командира, сунув ему в нос прямо в кабинете точно такую же фотку, где он едва не целуется с загорелым хозяином пляжа… А тот угостил его чем-то тяжелым по кумполу, вырубив на минуту, и со знанием дела инсценировал вооруженную разборку с якобы самозащитой от пьяного продажного опера. Я только что из морга, экспертиза показывает след от удара на голове, но на лепилу давят сверху, заставляя отметить только пулевые ранения…
– Интересное кино. – Нахмурившись еще больше, Лисицын долго разглядывал снимок, после чего, переглянувшись с Толиком и получив молчаливое согласие, расстегнул «молнию» на куртке и спрятал фото во внутренний карман пиджака. – Это все?
– Доказать подмену нельзя, порошок был «левым», и официально его экспертиза не производилась. Если не считать пробы Валеры Дреева «снежка» на зуб… Теперь против Лероя у нас остался только одинокий свидетель, но для того, чтобы продолжать держать ниггера закрытым до суда, этого мало. Скоро стараниями адвокатов он будет на свободе, если уже не вышел, и за жизнь свидетеля я не дам и гроша… Но главное в другом, – скрипнул зубами Бакула. – Трегубов убил моего коллегу, друга, и должен за это ответить!..
– Хочешь дать делу официальный ход? – уточнил Лисицын. – Если наверху твоего шефа прикрывают, можешь попасть в жернова и поломать косточки… Мне-то ничего не грозит, и я могу на основании твоих показаний и результатов экспертизы завести дело, только тогда придется честно рассказать и про левый кокаин, и про снимки с негативами, ну и, разумеется, отпустить негра на все четыре стороны. Иначе – никак…
– Значит, будем работать по закону, – сухо сказал Толик. – Я готов. Черномазой обезьяной займутся «старшие», у них есть свой интерес. А эта тварь Трегубов должен нюхать парашу, и я добьюсь, чтобы он был к ней поближе, чего бы мне это ни стоило!
– Ну-ну… Давай вот что… Сейчас я срочно уезжаю в Лодейное Поле, вернусь только поздно ночью, – задумчиво почесав мясистый нос, произнес майор. – А завтра с утра, часикам к восьми, загляни прямо ко мне в резиденцию, и там расставим все точки. Согласен?
– Давай, – кивнул Бакула, включая дующий из жалюзи на торпеде горячий воздух на полную мощность и протирая начинающее потеть стекло.
– Главное – негатив не забудь, без него толку не будет! – вылезая на мороз, произнес Лисицын, громко хлопая дверью.
Перейдя дорогу, он скрылся за дверями здания, оставив опера наедине со своими мыслями.
«Если облажаются бакланы, кончу гниду-подполковника сам! – решительно подумал Бакула, трогаясь с места. – Подстерегу в подъезде и грохну из не засвеченного у баллистиков китайского „ТТ“! И рука не дрогнет!»
Вор в законе остался собой доволен
Вишня вернулся в кресло, бросил окурок в серебряную пепельницу в виде сложенной лодочкой женской ладони на тяжелой стеклянной подставке, двумя большими глотками осушил стакан с огненным маслянистым пойлом и нахмурил брови, уронив их над одутловатыми, в прожилках, щеками.
– Братва объявила тебе войну, Чахлый, – скрипучим голосом холодно сообщил он. – Вчера, в Зеленогорске, на даче у залива, был сходняк, в котором приняло участие четверо весьма авторитетных в Питере людей, а именно – Димыч, Червонец, Саша-кикбоксер и Реваз. Двоим из них, как я точно знаю, ты уже успел наделать кучу неприятностей… Остальные, будучи наслышаны о появившейся команде «камикадзе», руководимой бывшей «шестеркой» Кайманова, тоже не стали дожидаться, пока пострадает их отлаженный бизнес, и, пораскинув мозгами, примкнули к Червонцу и Димычу.
Пожевав губами, Вишня тяжело вздохнул.
– Я – не «шестерка»! – Скулы Чахлого недобро заиграли. – А мозгами они у меня точно еще пораскинут! В самом прямом смысле!..
