– Профессор! Как вы думаете, если вместо этой девчушки мы бы испытывали «Ухмылку» на ваших детях и жене, то это бы сильно вас простимулировало? – поинтересовался Эмис Ло, с интересом наблюдавший, как бедняга раздирает себе кожу ногтями, стараясь добраться до источника невыносимой боли.
– Это заставило бы меня ввести себе в вену 24/11, – до предела убрав громкость звука, доносящегося из бокса, пробормотал Меддир. – Все, что могу – я делаю. И ни казни, ни отсутствие свиданий не в состоянии изменить скорость моей работы. Разве что уменьшить. Потому, что в страхе за жизнь своих родных не так легко концентрировать внимание на отвлеченных проблемах.
– Я считаю по-другому… – ухмыльнулся Ло. – А попытки уклониться от выполнения задачи с помощью имитации самоубийства я не допущу. Вы, наверное, заметили, что со вчерашнего дня вместо одного сопровождающего около каждого из вас стали находиться по три солдата?
– Не смешите, профессор… – мрачно скривился Иор. – Что они понимают в моих исследованиях? Ну пусть у меня не будет возможности ввести штамм себе в вену. Плевать. Я же могу нарушить герметичность бокса, и, исследуя что-нибудь вроде 17/43, дать ему возможность попасть в атмосферу. Тогда я умру в несколько больших мучениях, но не один. Вместе с ними, с вами и со всеми, кто окажется в радиусе одного километра… Видите, на них лица нет… – профессор показал на лица офицеров, стоящих в паре метров от него.
– И вам не будет жалко своих родных? – удивился Ло.
– А что их жалеть, доктор? Причин сомневаться в ваших обещаниях у меня нет. И если по мне, то смерть намного лучше, чем перспектива оказаться в солдатском борделе. Для моей жены, я имею в виду.
Эмис с интересом посмотрел на профессора и улыбнулся:
– Убедительно, Иор. Пожалуй, в ваших мыслях что-то есть. Пожалуй, то, что ваши родные находятся в этом мире, ослабляет наши возможности для манипулирования… Убедили. Ваши дети и жена отправятся на Рокх…
– Я имел в виду совсем не это! – схватился за голову Иор. – Я хотел сказать то, что и так работаю на износ. И мог бы покончить жизнь самоубийством, но не хочу… Потому что стараюсь сделать порученное мне дело максимально быстро!
– Не повышайте голос, профессор! – зарычал доктор Ло. – Я понял, что вы ХОТЕЛИ сказать. Но это не мешает мне делать и другие выводы. Получите результат – я верну и жену, и детей. Если к тому времени это еще будет актуально. Или будет, к кому возвращать… Ладно, работайте… Вы меня утомили…
Глава 24
Вовка Глаз
Места, по которым мы перли уже третий день, напоминали мне Большой Кавказский хребет. Только отправленный в далекое прошлое, во время, когда там не было ни автомобильных дорог, ни современных домов, ни линий электропередач. Буйное нагромождение скал, полное отсутствие тропинок и поселений, кривые, невысокие, но безумно живучие деревца, умудряющиеся цепляться корнями там, куда было бы трудно залезть, даже имея альпинистское снаряжение.
Особенно запомнился «перевал» – забраться на скалу под очень точным называнием «Стена Большой Крови» высотой каких-то метров двести удалось за десять с половиной часов дикого, на грани срыва, труда. Слава богу, обошлись без Большой Крови – никто не сорвался, – но крови себе попортили предостаточно. Если бы не Эрик с его цирковым прошлым, то пришлось бы идти в обход и тратить лишних восемь дней…
Джамшер Утренняя Заря при близком знакомстве оказался очень неплохим пареньком. Правда, отзываться на кличку Будильник почему-то отказывался. Видимо, его смущали улыбки, появляющиеся на лицах Оливии и Эрика. Впрочем, и его супруга, окрещенная Рыжиком, еще не привыкла к своему новому позывному. Зато мы перестали ломать себе голову, как не ломать себе язык, выговаривая солидные, но нереально замороченные имена. Джамшер Утренняя Заря! Пока крикнешь, особенно в бою – завалят. Да и не похож он на Джамшера! Джамшер – это что-то такое черное, усатое, с кинжалом на поясе и непременно в бурке. Или, на худой конец, в засаленном халате и в тюбетейке. А этот, хиленький, по аниорским понятиям, русоволосый мальчик должен был быть Костей. Или Ванькой. А уж кликуху из двух слов ему, видимо, придумали только из уважения к отцу – местному партийному боссу. Правда, оба они клялись и божились, что Костя Будильник лично завалил медведя, но, наверное, мишка с детства сильно болел и дорос до размеров хомячка или спал беспробудным сном – ну не верилось мне в это и все. Хоть убей. Хотя, по мнению Оливии, выпусти на медведя того же Хвостика, – мою супругу, кстати, – и медведь, познакомившись с ее ручками, сделал бы себе харакири когтем большого пальца левой задней лапы. Ну или правой передней – если бы она разрешила. А про Ольгерда вообще можно было и не говорить.
