Самолет задрожал сильнее, качнулся и плавно покатил по аэродрому. Развернулся, остановился на исходной и начал быстро набирать скорость. Момент отрыва Слава ощутил по едва заметному изменению звука работающих моторов. Отдернув матерчатую шторку на иллюминаторе, новобранец спецгруппы «Стерх» по прозвищу Охотник взглянул вниз, на быстро уменьшающиеся в размерах и уходящие в сторону огни военного аэродрома. Вокруг взлетной полосы во все четыре стороны простирался черный ночной лес.
– Сейчас пялься сколько угодно, пока над Родиной летим, – предупредил Лис. – Как будем приближаться к границе, крылатый даст команду к полной светомаскировке.
– Вас понял, товарищ старший лейтенант, – фыркнул Слава, задернул шторку и поудобнее устроился на жесткой скамейке. Внимательно посмотрел на Толика. Такие младенческие подробности мог бы и не повторять. Лис явно нервничает, волнуется, хоть и пытается скрыть свое состояние под маской холодной решимости и безразличия.
– Ты чего Охотника таблице умножения учишь, старшой? – словно прочитав Славины мысли, спросил Скрипач. – Не в духе?
– Будешь тут… – огрызнулся Лис. Помолчав, зыркнул глазами по наморщившему лоб Жорику. И вдруг неожиданно его тонкие, плотно сжатые в прямую линию губы поползли в сторону. Старлей улыбался. – Будешь тут не в духе… – повторил он и на сей раз закончил фразу, – когда в животе после этого проклятого горохового супчика с копченостями – настоящая революция. Наши того и гляди Зимний возьмут. А до ближайших кустов – два часа лету и ночной прыжок!
Жора рассмеялся громким, задорным смехом. Слава ограничился улыбкой. Вот оно, оказывается, в чем дело. У Лиса банально живот скрутило после ужина. Пока собирались «на работу» и ехали до аэродрома, все было нормально. А как взлетели, как под ребрами холонуло – так и началось. М-да, проблемка. Ватерклозета на военном самолете нет. Придется Лису терпеть до точки десантирования.
– Ты бы хоть предупредил заранее, будет газовая атака или нет. Ха-ха! – держался за живот, дрыгая ногами в десантных ботинках, веселящийся от души Скрипач. – Я бы противогаз на всякий случай прихватил! Ха-ха-ха!
– Отставить идиотский смех, – тяжко вздохнул Лис. – И без тебя тошно. Вы как хотите, а я сейчас пойду в хвост, ведро старое искать. Гансам, бля, ответную бандероль с секретом готовить.
– Ага, а потом – битте– и по скоростному лифту! Не горюй, Толик, – успокоил старшего, вытирая выступившие на глазах слезы и беря себя в руки, Скрипач. – Сегодня, кстати, католическое Рождество. Меньше часа осталось. По этому случаю предлагаю поднять хрустальные бокалы с касторкой за то, чтобы метеоризм Лиса был самой большой неприятностью нашей нынешней прогулки! Ха-ха!
– Выпьем, – осклабился Лис. Усмехнулся грустно. – Наливай.
– Ох ты… й-е-б-с-т! – Жора театрально похлопал себя по карманам теплой десантной куртки. – Пузырь на «дачке», у русалок, забыл. Ну, ничего. Вернемся и наверстаем. В наступающем сороковом, под бой кремлевских курантов. Ох, и надерусь! Верно я говорю, Охотник?!
– Конечно, о чем речь, – поддержал виолончелиста Слава, вытянул ноги, привалился затылком к гудящей самолетной переборке и закрыл глаза.
Вот же черти. Знают ведь отлично – может, на смерть идут, в тыл заклятого друга, с которым руковод- ство страны не так давно подписало исторический пакт о ненападении. А гогочут, прямо как дети малые. Особенно Скрипач. Нашел над чем смеяться. У человека горе, а он издевается. Впрочем… может, так действительно легче – встречать неизвестность с улыбкой? Для улыбки нужен лишь повод. А тут вдруг появилась отличная тема для долгих казарменных шуток. И какая! Нарочно не придумаешь. Бедный Лис, теперь мужики его до белого каления заедят. Не повезло старлею. Отныне он при одном упоминании о гороховом супчике сразу же звереть будет. Интересно, наш повар после возвращения группы на базу проживет хотя бы час или, может, больше протянет?
