вдруг почувствовал, что, находясь рядом с этим, вне всякого сомнения, преступником с большой буквы, руки которого как пить дать испачканы в крови по самые локти, чувствует себя практически в полной безопасности. Хирург – его золотые руки и острый глаз – нужен сейчас этому скрывающемуся от ментов и спецслужб убийце более всего на свете! А значит, ради целости и сохранности дока этот мужик горы свернет!
«Ну, сучка старая, теперь держись, – с детства никогда не отличавшийся ни крутым нравом, ни тем более мстительностью, злорадно думал Евгений, периодически поглядывая в зеркало заднего вида. – Как бы твои собственные бандюги потом тебя саму наждачной бумагой не умыли».
Капитан УБНОНа арестовывает Нигерийца
Подскочив к неслышно урчащему мощным движком серебристому «Линкольну», капитан Дреев открыл заднюю дверь и тут же встретился взглядом с небрежно развалившимся на белом кожаном сиденье, укутанным в роскошную шиншилловую шубу негром.
Пальцы черного наркобарыги были унизаны золотыми перстнями, в правом ухе покачивалась серьга, а щека нервно подергивалась в тике – то ли от злости, то ли от страха и неожиданности. Но утопающий в шлейфе сладкого одеколона гомосексуалист изо всех сил старался сохранять самообладание.
Внутри же капитана все буквально закипело, а резкие слова, уже готовые сорваться с губ, на время даже застряли в пересохшем горле. Как давно он мечтал об этом моменте, когда сможет взять с поличным и уделать по всем долбаным законам зарвавшуюся, жирующую на его родной земле проклятую африканскую мразь!
И вот свершилось…
– Гражданин Лерой? – наконец, сглотнув слюну, со скрипом и придыханием выдавил из себя Дреев. – Вы арестованы!.. Выходите из машины и – без фокусов! У меня есть приказ стрелять на поражение! – для большего веса добавил оперативник.
– Неужели? – едва шевеля одеревеневшими губами, брезгливо процедил сын жаркого континента. – Я – помощник депутата законодательного собрания области!.. В чем меня обвиняют? Я требую адвоката!
– Сейчас узнаешь в чем, коз-зел! – недолго думая, подскочивший к проему Бакула потеснил плечом Валеру, схватил наглого ниггера за шубу и двумя сильными рывками ловко вытряхнул из уютного чрева «Линкольна» на грязный, слякотный асфальт.
Каким-то чудом, но, вывалившись наружу и поскользнувшись, наркобарон сумел-таки удержаться в вертикальном положении и не испачкать в пропитанной солью грязи обочины шоссе свою драгоценную шубу.
– И попробуй мне хоть раз пикнуть – удавлю на месте! – сверкнув испепеляющим взглядом, прямо в лицо черномазого торговца смертью прошипел Толик. – Ты уже лишних годов пять на этой земле задержался, так что заткнись и гляди в оба!..
– Ладно, встретимся еще, мусор… – чуть слышно прорычал негр, безуспешно пытаясь унять так некстати начинающую сотрясать все его тело крупную дрожь. – Я требую дать мне право воспользоваться телефоном!
– Непременно, но только после обыска автомобиля! Сержант, давай эксперта и понятых! – махнув рукой одному из двух стоящих у «Жигулей» и не вмешивающихся в работу ОМОНа гаишников, крикнул Дреев.
Несколькими секундами спустя рядом уже стояли, переминаясь с ноги на ногу и вжав головы в плечи, двое прихваченных на операцию и сейчас пребывающих от увиденного в легком шоке гражданских свидетелей – мужчина и женщина лет по пятидесяти. Дабы избежать штрафа за самогоноварение, репинские бутлеггеры безропотно согласились сделать маленькое одолжение правоохранительным органам. Понятым предстояло заверить подписями заранее известные лишь Дрееву и Бакуле результаты операции.
– В вашем присутствии сейчас будет произведен осмотр данного транспортного средства, так что прошу внимания, чтобы потом не возникло претензий – дескать, мы что-то подстроили и подложили некие предметы гражданину Лерою! – сказал понятым Валера и, подмигнув застывшему каменным изваянием наркобоссу, принялся за дело.