Двигались они по лесу просто замечательно – стоило Будильнику сойти с тропы, как я переставал его и видеть, и слышать. Казалось, он растворялся в лесу совершенно бесследно. Эти бы навыки – да в «мирных целях», скажем, для использования в спецоперациях спецназа ГРУ лет эдак пять назад… Впрочем, как я понимал, и со способностью читать следы у него все было нормально – по едва видимым для меня отпечаткам диких животных он легко определял, какого они пола, возраста и… – тут я не уверен – вероисповедования. Проверить его слова за три дня мне не удалось, но верилось без проблем – жизнь в лесу научит и не тому…
День на второй меня вдруг посетила интересная мысль – прожить в этих горах на одну зарплату, в смысле, питаясь только дичью, было нереально, а сельским хозяйством, как я понял, его соплеменники задуряться не собирались. Кинза и петрушка, выращиваемая на приусадебных шести сотках, как я понимаю, не в счет. Ну, были у них небольшие стада домашних животных – но это тот же шашлык, только в профиль. В общем, я немного почесал репу и принялся пытать и того и другую.
Как я и думал, эти зверьки промышляли набегами – наторговать достаточно хавчика за две ежегодные ярмарки на всю проживающую в их деревнях ораву было нереально. А вот заиграть пару обозов с продовольствием раз в месяц – «достойно» настоящего горца. Конечно, перевоспитывать их я не собирался, но выводы определенные сделал. Вообще, с межклановой политикой у них было туго – каждый вождь тащил одеяло на себя, гнул пальцы как мог и надувал щеки в зависимости от количества и крутизны своих воинов. Кланов было много – всякие там Орлы, Коршуны, Медведи, Волки, Барсы, пингвины, жирафы и тапиры. Хотя, скорее всего, три последних они еще пока не создали. По скудоумию и незнанию фауны отдаленных районов местной Ойкумены. Впрочем, их создание было не за горами, так как главный специалист по наименованию отдельных автономных образований – то есть я – уже приперся в их чертов мир, и убираться что-то не собирался…
В общем, случай был подходящий – Адам и Ева будущего клана Бармаглота еще не знали о возложенной на них миссии, так как я щадил их чувства, но в дальнейшем должны были дать начало новому, самому продвинутому и прогрессивному племени отморозков Румейна. Но для этого надо было показать этим гадским «арбалетчикам», что мы мстим, и наша мстя страшна, потом разобраться с причинами, из-за которых нашего Избранного хрен знает кем отправили строить хрен знает кого в этот мир, находящийся хрен знает где, и уже тогда с чистой совестью приступать к строительству капиталистического коммунизма с отдельными перекосами в сторону тоталитаризма и алкоголизма. А пока сам Избранный в компании своей отмороженной сестры и моей супруги по совместительству, ломился на разборки с крутым пацаном по имени Иггер Завоеватель, я шел по лесу и размышлял по-пацански. Ибо мне было скучно и… здорово не хватало собеседницы и садюги по имени Беата…
…К вечеру третьего дня Будильник начал напрягаться: по его мнению, где-то недалеко шлендрали его соплеменники и, судя по тому, что старались не показываться, с какими-то не самыми добрыми намерениями.
– Клан Каменного Вепря… – прошептал Джамшер часам к одиннадцати ночи, когда обе дамы спали сладким сном, а мы с Эриком, возлежа на подстилках из нарубленного лапника, с интересом ждали появления гостей. – Девять человек. Воины. В походе…
Расспрашивать о том, откуда он это взял, было не время и не место – даже я, не воспитывавшийся с самого рождения в местных учебках, задницей чувствовал опасность и здорово напрягался от отсутствия рядом Ольгерда или Деда с их встроенным локатором. Правда, месяцы, проведенные в Академии Ронтара, давали нам определенные бонусы, но случайная стрела или подвернувшийся в темноте под ногу корень могли оборвать лебединую песню даже такой продвинутой птице, как я. Или Эрик. Или Оливия. Терять
