горле ком, достал из планшета карту, фонарь, развернул, отыскал нужное место, ткнул пальцем. – Мы сейчас примерно здесь… Вот тут будете ждать прибытия агента. Это километров пятнадцать, за два часа бодрым ходом доберетесь. Времени с запасом… Он приедет на машине. Возможно – в военной форме. Остановится. Выйдет. Отольет. Закурит сигарету. Сигарета – это сигнал, что все нормально, можно забирать груз… Агент может пойти с вами, может остаться, как захочет… Если пойдет, то машину лучше спрятать… Теперь отход. Это здесь. – Лис показал на третью точку. – Единственное ближайшее место, подходящее для скрытного приземления и взлета самолета.
– Это километров семь на север от места передачи груза. Совсем в другую сторону, – оценив по масштабу примерное расстояние, заметил Слава. – Чтобы забрать тебя, нам придется сначала возвращаться, а потом нести до места посадки. Больше двадцати километров… – Он вопросительно, чуть виновато, взглянул на старлея. Скрипач, напротив, нахмурился, вильнул взглядом в сторону. Как более опытный, он понимал: шансы командира вернуться на базу, мягко говоря, не велики. На все про все у них есть шесть часов, с условного времени встречи с агентом. Самолет ждать не будет. Приземлится и улетит в точно обозначенное время. А еще нужно доставить секретный груз. Любой ценой. Рисковать и тащить груз сначала обратно, в квадрат десантирования, а затем к самолету – преступление. Значит, за Лисом в лучшем случае придется идти кому-то одному, оставив товарища в случае осложнений без огневого прикрытия и тем самым теоретически поставив под вопрос удачный исход операции. За такую «гуманность» даже в случае удачного спасения Лиса Шелестов сдерет три шкуры и даже может запросто отдать под трибунал. Самое обидное, что, делая это, подполковник Батя будет абсолютно прав. На циничных весах предназначения отряда «Стерх» жизнь даже нескольких бойцов и успех операции – категории изначально не равноценные. Таковы правила игры. Законы жестокой и грязной мужской работы…
– Про меня не думай, – катнул желваки Веригин. Глаза его смотрели холодно, решительно. Как у неодушевленной боевой машины. – Думай про выполнение задания.
– Мы постараемся забрать тебя, Лис, – пообещал, пряча глаза, Скрипач. И незаметно стиснул руку Охотника – молчи, пока я говорю. – Но если… если до срока не уложимся…
– Не волнуйся, Жора, – ухмыльнулся рыжий. – Я знаю, что надо делать. В плен не сдамся. Все. Хватит болтать. Выполняйте приказ, лейтенант!!!
– Есть, товарищ старший лейтенант! – глухо ответил Скрипач. И голос его заметно дрогнул. Было от чего…
Всю дорогу до места встречи с секретным агентом разведки, тайно работающим в тылу потенциального противника, Слава прикидывал в уме, хватит ли времени спасти рыжего. Если агент приедет вовремя и они получат посылку за пять-пять с половиной часов до самолета, то шанс, хоть и призрачный, вернуться за Лисом и отнести его до точки вылета еще оставался. Туда, если очень постараться, зная дорогу, – марш- бросок часа на полтора от силы. Остается часа четыре, чтобы отнести весящего килограммов восемьдесят старлея на горбу на расстояние двадцать два километра. Рискованно. Очень рискованно. Но – отнюдь не безнадежно. Сил должно хватить!
– Стой, – скомандовал Скрипач, переходя с бега на быстрый шаг и на ходу сверяясь с картой с помощью фонаря. – Кажется, мы у цели. Вот, за этой горкой должна быть дорога к литовской границе… Время?
– Час семнадцать до условного, – сообщил Слава.
– Отлично. Только бы он не опоздал, – тихо прошептал Жора.
В словах Скрипача было столько надежды и боли, что у Охотника на миг сдавило грудь. Мысль, что там, далеко позади, в березовом перелеске, сидит у сосны и сторожко озирается по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху, не способный ходить Лис, была тягостной…
Они взобрались на густо заросший молодым сосняком холм, за три шага до его вершины упали на снег и, стараясь не беспокоить усыпанные снежными шапками ветки, дальше поползли по-пластунски. Белые маскировочные халаты делали десантников почти невидимыми, даже с расстояния в несколько метров.
Все точно. Внизу, у подножия холма, проходила делающая зигзагообразный изгиб довольно широкая дорога. С хорошим, укатанным покрытием. Видимо, днем здесь было довольно оживленное движение. На противоположной стороне дороги, за мелким кюветом, начинался редкий сосновый бор, за которым смутно угадывался спуск к морю. Когда совсем рассветет, вид с господствующего на местности холма на закованную во льды Балтику, должно быть, откроется просто великолепный.
