А дальше даже думать не хочется – страсти-мордасти…
Вероятно, окажись на месте Ворона кто угодно, хоть сам Аль Капоне, и в погоне за миллионом долларов Евгений претворил бы в жизнь свой дьявольский план, выманив денежки и напоив доверчивого пациента тем же безвкусным коктейлем, что и коллегу профессора, и позволив ему через несколько часов тихо скончаться от внезапного сердечного приступа.
Но – Ворон…
От одной мысли о том, что при первом же подозрении на кидалово (каковое и имеет место быть на самом деле!) этот убивец с личиной благородного мстителя мгновенно оторвет ему башку, Блоху стало еще хуже, чем несколько минут назад – когда желудок готов был вывернуться наизнанку вместе с мидиями в молоке, липкое тело сотрясала похмельная дрожь, а на опухшем бледном лице выступала испарина.
Нет, только бежать! Прихватив из квартиры лишь самое необходимое – содержимое сейфа, деньги и документы, портативный компьютер IBM. Чуть позже он выпишет и японский инструмент…
Кстати, об имуществе, «нажитом непосильным трудом». Роскошную двухэтажную квартиру с встроенной мебелью и кухней, в элитарном доме у лесного массива можно с ходу заложить в солидной риелторской фирме, получив на руки две трети ее рыночной стоимости наличными.
Продавать сразу нельзя, чтобы до поры никто ничего не заподозрил, а кредит под залог недвижимости – обычное дело…
По прошествии трех месяцев, когда уляжется вызванная его исчезновением волна, после скоротечного судебного заседания хата автоматом перейдет фирме.
Такой вариант подходит!
Дальше…
Затушив в пепельнице сгоревший до фильтра бычок, Евгений сходил в прихожую, взял пачку с зажигалкой, телефонную трубку, вернулся назад, бросил все на журнальный столик и задымил по новой, сдвинув брови к переносице. План бегства должен быть безупречным, чтобы комар носа не подточил!..
С джипом, почти новым, со всеми наворотами, можно поступить еще проще. Сосед по лестничной площадке, воровской авторитет, давно предлагал его перекупить. У этого и бабки всегда пачками пылятся – с расчетом задержки не будет, да и язык за зубами держать умеет получше остальных, профессия у него такая.
Гораздо сложнее обстоят дела с обещанной Вороном круглосуточной охраной. Его боевики могут торчать сейчас где-нибудь снаружи, в тачке, и наблюдать за подъездом…
Олигарх разбушевался
– Да я их, сволочей московских, сгною одним движением мизинца!
Бизнесмен Михаил Борисович Сосновский, только что с каменным лицом выслушавший вместе с шефом личной службы безопасности Чирковым сбивчивый рассказ дочери о шантаже, таблетках и студийном порнофильме «Русские рабыни» с ее участием, а также о комментариях Ворона по всему этому делу, в ярости метался по кабинету, грозно сопя и пунцовея от негодования.
– Неужели они, дешевки, мандавошки шестилапые, считают себя настолько крутыми, что рискуют диктовать мне, Сосновскому, свои гнусные условия?
Поравнявшись с огромным письменным столом, единственный в Северной Пальмире «патентованный» олигарх государственного масштаба одним нервным толчком вдавил в дно серебряной пепельницы окурок сигареты «Парламент».
Затем он быстрым шагом приблизился к плачущей навзрыд, скромно сидящей на краешке кожаного кресла Ирине и рявкнул во весь голос:
– Одного я только понять не могу – неужели этот Джеймс Бонд невского разлива, которого разыскивает вся питерская мусорня вкупе с головорезами генерала Корнача, так сильно треснулся головой во время аварии, что полностью потерял чувство самосохранения и до сих пор помогает такой законченной дуре и проститутке, как моя любимая дочь? Может, еще скажешь, что влюбилась в него, а, нимфоманка озабоченная? – Желая хоть как-то выпустить вскипевший внутри пар, Сосновский болтал без остановки, озвучивая первое, что приходило в голову. – Да стоит мне сказать Корначу всего одно слово и вызвать этого наемника на стрелку, жить ему осталось бы двадцать шесть секунд!