Открыв багажник и вытащив на асфальт запасное колесо джипа, Дреев достал из кармана острый выкидной нож и принялся осторожно кромсать толстую, новенькую резину. Сунув в прореху руку, он под пристальными взглядами Бакулы, сержанта ГИБДД, пожилого насупленного эксперта Якова Натановича, понятых и ошалело притихшего негра аккуратно пошарил в баллоне.
А потом все увидели, как на напряженном, покрытом от охотничьего азарта бисеринками пота лице капитана появилась тень облегчения. В следующую секунду из запасного колеса была аккуратно извлечена продолговатая упаковка запаянного в прозрачный полиэтилен белого порошка.
Приподнявшись с корточек, Валера положил кокаин на быстро расстеленную Бакулой на багажнике белую бумагу и с видом победителя посмотрел на негра, рожу которого окончательно свело судорогой.
И неудивительно – Лерой не мог не понимать, что именно произошло у него на глазах! Это был конец! Единственным, кто теперь каким-то образом мог дать возможность ему выпутаться, был командир УБНОНа подполковник Трегубов.
Но почему этот купленный с потрохами, трусливый и чванливый мент вообще допустил, чтобы подчиненные ему опера провернули с ним, Хозяином, такую дьявольскую подставу?!
– Записывайте! В запасном колесе автотранспортного средства обнаружена упаковка порошкообразного вещества белого цвета… – отряхнув руки, начал диктовать под протокол Дреев.
Ниггер как завороженный тупо глядел застывшими глазами на лежащую перед ним килограммовую упаковку кокаина.
Рядом тихо щелкал фотоаппарат молчаливого эксперта.
Кто-то из бойцов в камуфляже от души присвистнул, увидев количество изъятого из колеса наркотика…
Когда протокол был подписан понятыми, а эксперт спрятал в контейнер и опечатал для транспортировки в лабораторию обнаруженный в джипе кокаин, Дреев подошел к негру вплотную и, легонько, но унизительно-небрежно толкнув его кулаком в плечо, гордо произнес:
– Ну как, удивил я тебя, бедный студент-заочник? После такого сюрприза тяжело тебе будет устоять. Невозможно… Однако это еще не все! Скоро ты узнаешь, сколько и какой именно свидетельской доказухи у нас на тебя собралось. Хана тебе, пигмей… Будешь гнить за колючкой, на острове Огненном, до конца жизни, и не видать тебе больше ни солнечной Африки, ни бегемотов под пальмами. Не говоря уж о бананах на завтрак! Ну разве что охранники тюремные по пьянке со своими болтами познакомят, когда узнают о твоей позорной ориентации. В общем – лучше уж сразу голову в петлю…
Оторвав подернутые поволокой безумия глаза от уходящего к легковушке с чемоданчиком в руках одетого в серенькое пальтишко бородатого старичка-эксперта, негр лютым взором окинул капитана, дернув плечами, поплотнее запахнул на груди полы расстегнутой шиншилловой шубы и, чеканя каждое слово, глухо прорычал:
– Ты – труп, мент. Тебе не прожить и недели. Это я тебе говорю, Карим Лерой. Я еще помочусь на твою помойную могилу…
– Ты бы очень удивился, гондон загорелый, если бы узнал, сколько раз за последние десять лет я слышал эту угрозу. – Оперативник привычно похлопал по карманам в поисках закончившихся сигарет. – Эй, парни! Осчастливьте гражданина арестованного наручниками и – в автобус его!.. А на «Навигаторе» до города я сам, пожалуй, прокачусь… Когда еще такая возможность выпадет?
Наркобарон презрительно скривил пухлые губы и смачно сплюнул на снег. Подхваченный под локти спецназовцами, он, с широко расправленной грудью, вразвалочку пошел прочь от своего роскошного внедорожника.
– Нормалек, командир, сработано, как по нотам! – Подошедший омоновский старлей Ивченко крепко пожал Дрееву и Бакуле руки. – Слушай, кэп, скажи мне, по старой дружбе… – Он лукаво улыбнулся, понизив голос почти до шепота: – Эта обезьяна действительно возила с собой столько «дури» или налицо блестящая оперативная комбинация? Поделись секретом!
– Товарищ старший лейтенант, – вздохнув, строго произнес Дреев, беря из протянутой пачки сигарету и прикуривая от зажженной улыбающимся Ивченко зажигалки, – вам разве никогда не говорили, что меньше знаешь – крепче спишь?