– Ждем, – коротко бросил Скрипач, кладя автомат и поудобнее устраиваясь под еловыми лапами.
Достав из кармана упаковку сухпайка, Жора Меер принялся с жадностью кусать шоколад. Как говорится в старой солдатской байке, дошедшей до нас неизвестно с каких прадедовских времен: «Служба – службой, а обед по расписанию». Славе есть не хотелось совершенно. Он лежал в снегу и думал о Веригине. Молил Бога о том, чтобы груз не опоздал больше чем на тридцать минут. А лучше – прибыл сюда, в точку передачи, вовремя. А в идеале – даже чуть раньше оговоренного Хозяином «стерхов» и агентом срока. Впрочем, это вряд ли. Агент – человек серьезный. У таких волков-разведчиков пунктуальность в крови. Что же он такое везет? Пока ясно одно: груз, который им предстояло любой ценой доставить в Союз, мягко говоря, очень важен для командования. Так важен, что после его успешной добычи агенту даже разрешено свернуть деятельность на чужой территории и вместе с десантом покинуть Восточную Пруссию. Что бы это могло быть? Документы? Карты расположения подземных военных заводов или штабного бункера? Коварный план нападения Германии на СССР? Не меньше. Никак не меньше. Иначе игра не стоит свеч…
Гоняющий поземку колючий ветер незаметно стих. Вокруг стояла такая прозрачная тишина, что гул приближающейся машины бойцы услышали минуты за полторы до ее появления в секторе обзора. Судя по характерному звуку двигателя, это был грузовик. Охотник и Скрипач замерли, до рези в глазах вглядываясь в сумрак и крепче сжимая ручки автоматов.
Из-за поворота, рыская фарами, медленно выполз тяжелый трехосный тентованный грузовик-вездеход, буксирующий полевую гаубицу. Не останавливаясь, он сбросил скорость, прорычал мимо, огибая холм, и скрылся слева за деревьями.
Слава посмотрел на часы. До условного времени передачи «посылки» оставалось еще полчаса…
Мороз под утро усилился градусов до пятнадцати. Несмотря на теплую, удобную и практически не промокающую форму немецких десантников, Славу стал одолевать холод. Незаметно забравшись в ботинки, под шерстяные носки, холод начал свое путешествие вверх по телу и быстро достиг спины. Охотник поежился. Еще час пребывания в снегу, без движения, – и их со Скрипачом тела превратятся в покрытые инеем неподвижные оковалки. Чтобы хоть как-то согреться, Слава решил воспользоваться упомянутой инструктором на одном из спецзанятий по снайперской стрельбе простейшей методикой – задерживая дыхание, изо всех сил, до боли, напрягать лишенные возможности выполнять динамические движения мышцы рук и ног. Когда воздуха переставало хватать, следовала полуминутная пауза, затем статическое напряжение повторялось. Результат не замедлил сказаться. Кровь начала циркулировать быстрее. Сначала холод действительно отступил, подарив несколько вожделенных минут без дрожи. Но выступивший на теле, под бельем, во время напряжения пот сыграл на морозе злую шутку – вскоре зубная дробь возобновилась с утроенной силой, и стало еще хуже, чем раньше.
– Не мучайся. На, лучше хлебни. – Скрипач, разглядев муки Охотника и легко разгадав их смысл, достал и протянул флягу. – Только не больше двух глотков, иначе окосеешь с непривычки…
Внутри фляги оказался чистый спирт. Старое русское средство, как выяснилось после стремительного, но варварского лечения, похожего на заглатывание свежерасплавленного свинца, оказалось гораздо более эффективным согревающим, чем снайперская гимнастика…
Начинало светать. На теряющейся впереди, за кронами сосен, морской дали уже угадывались очертания торосовых полей. Осень и начало зимы в этом году выдались на редкость холодными, и мелководная Балтика уже к Рождеству была в прочном ледяном панцире. Слава в который уже раз взглянул на светящиеся, покрытые фосфором стрелки швейцарских часов. Пошла семнадцатая минута ожидания сверх условного времени встречи, но агента до сих пор не было. Если он не приедет еще в течение десяти минут, спасение Лиса станет весьма проблематичным. А если задержится сверх этого лимита еще на четверть часа – почти невозможным. Слава был так напряжен, что не сразу поймал себя на мысли, что молча, беззвучно молится, чуть шевеля одеревеневшими, непослушными губами.
Когда вдали, справа, наконец-то послышался звук быстро приближающейся легковушки, Охотник уже не сомневался: это несется опаздывающий на двадцать две минуты агент – и едва не застонал от облегчения. Переглянулся со Скрипачом, чье лицо то ли от спирта, то ли от холода пошло алыми пятнами. Жора
