведения. Кто знает, тот поймет, о чем речь. Этих ребят ни с кем не спутаешь. Еще в Афганистане я научился на глаз определять охотников за долларами. По манере ведения боя и тем более по лицам. Холодные, хитрые. Безразличные ко всему, что не имеет запаха денег. Те, кто воюют за идею, за свою землю, так не выглядят. В обращении с боевиками мафии я использовал все свои полномочия — снимал деньги за малейшее нарушение, бил в зубы непокорным, натравливал на зарвавшегося всех остальных, и это было самым страшным для него наказанием. Так что по истечении трех месяцев моего пребывания на базе порядок стал почти железный.
В один из дней меня снова вызвал к себе Персиков.
— Не скрою, Валерий Николаевич, я доволен вашей работой. Поэтому принимаю решение увеличить вам содержание до сорока пяти тысяч долларов в месяц.
— Замечательно. Но я, понимаете ли, вижу деньги эти только на своем личном файле в компьютере. По мне хоть сорок пять, хоть сто, разница небольшая. — Я без приглашения уселся на стул рядом с боссом и довольно нагло взглянул ему в глаза. — Я здесь полгода. И небо вижу только на экране телевизора. За редким исключением.
— Понимаю, к чему клоните, — кивнул Персиков. — Помните Прохорова?
— Разумеется, — мне понравилась смена темы. Ведь есть же такое понятие, как шестое чувство. Вот именно оно тогда и включилось.
— Всё вышло без сучка и задоринки, даже удивительно, как легко! — сообщил мафиози. Похоже, он действительно не ожидал такого благоприятного результата от моей мимолетной информации. — Этот инженер сразу заглотил наживку, задрал нос и в конце концов все же получил приглашение в Центр Славгородского. Сейчас, с самого утра до шести вечера, он под землей, а потом вместе с любовницей едет гулять по московским ресторанам и покупать ей очередную золотую побрякушку. Купец хренов! Правду говорят, что люди от денег дуреют. Этот Прохоров свихнулся напрочь, можете мне верить. Хотя и о главном — за какие заслуги ему платят — тоже не забывает. Теперь мы полностью в курсе всех разработок Славгородского. А они, после прихода нашего вундеркинда, стали стремительно продвигаться вперёд… Вот такие дела, Валерий Николаевич. — Персиков умышленно выдержал паузу, желая испытать моё терпение, встал, прошелся по кабинету, зачем-то подёргал ручку двери запасного выхода, сел к компьютеру, пару минут щелкал клавишами без определённой цели, но после все-таки вернулся на место и, смотря на меня, развалившегося перед ним, как у тёщи на именинах, заявил: — Выдержка у вас хорошая. Ладно, не буду больше мучить! Собирайтесь в отпуск, завтра утром прилетит вертолёт. Он доставит вас почти до Львова, а дальше сами доберётесь. Куда думаете навострить лыжи, дорогой мой? В столицу или…
— Ага, туда и думаю. Или. — Я облегчённо вздохнул, но продолжал сидеть. Не все вопросы ещё улажены. Хитрая лиса никак не хочет оставить свои идиотские проверки на прочность нервов. Экспериментатор, мать твою за ногу!
— Ещё что-нибудь хотели узнать? — с невинным видом спросил Владимир Адольфович.
— Мне интересно, не поменяли ли вы своего мнения обо мне, как о не совсем благонадежном элементе в вашей системе безопасности. Я хочу проводить свой отпуск без постоянной оглядки на плетущихся за спиной кретинов. Правда, если вы хотите испортить мне отдых… — Я демонстративно пожал плечами и запустил руки в глубокие карманы штанов цвета хаки. Мне все-таки удалось выпросить для себя отличный от чёрных мундиров боевиков макинтош. Теперь меня узнавали издали. Очень полезно для поддержания порядка среди подчинённых.
— То есть вы хотите ехать без сопровождения? Нет, дорогой, забудьте об этом. Даже я не могу позволить себе такую роскошь. — Персиков развёл руки. — Не забывайте, Валерий Николаевич, мы пока не у власти. Через три года, возможно, настанут более благоприятные времена, но пока лучше не рисковать понапрасну. Как считаете, я прав?
— Пункт первый устава — начальник всегда прав. Пункт второй — если начальник не прав, смотри пункт первый. Все верно, или я перепутал?
Персикову определенно пришлась по душе шутка, и он даже удостоил меня чести ощутить на плече его морщинистую, но достаточно крепкую кисть. Как-никак босс регулярно разминался на боксерском ринге и даже добивался успехов. В его возрасте редкое, надо сказать, явление.
— Вы поедете с двумя ребятами из своего взвода. Но предупреждаю, на время отпуска они не выполняют внутренний распорядок базы и не подчиняются начальнику охраны, — весьма строго и конкретно выразился Персиков, подкрепив свое сообщение легким стуком костяшек кулака о крышку стола. — Учитывая особую полезность переданной информации о Прохорове и прекрасную организацию охраны, я даю вам не краткосрочный уик-энд, а полноценный, в тридцать суток, отпуск. Начиная с сегодняшнего дня ваш испытательный срок закончился. В течение следующего месяца вам будет определен регион проживания, куплен дом на ваше новое имя и назначена личная охрана. Я уже дал указания насчет денег, так что завтра вечером и навсегда ваш личный счет в бельгийском банке целиком в вашем распоряжении. На сегодняшнее утро там двести пятьдесят тысяч долларов, с учетом переведенных на отпуск премиальных. Вы начинаете работать по схеме месяц через месяц. Насколько мне известно, Рысько достаточно подготовлен для самостоятельного руководства охраной?
— Вполне, — согласился я. Донат Рысько — один из командиров отделений охраны, рекомендованный на должность моего заместителя. Сообразительный малый, бывший спортсмен-пятиборец. Один из немногих боевиков, вызывающий у меня положительные эмоции своим тонким чувством юмора и нормальными взглядами на жизнь. Каким образом он попал на базу, я не интересовался. — Интересно было бы узнать, — продолжал я, — каким именем меня теперь должна называть в постели моя любимая женщина? Дик? Джек? Джон? Или Иван?
— Не придуривайтесь! — Персиков начал раздражаться. — Вы не в цирке!
— Прошу прощения, босс, я просто рад долгожданному отдыху от погребения заживо в этих