– Это не мои слова, так что остынь и слушай! – резко отсек вор. – Короче, ты однозначно встал поперек горла всем, и начиная с сегодняшнего дня за твою жизнь не дадут и гроша! Ведь противостоять трем сотням боевиков этого синдиката ты, уж извини, не сможешь при всем своем желании… Впрочем, – словно нехотя, помявшись, добавил Вишня, – я уверен, что ситуацию еще можно поправить…
– Каким образом? – тяжело дыша, сквозь зубы процедил Чахлый. – Упасть всем им в ножки, обливаясь горючими слезами? Не дождутся, суки… Война – так война… Кровью умою до самой блевотины…
– У меня отличная служба безопасности, возглавляемая бывшим полковником КГБ, но телохранители – не гладиаторы и не годятся для широкого применения, – пропустив яростную реплику Чахлого мимо ушей, продолжил свою речь хозяин пентхауза. – И я уже давно подумывал отправить на заслуженный отдых команду Кита – мою, так сказать, боевую группу. Он – придурок, по большому счету, неспособный на решение серьезных задач. А у меня, особенно теперь, когда я поставлен на это место, – Вишня ткнул указательным пальцем в паркетный пол, – очень большие планы!.. Город запущен, народ устал от бардака и беспредела! Так жить нельзя, а значит, пора наводить настоящий, жесткий и справедливый порядок, концентрируя всю власть, все крупные капиталы города в одних руках! И, чтобы победить, вытеснить чужаков, как бы те ни огрызались, в качестве правой руки мне нужен смелый, решительный боец, который от жизни хочет куда больше, чем Кит и его лысые спортсмены! Пусть Кит с коммерсантов верхушки сшибает, а мы с помощником будем заниматься другими делами… Мой человек и его парни должны быть готовы исполнить любой приказ, каким бы он ни оказался… Беспрекословно, хладнокровно, быстро!..
– Преданность – это файн. А что взамен? – недоверчиво вставил Чахлый, окончательно поняв, кого именно вор хотел бы видеть на месте Кита – Андрея Крупенина, чемпиона Союза по первым в истории страны боям без правил.
– Все! – коротко ответил вор в законе. – Деньги, власть, авторитет, недвижимость за границей, счет в швейцарском банке и, главное, огромная мощь воровского сообщества России за спиной! На мой взгляд, это несравненно лучше, чем ежедневно потрошить барыг, ожидая налета СОБРа и подлянки от конкурентов…
Откинувшись на спинку кресла, Вишня сложил руки на пузе и тяжело засопел.
– Тем более времена сейчас круто изменились, – уже на полтона спокойнее констатировал смотрящий. – Для того чтобы быть коронованным в законные, совсем не обязательно десять лет давиться тюремной баландой и нюхать парашу. Вполне достаточно иметь капитал в пару лимонов и заручиться поддержкой трех авторитетных воров. И, кто знает… – Вишня хитро подмигнул сидящему напротив беспредельщику, – может, через каких-нибудь пять-семь лет нашим сообществом будет заправлять совершенно новый человек, м-м? – Налив себе еще виски, он поднял было стакан, но, не донеся его до рта, резко вскинул глаза на Чахлого и подвел черту под сегодняшним разговором: – Будешь работать на меня? – И, чего Пионер совершенно не ожидал, выжидательно, медленно протянул ему широко растопыренную, с маленькими рыжими волосками на тыльной стороне руку, на пару секунд неловко повисшую в воздухе…
Отказ от предложения смотрящего по Питеру выглядел равнозначно смертному приговору самому себе. С даже более скоротечным, чем можно себе предположить, финалом.
Но Чахлый не без оснований колебался. Внутри его черепной коробки царил настоящий хаос. Проклятый законник поймал-таки его в ловушку! А вдруг не было никакого сходняка в Зеленогорске и все речи бакланистого Вишни – настоящая туфта? Только как теперь проверить, узнать правду, когда на размышления отпущены уже даже не секунды – мгновения?
Еще немного – и пошедший ва-банк против сплотившейся братвы и пожелавший скорешиться с ним, Чахлым, авторитет навсегда уберет свою пухлую, словно накачанную воздухом, ладонь!
– Я… согласен, – глухо, впервые не узнав собственного голоса, выдавил беспредельщик. – Теперь мы в одной связке, босс…
Протянув одеревеневшую руку, главарь Пионеров крепко стиснул качнувшуюся было в обратном направлении клешню вора.
Багровая физиономия Вишни расплылась в победоносной ухмылке. Эту трудную партию он выиграл вчистую, что называется наскоком!
«А кто-то еще говорит, что полных беспредельщиков невозможно прижать к ногтю, только мочить! – с гордостью за свое недюжинное умение плести интриги подумал хозяин офиса. – Для умного человека нет ничего невозможного!»
Поддержка полусотенной, вооруженной до зубов группировки, на три четверти состоящей из полных