– Не говори глупости, папа! – воскликнула девушка, окатив стоящего рядом отца полным слез и отчаяния взглядом. – После всего, что этот человек для нас сделал, ты никогда не предал бы его!.. А если бы предал, то я тебя сама!.. – Не закончив, Ирина снова всхлипнула, уронила лицо в ладони и разрыдалась.
– Скажите, пожалуйста, какие мы сентиментальные! – презрительно скривил губы моложавый пятидесятилетний олигарх, начавший снова измерять шагами просторный кабинет, понемногу отходя от нахлынувшей на него в первый момент естественной ярости – как следствия более чем плохих новостей. – Понадобится – сдам кого угодно с потрохами… Не в первый раз!.. – Михаил Борисович вдруг в мгновение ока вспомнил всех бывших конкурентов, партнеров и просто врагов, через которых ему пришлось перешагнуть, смешав с грязью, дерьмом, а то и кровью на долгом, тернистом и опасном пути к заветному богатству. Теперь, слава богу, ставшему осязаемой реальностью. – Хватит ныть, в конце концов! Распустила сопли, понимаешь… Правильно я тебя ругаю, за дело! А как ты думала, дорогая? За все свои ошибки рано или поздно приходится платить по двойным ставкам!
Сосновский вернулся к столу, вытащил из пачки очередную сигарету и, нагнувшись, прикурил от настольной зажигалки в форме Эйфелевой башни.
Своим обычным безотчетным жестом пригладил в действительности обильно тронутые сединой, а по жизни – крашенные черной краской волосы.
Обошел стол и тяжело рухнул в глубокое «президентское» кресло с высокой спинкой.
Задумчиво посмотрел сначала на плачущую дочь, потом на молчаливо стоящего у окна, оперевшегося о подоконник Чиркова.
Бросил взгляд на старинные часы с маятником, стоящие в дальнем углу, рядом с огромным вращающимся телевизором.
Зажал сигаретный фильтр губами, откинулся на спинку и сложил руки перед грудью, сосредоточенно сдвинув брови.
– Завтра же вместе с двумя бойцами Палыча улетишь в Австралию в наш новый дом на побережье и будешь загорать там под пальмами до тех пор, пока я не разрешу вернуться. Ясно тебе?
– Никуда я не полечу! – Ирина вскочила с места. – Мне там делать нечего!
– Я тебя и спрашивать не стану, принцесса на горошине! – сухо резюмировал Михаил Борисович. – Когда, дай бог, разгребу дерьмо, вернешься в Питер и можешь проваливать на все четыре стороны! А сейчас, я тебя умоляю, дай мне возможность спокойно поговорить с Феликсом. Задолбала уже, сил моих нет! Сама выйдешь из кабинета или тебя за ручку проводить?
Оскорбившись, вскочив с кресла и на ходу смахнув с покрасневшего лица слезы, дочь самого богатого коммерсанта Северной столицы с гордо поднятой головой выбежала в приемную, громко хлопнув дверью.
«Не дождешься, папочка, – всхлипывала Ирина, стуча каблучками по лестнице. – Ни в какую Австралию я все равно не поеду…»
Хирург делает себе операцию
Блох встал, подошел к выходящему на фасадную часть дома пластиковому окну и осторожно отдернул штору в углу.
Так и есть! Синий «Ровер» с тонированными стеклами и областными номерами, припаркованный чуть в стороне от площадки для автомобилей жильцов, появился во дворе явно впервые. Наверняка сидящие внутри личности, непременно с квадратными плечами и пистолетами под куртками, и есть посланные по его душу охраннички…
Что ж, проверить не трудно. Заодно и Власа навестить – вопрос с тачкой обсудить.
Надев теплый спортивный костюм с капюшоном, кроссовки и накинув короткий пуховик, хирург вышел из квартиры, запер входную дверь и настойчиво позвонил в квартиру напротив, долго не убирая палец с кнопки звонка.
Вскоре тихо загудел кодовый электрический замок, и в дверном проеме засияла круглая, заспанная физиономия одного из бригадиров «малышевской» группировки Власа с явными следами бодуна под