Глава 20
Не считая маленькой неприятности с Лисом, до границы долетели нормально. Затем, как и говорил старлей, летчик по громкой связи объявил, что, мол, пересекаем священные рубежи Отечества, и упомянул о необходимости соблюдения полной светомаскировки. С этого момента напряжение начало нарастать и к моменту выброски достигло своего апогея. Сообщение о том, что через минуту прибываем в точку десантирования, как ни странно, вызвало у Славы некое подобие расслабления. Любая определенность, законченность, как известно, всегда лучше томительного ожидания. Встали со скамеек, последний раз проверили амуницию, оружие и парашюты. Лис жестом показал: первым пойду я, потом Охотник, замыкающим – Скрипач. Выстроились в затылок. Надели очки. Второй пилот распахнул дверь. В лицо ударил едва не сбивший с ног тугой поток ледяного ветра.
Ну, с богом. Стерх – птица гордая.
– Пора! – наконец сообщил из кабины летчик, сверив показания приборов. – Давайте, орлы! Желаю мягкой посадки!
– Работаем, – сквозь зубы выдавил Веригин и, оттолкнувшись, первым сорвался в свистящую черную пропасть. Выждав пару-тройку секунд, следом прыгнул Слава. Как покидал самолет Скрипач, он, естественно, уже не увидел…
Парашют раскрылся мягко, один короткий, сильный толчок – и вот над головой уже парит похожий на гриб белый купол. Ночь выдалась светлой, чистое небо сверкало мириадами звезд. В такую погоду опускающиеся десантники были видны снизу как на ладони, и при желании было бы проще простого расстрелять их всех еще в воздухе. Один плюс – точно видишь, куда летишь. В кромешной мгле и при другом ландшафте местности приземляться гораздо сложнее. Посадка же обещала быть нормальной. Земля – припорошенные снегом, очень удобные для приземления пахотные поля, перемежающиеся редколесьем – медленно, но неумолимо приближалась. Слава огляделся в поисках товарищей и сразу же заметил левее, внизу, парашют Лиса. А правее, вверху, – Скрипача. Значит, все идет без эксцессов. Вот рыжий коснулся земли – мгновение назад наполненный воздухом купол парашюта сморщился, завалился набок. Слава запомнил место приземления командира тройки…
Сам же упал не слишком удачно – на край идущего по границе поля и леса глубокого оврага. Коснувшись подошвами покрытой мерзлой коркой земли, он, как и положено, спружинил коленями, но тут же поскользнулся, споткнулся, упал на бок и покатился под уклон, как веретено, наматывая на себя парашютные стропы. Достигнув покрытого льдом дна оврага, дал себе возможность немного отдышаться. Примерно минута ушла на то, чтобы освободить руку, достать нож и перерезать стропы. Еще две – на то, чтобы собрать в кучу и спрятать парашют в удачно попавшейся на глаза просторной норе на лесном склоне оврага, под обнаженными корнями дерева. Присыпав для верности парашют снегом, которого здесь, в расположенной на юго-западе от точки взлета Восточной Пруссии, было значительно меньше, чем в окрестностях Ленинграда, Слава выбрался на край оврага и, затаившись, внимательно оглядел окрестности через прицел своего автомата «МZ-38 ERMA». Чисто. Если не считать торчащего прямо в центре поля, как на ладони, Скрипача, упрямо борющегося словно джигит с бешеным рысаком, со своим парашютом. Свернуть купол мешал раздувающий его крепкий ветерок. Температура, по первым ощущениям, не аховая – всего пять-семь градусов мороза. Пока даже жарко. А впереди – марш-бросок до места встречи с агентом…
Убедившись, что вокруг не видно ни души, Слава поднялся и поспешил на помощь Скрипачу. Вдвоем они быстро усмирили похожий на парус купол.
– Там, в овраге, удобная нора, – сообщил Слава. – Есть место и для твоей тряпки!
Быстро присоединив второй парашют к первому и тщательно замаскировав нишу ветками, они направились к месту приземления Лиса и обнаружили старлея сидящим под стволом березы, на скомканном парашюте. Его лицо было бледным, со лба каплями струился пот.
– Что случилось, Толян? – Скрипач, на секунду раньше новичка сообразивший, что дело – дрянь, метнулся к Лису и упал на колени рядом со старшим. Он, битый спец, уже все понял.
– Нога, сука, – злобно прошипел Веригин. – На кочку попал. Земля – как камень. Мерзлая. Я думаю, перелом пяточной кости. Даже слегка ступить не могу. – Старлей виновато окинул взглядом товарищей, лицо его нервно передернулось. – Значит, так. Слушай приказ, бойцы. Я остаюсь здесь. Загорать. Берите рацию. Старшим назначаю Скрипача. Если будет возможность – захватите меня на обратной дороге. Если появятся малейшие сомнения по времени… тогда – нет… Теперь главное. – Рыжий сглотнул застрявший в
